Пришла беда, откуда не ждали

- И, коль скоро, мы уже здесь, имеет смысл попытаться начать поиски в Париже, - продолжала Малышка.

- Согласен. - Еще один поцелуй в щеку.

- А я, между прочим, с этого и начинал, - обиженно произнес Тролль. - Нужно обойти все места, где художники предлагают свои услуги туристам.

- Есть и альтернативная возможность, - возразила Малышка. - Мне кажется, что проще обойти места, где, предположительно, он бы мог остановиться на ночь.

- Но это - весь Париж, - развел руками Троль.

- Не совсем. К примеру, в "Савое" его искать не стоит. Можно оставить в покое и другие гостиницы любого ранга, поскольку больше или меньше, но платить нужно везде. А ему и без того требуется собрать довольно-таки круглую сумму.

- А где можно ночевать бесплатно? - поинтересовался Тролль. - В мусорном баке? Может Мише стоит устроиться на работу клошаром, и по ночам перебирать отбросы в поисках нашего гения?

- Помнится, Черемухин говорил, что Козираги захватил с собой спальный мешок...

- Да, говорил, - подтвердил я.

- Ну, вот... Если не выбираться каждый день из Парижа, а на это ведь тоже нужны деньги, он может ночевать лишь в одном из парков, там его и стоит искать.

- М-м-м... - звучало это не совсем убедительно. - А что ты скажешь по поводу набережных?

- Набережные здесь не такие уютные. К тому же по ночам возле воды прохладно.

- Миша, не слушай ее, - воскликнул Тролль.

- Нет, почему же... - Я задумчиво потер рукой подбородок. - Между прочим, можно попытаться объединить ваши предложения. Ведь в парках, по крайней мере в некоторых из них, художники тоже предлагают свои услуги.

- Но есть и более интересные места, - возразил Тролль.

- Да, к примеру, Монмартр. Подобные точки местные мазилы держат плотно в своих руках. И хорошо, если Мюнхаузен еще до этого не додумался.

- А Абу Бабу до этого вообще никогда не додумается.

- Не нужно недооценивать Абу Бабу.

- Ну, да, - ехидно заметил Тролль, - он ведь учился в университете имени Патриса Лумумбы...

Поздно вечером я попытался еще раз дозвониться до Изабель. Все тот же результат. Тогда я, наконец, догадался оставить для нее сообщение. Дождавшись, когда автоответчик проворкует свой текст, я рассказал, что нахожусь сейчас в Париже и сообщил свои координаты. Рано утром в моем номере зазвонил телефон.

- Алло, Миша?

Голос принадлежал ей.

- Ты где пропадаешь? - спросонья прокричал я.

- Я сейчас в Тулоне, никак не могу отсюда вырваться.

- И сколько ты там еще намереваешься пробыть?

- Один Б-г знает. Чем я могу тебе помочь?

Я вкратце описал ситуацию. Сказал, что должен разыскать русского художника, обитающего где-то в Париже.

- Да, нелегкая задачка... - Она помолчала. - Деньги тебе зря не платят.

- Именно, - согласился я.

- Попробуй посетить... - она назвала несколько наиболее вероятных мест, и я зафиксировал их на листе бумаги с фирменным штампом "Сент-Шарль".

- И все же... Мы увидимся?

- Не знаю, дорогой. Целую.

Она повесила трубку.

- Ну вот, получил хоть какую-то информацию, - извиняющимся тоном проговорил я, глядя на Малышку.

С непроницаемым видом та заглянула в список.

- Центр Жоржа Помпиду, - прочла она. - