Мистерия эпохи заката

Нет, конечно. Мне было не до того. Там была такая авария!

— Вижу по твоей руке. Сильно пострадал?

— Ерунда. Мне уже наложили повязку.  Все нормально.

— Где лежит Татьяна?

— На втором этаже.

— В сознании?

— Нет. Я недавно к ней поднимался. Она получила очень сильный удар. Ей поставили капельницу. И наложили гипс на ногу. В общем, она будет жить, но врачи считают, что лучше ее никуда не перевозить.

— Ты не договорился? — сразу встрепенулся Артур. — Я же тебе приказал…

— Конечно договорился. Но я должен вам сообщить мнение врачей.

— Чихал я на их мнение! — еще больше разозлился Абрамов. — Когда мы сможем ее увезти?

— Прямо сейчас. Но с нами поедет кто-нибудь из местных врачей, будет сопровождать ее до больницы в Барселоне. Они считают, что ее состояние может ухудшиться во время перелета. Я согласился на их врача. Но мы потом должны будем доставить его обратно в Лондон.

Это-то не проблема, — недовольно проворчал Артур. — Самолет все равно вернется в Лондон.

— Тогда все в порядке.

— Ничего не в порядке, — зло прервал меня Абрамов. — Она везла мне документы, а их нигде нет. Может, ты что-то путаешь и у нее была еще какая-нибудь сумочка? Или папка?

— Ничего не было. Я же не идиот. — Как мне было приятно произнести это слово. Ведь совсем недавно он дважды называл меня «идиотом». Пусть мучается сукин сын, так даже приятнее.

— А ее никак нельзя привести в сознание? — спросил меня Артур.

— Нет. Ей недавно сделали укол, и она сейчас спит. И вряд ли проснется раньше восьми-девяти часов вечера.

— Черт возьми! — выругался Артур. — Тогда зачем мы везем ее обратно в Испанию? Пусть подыхает здесь, но скажет нам, куда засунула эти бумаги. На ней есть какое-нибудь белье? Она ведь была в брючном костюме? Может, засунула в карман?

— Ее костюм лежит здесь. — Я показал на пакеты, обратив внимание, с каким пренебрежением он сказал «пусть подыхает здесь». Нет, Татьяна явно не была дамой его сердца. — Сейчас она в больничной одежде. Там ничего нет, — добавил я.

— Может, она прилетела без документов? — вдруг вступил в разговор хитроумный Владик.

— Как это — без документов? — сразу взорвался Абрамов. — Тогда зачем она нам нужна? Может, она и паспорт не взяла? Что ты глупости говоришь? Она что, решила Лондон посмотреть? Прокатиться захотела туда-обратно? Показать свою узнаваемую рожу английским пограничникам?

Вот так грубо и бессовестно он говорил об этой красивой женщине. Как только ему было не стыдно? И я еще раз подумал, что сделал правильно, спрятав эти документы. Пусть Артур теперь ищет, пусть даже разденет меня до нитки. Все равно ничего не найдет. Не тот случай.

— Ладно, хватит, — решил Абрамов. — Исмаил, поднимись наверх и приготовь все для ее перевозки. Пусть там тебе помогут. А я позвоню нашему доктору.

— Кому? — не понял Владик.

— Альберту Ромуальдовичу, — усмехнулся Артур. — Пусть полетит с нами. Возможно, он сумеет привести ее в чувство, во время полета и она расскажет нам, куда подевались ее документы.

— Но Альберт Ромуальдович дантист, — невольно напомнил я шефу.

— И очень хорошо, криво улыбнулся Артур, — он коновал, а такие специалисты умеют приводить в чувство даже мертвых. Если понадобится, он сделает ей еще один укол и приведет ее в чувство…

— Но у нее гематома, — невольно вырвалось у меня.

Абрамов подозрительно глянул на меня, потом на Владика.

— Если вы оба начнете мне возражать, то я просто сейчас лопну от злости, — недовольно признался он, — В общем, так.  Исмаил, ты идешь наверх и готовишь ее к эвакуации. Собери кого нужно. И пусть с нами полетит их врач. Кого они нам дадут? Мужчину или женщину?

— Не знаю.

