Слепящая тьма (Заветы отцов наших 3)

Чиж и Барин отпрянули обратно за угол прежде, чем пули изрешетили то место, де они находились, отказывая кусочки бетона и с грохотом дырявя сталь ворот. Чиж отработанным движением рванул со снаряжения гранату – мощную Ф-1, зубами вырвал кольцо, открыл ладонь. Сухо щелкнул запал. Досчитав до двух, Чиж метнул гранату за угол…

Грохнуло, осколки с визгом изрешетили тесное пространство ангара. Кто-то дико закричал – и в этот момент взвыла сирена…

Делать было нечего – оставалось импровизировать…

Взяв две оставшиеся магнитные мины, Чиж прилепил их к куску пластита, вставил простенький таймер. Получилось своего рода мина, но мощностью поболее килограмма в тротиловом эквиваленте. Таймер поставил на семь секунд, Барин отстреливался у ворот, бил за угол из Стечкина наугад, не давая НАТОвцам подойти к воротам ангара. В ответ били как минимум из двух автоматов. Сделав своего рода мину. Чиж отстранил Барина, и широко размахнувшись, забросил мину внутрь ангара.

Кисть руки что-то укусило, боль молнией метнулась перед глазами… Рука начала неметь…

– Валим!

Обхватив Чижа, Барин рванул от ангара навстречу катившемуся вдалеке Хаммеру – и в этот момент самодельная мина взорвалась…

В закрытом пространстве ангара взрыв килограмма тротила прогремел подобно пушечному залпу линкора из орудия главного калибра. Взрывная волна, вырвалась из ангара языками пламени, сорвала напрочь одну из створок ворот. Откуда-то сзади впорол пулемет пули прошли чуть выше и левее – но Барину было не до того.

Помогая раненому Чижу, он бежал вперед, все свое внимание сосредоточив на несущемся навстречу Хаммере…

– Сильно? – крикнул Седой, увидев капающую кровь…

– Справлюсь… – пробормотал Чиж, зубами затягивая жгут, чтобы остановить кровь.

Сверху раздался грохот, будто обезумевший кузнец с поразительной частотой бил кувалдой по наковальне…

Обычно, в таких условиях первое что происходит – это начинается самый настоящий бардак. Никто не знает – что происходит, где что взорвалось, кто нападающие.

Никто не командует, все мечутся туда – сюда. И только спустя какое то время, какое – зависит от офицеров, начинаются какие-то осмысленные действия. На этой базе, считавшейся тыловой, бардак начался первостатейный…

– Снег! – Седой рванул пулеметчика за штанину брюк – стреляй поменьше!

– Есть… – несколько удивленно ответил тот, но стрелять перестал.

Расчет Седого снова был прост и дерзок. Когда американцы немного просекут ситуацию – они будут искать диверсионную группу. Кто в такой ситуации обратит внимание на собственный Хаммер, который едет непонятно куда? То-то же…

Что-то просчитав про себя, Седой достал небольшой пульт, поколдовал над ним и нажал на кнопку.

Грохот взрывов магнитным мин на вертолетной площадке распорол ночь, вертолеты вспыхнули практически одновременно, заваливаясь один на другой. Бегущие к ангарам солдаты, на секунду замерли в ужасе, глядя на пылающие вертолеты…

– А вот теперь – огонь!

Зарычал Браунинг, выплевывая короткие очереди. Снег был опытным диверсантом и прекрасно знал, как за минимальное время нанести противнику как можно больший урон. Поэтому трассеры били в моторы грузовых самолетов, стоящих на базе в нескольких сотнях метров от Хаммера. Мотор – самая сложная и дорогая часть самолета. Вывел из строя мотор – и чинить придется долго, мрачно и дорого.

От блокпоста били два пулемета и автоматический гранатомет, трассирующие пули лазерами разрезали пространство, затыкаясь в своем стремительном полете то на одно препятствие, то на другое. Били точно – то один самолет, то другой вспыхивали, заваливались на бок, взрывались. На ходу Седой высунул руку в окно, запустил красную ракету – чтобы оставшиеся на блоке бойцы не перепутали "свой" Хаммер с чужими и не вмочили по ним из крупного калибра. И Хаммер и блокпост уже обстреливали – кто-то все-таки разобрался, что к чему – но было уже поздно. Да и обстреливали – из автоматов и пехотных пулеметов, два крупняка и автоматический гранатомет подавляли такие огневые точки легко и быстро. С той стороны, где была вертолетная площадка, раздавался сильный треск – рвались боеприпасы в горящих вертолетах…

– Командир!

Седой оглянулся – на ярко освещенную прожекторами полосу садился огромный, грузный С17А, похожий на помесь кита и дельфина. Не растерялся Снег – крупнокалиберный Браунинг мощно врезал по самолету, длинная очередь впилась в кабину, отбойным молотком прошлась по телу самолета. Сначала всем показалось, что самолет продолжает садиться как садился, никакого вреда такому левиафану крупнокалиберные пули не нанесли. Но тут самолет у самой земли повело влево, он стал сваливаться на правый борт и все сильнее и сильнее крениться. Через пару секунд раненая машина тяжко грохнулась на бетонку, ее сразу же повело вправо, занося все сильнее и сильнее. И солдаты на базе и сами бойцы группы тени перестали стрелять друг в друга, во все глаза следя за разворачивающейся на взлетно-посадочной полосе драмой. На какой-то момент показалось, что самолет выравнивается – но тут передняя стойка шасси подломилась и тяжелый самолет со всего маха грохнулся носом об бетонку. Еще через секунду самолет начало охватывать пламя, его окончательно развернуло и занесло поперек полосы…

Резкий толчок вперед, от которого Седой едва не приложился носом об стекло машины, вернул его в реальность – Хаммер затормозил у блокпоста. Грохот тут стоял невообразимый – два пулемета и автоматический гранатомет работали беспрерывно, разрывая барабанные перепонки своей дикой какофонией…

– Сваливаем! Собирай всех!

Барин выскочил из машины что-то дико крича – оглохшие от стрельбы бойцы в азарте боя могли не понять, что пора сваливать. А на самом деле пора – того и гляди упорют по блоку из скорострелки или того гляди – танковой пушки. Поработали – пора бы и честь знать…

Первым заглох гранатомет, кто-то пробежал рядом с Хаммером, ввалился на заднее сидение. Затем одновременно заглохли оба крупнокалиберных, кто-то шумно спрыгнул на крышу…