Золотая девушка

В полумиле [2] от берега виднелся стройный корпус «Золотой девушки», пятнадцатиметрового парусного катамарана, стоявшего на якоре под прикрытием рифа.

«Золотая девушка» была задумана как быстроходное океанское судно, скорость и безопасность плавания на котором обеспечивались его легкостью. Особенно легкими были носовые части корабля, благодаря чему во время шторма он не зарывался носом в воду. Перемычка, соединяющая обе части «Золотой девушки», заканчивалась полутораметровым центральным салоном. С одной части катамарана на другую был перекинут нейлоновый шнур, и на него, как на поручень, облокотился мужчина, наблюдавший в цейсовский бинокль за вечеринкой на пляже. Родители назвали его Патриком Махони, но использовать свое собственное имя он не мог, так как это ставило под угрозу его жизнь. Патрик Махони был застрелен в Южном Арма – газеты напечатали даже фотографии печальной церемонии в приходе Шанпон. Надо сказать, что лица присутствовавших на похоронах были почти неразличимы из-за сильного дождя и сумрачного зимнего света, да к тому же полуприкрыты поднятыми воротниками и шляпами, низко надвинутыми на лоб.

В Бельпан он приехал под именем "Трент – тридцати пяти лет от роду. Длинные, темные, слегка вьющиеся волосы и густая короткая борода, почти черные глаза и гибкое мускулистое тело не привлекали особого внимания. Ожерелье из красных кораллов выглядело на нем немного нелепо.

Волны, омывая риф, слегка покачивали большой катамаран. Откатываясь назад, они с хлюпаньем всасывались в кораллы, такой же звук когда-то издавало пиво, вливаясь в ирландского дедушку Трента. У деда была вставная челюсть, чаще всего лежавшая в жилетном кармане вместе с тяжелыми золотыми часами и серебряным перочинным ножиком…

Гул самолета отвлек внимание Трента от этого внезапного воспоминания и пляжной вечеринки. Самолет летел с юга низко над землей параллельно побережью! В Бельпан-Сити не было никаких ночных коммерческих рейсов. Удивительно! Трент влез на мачту. С высоты двадцати метров ему удастся заметить навигационные огни самолета. В прошлом, лежа в темноте, он не раз слушал нарастающий гул мотора. И даже короткий свет прожектора мог тогда сделать его удобной мишенью для автоматов Калашникова…

Приближался двухмоторный и тихоходный самолет. Трент мысленно представил карту побережья. Здесь была единственная посадочная полоса, построенная американским «косметическим» биллионером на острове Кей-Канака, расположенном милях в пяти севернее острова Сан-Пол. Биллнонер жил на Кей-Канака в большом белом бунгало на рифовой стороне острова по две недели в году. У президента же Бельпана был небольшой деревянный домик на прибрежной стороне, построенный с благосклонного разрешения, как сказали бы в Англии, биллионера, играющего здесь роль королевы.

Спустившись с мачты, Трент направился к рундуку, в котором лежали все фок-паруса. Он выбрал легкий гостер и поднял его в ночное небо зачехленным, как большую белую сосиску.

Для облегчения носовой части судна Трент использовал нейлоновый канат с короткой якорной цепью и вытягивал его до тех пор, пока не показался якорь, затем привязал конец цепи к тросу на шлюпке и оставил лодку в свободном дрейфе.

Сильный рывок за левый шкот расчехлил гостер. Здесь, у рифа, вдалеке от заслонявших ветер островов, даже легкого бриза было достаточно, чтобы наполнить парус. Трент прислушался к журчанию волн, рассекаемых носом набиравшего скорость катамарана. С поднятыми поплавками у «Золотой девушки» была осадка два фута. Между Кей-Канака и местом стоянки катамарана не было никаких коралловых рифов, так что необходимость в навигационной карте отпадала. Трент закрепил двойной румпель яхты резиновым ремнем и, предоставив «Золотой девушке» самой держать курс, снова залез на мачту.

Самолет сделал полный круг и теперь возвращался параллельно своему собственному следу, только ниже. Трент поняв по звуку мотора, что пилот сбавил скорость, на Кей-Канака мелькнуло три красных огня. Затем небо озарила вспышка белого света, осветив все вокруг в радиусе четырех миль, двигатели самолета умолкли, и послышались какие-то глухие, тяжелые удары и щелчки, как будто грузный человек скатился с железнодорожной насыпи в кучу сухого хвороста и пустых консервных банок. Трент отодвинул панель внутри алюминиевой мачты и достал полиэтиленовый пакет с пистолетом системы «Вальтер» и двумя запасными магазинами к нему.