— Так узнай. И побыстрее. Мы должны уже выезжать в аэропорт. А я позвоню нашему врачу, пусть ждет нас прямо на взлетной полосе. Владик, забери ее вещи. Может, они ей еще понадобятся.

Я пошел по коридору в сопровождении двух «горилл» Владика. И впервые подумал, что невольно подставил красивую женщину. Артур не успокоится, пока не узнает, где находятся документы. Он готов даже вызвать своего дантиста, чтобы любым способом привести ее в чувство и задать только один вопрос— куда делись бумаги из ее сумочки. Он ведь не подозревает, что все эти бумаги я спрятал. И спрятал так надежно, что он их не найдет.

Я медленно шел по коридору, все еще размышляя, как мне следует поступить. И в этот момент вдруг раздается знакомая мелодия моего мобильного телефона.

В феврале у нас с Ирой родился сын. Мы назвали его Эльдаром. И через два месяца переехали в новую квартиру. «Мост-банк» выдал мне специальный кредит на приобретение жилья, и я купил хорошую трехкомнатную квартиру на Ленинском проспекте. Если учесть, что я продал еще и мою прежнюю двухкомнатную, то денег хватило не только на новое жилье, но и на хорошую мебель. И не забывайте, что я еще получал деньги как офицер службы разведки, но эти рубли я переводил в доллары и держал их на особом валютном счете в другом банке.

Гусинский вернулся в Москву, канал НТВ стал ведущим каналом среди всех остальных. Его информационные передачи отличались аналитическим подходом и независимостью. Нам всем тогда импонировала политика этого канала. Уже много лет спустя я понял, что критики, которые сразу появились, были тоже правы. В Чечне шла настоящая война, а на канале стали появляться откровенно ангажированные передачи, и не в пользу официальной Москвы.

На юге шла война. Потом подсчитают, что во время первой Чеченской войны погибло до восьмидесяти тысяч человек. Вот такие жертвы были с обеих сторон. Что еще добавить? Безумная война, в которой изначально не могло быть победителей. Самое поразительное, что чечены уже были интегрированы в структуру российского бизнеса и общества. Они совсем не собирались выходить из состава России, что подтвердили последующие события. Нужно было научиться договариваться. Я помню, как в Верховный Совет в начале девяностых приезжали делегации Татарстана. Тогда противостояние с Казанью было гораздо опаснее, чем противостояние с Чечней. Шаймиев не шел ни на какие компромиссы. Все помнили известную фразу Ельцина, которая нанесла столько вреда стране: «Берите столько суверенитета, сколько сможете». И все брали. Но Шаймиев оказался умнее, он вовремя понял, когда нужно остановиться. И в результате пересидел всех, устраивая двух российских президентов и нескольких премьеров.

Похожая ситуация была и в Ингушетии. Когда началась война в Чечне, ингуши помогали своим соседям всем, чем могли. Но их лидер, генерал Аушев, тоже оказался достаточно прагматичным и осторожным человеком. Он не позволил втянуть свой народ в войну. А сменивший его другой генерал был уже представителем ФСБ, и ни о каком противостоянии не могло быть и речи. Вот так. Политики обязаны думать о своем народе больше, чем о собственных амбициях. С этой точки зрения за первую Чеченскую войну безусловную личную ответственность несут оба лидера — Ельцин и Дудаев, которые так и не смогли договориться, причинив своим народам неимоверные страдания.

Политики вообще странные люди, они умеют радикально менять свои взгляды, приспосабливаясь к обстоятельствам. Или упорствовать в своих заблуждениях, не признавая собственных ошибок.

Пятого ноября Генеральным секретарем НАТО стал министр иностранных дел Испании Хавьер Солана, представитель социалистической партии, который в свое время категорически возражал против самого членства его страны в НАТО. Именно этот интеллигентный социалист, интеллектуал и книжник отдаст приказ бомбить Югославию. Именно с его подачи в воздух поднимутся натовские самолеты, которые будут убивать ни в чем не повинных людей. Солана, личный друг великого колумбийского писателя Габриэля Гареиа Маркеса, который так и не сможет объяснить своему «гибкому» другу разницу между цинизмом и компромиссом.