Когда катамаран был на полпути к Кей-Канака, он услышал звук моторной лодки, быстро направлявшейся к материку. Путь до острова занял у него час. Он свернул парус, стараясь не поднимать брызг, опустил небольшой якорь с кормы, вытравил кормовой трос и направил «Золотую девушку» к пляжу, подтягивая ее так, чтобы корпус корабля лишь слегка касался прибрежной гальки. Затем спрыгнул на берег, привязал трос к пальме, вновь взобрался на борт и вытянул трос метра на три. Его насторожил слабый запах бензина. В самолете, должно быть, кончилось топливо. Трент опасался идти по открытому пространству, особенно ночью. С вальтером в одной руке, с большим фонарем – в другой и с портативным фотоаппаратом в кармане, прячась в тени пальм, он осторожно обошел взлетно-посадочную полосу. Самолет стоял на дальнем конце полосы, между деревьями. Стволы пальм погасили скорость самолета и удержали его в горизонтальном положении – пилот был очень опытным, или ему просто повезло.

Трент подождал еще минут пять, опустив руку с пистолетом и прислушиваясь. Затем обогнул переднюю часть самолета и за разбитым ветровым стеклом увидел темные очертания фигуры пилота. Грузовой люк с левого борта был распахнут, и Трент забрался внутрь.

Большую часть пространства в грузовом отсеке занимал топливный бак. Впереди, у предохранительной перегородки, стояли в ряд стальные канистры, размером раза в два больше баллонов для подводного плавания. В дверях кабины пилота в луже крови лежал чернокожий юноша. Наверное, второй пилот. Посветив фонарем, Трент увидел осколок стекла, торчавший из шеи.

Что касается пилота, то он, видимо, сильно ударился головой о ветровое стекло. Откинув тело, Трент взглянул ему в лицо – широкое, с резкими чертами, отекшими щеками, мясистым носом и серыми, поблекшими от солнца и алкоголя глазами. На коротко стриженных непослушных волосах запеклась кровь. «Любитель подраться в барах», – подумал Трент, глядя на покрытые шрамами руки. Пожалуй, в свои шестьдесят он немного староват для этого. Пилотам «Эйр Америка», обслуживающим нефтяные месторождения, геологические изыскания и небольшие полуофициальные операции, о которых так мечтали не самые привлекательные отделы ЦРУ, Трент достаточно часто вверял свою жизнь и по опыту знал, что эти тертые калачи, бывало, совершали ночные посадки с непристегнутыми ремнями безопасности.

Наклонившись над трупом, Трент осветил фонариком забрызганное кровью ветровое стекло. От удара небольшой осколок вылетел наружу. Открыв нож, Трент вставил осколок обратно, стараясь не испачкать в крови, затем вытер лезвие ножа, соскреб какую-то серебристо-серую чешуйку и потер ею по навигационной карте. На карте осталась серая полоска. Карманы летчика были пусты, в кабине пилота не оказалось никаких документов, кроме навигационных карт севера США, Мексики и Центральной Америки.

Ничего не было и в карманах второго пилота. Трент еще раз осмотрел рану на горле юноши, сфотографировал обоих пилотов и, пройдя в грузовой отсек, стал исследовать стальные канистры. Их было пятнадцать, весом килограммов по двадцать каждая. Трент открыл одну из них, опустил влажный палец в кристаллический порошок и потер им о десну. Мгновенное онемение десны и вкус порошка не оставляли сомнений: кокаин. Канистра весит килограммов пять, остальное – порошок. Пятнадцать умножить на пятнадцать – двести двадцать пять килограммов, три с половиной миллиона долларов оптом, тринадцать миллионов, если продавать по граммам на улице. Трент закрыл канистру и стер майкой отпечатки пальцев. Спрыгнув на землю, осмотрел песок в поисках следов. Только четкие отпечатки его собственных ног и больше ничего. Держа пистолет наготове, он обогнул самолет, преодолел метров сто по направлению к деревьям и наконец нашел то, что искал. След! На пляж и с пляжа прошел грузный человек. Трент двинулся по левому следу. Тот обрывался метрах в ста от посадочной полосы, а правый след – примерно в шестидесяти метрах, среди деревьев. Трент вздрогнул, но все же вернулся к центру взлетной полосы по тормозному следу, чтобы найти то место, где самолет впервые коснулся земли. Затем отсюда зашагал до пляжа – сто три с половиной метра. Почти блестящая посадка для повидавшего на своем веку летчика…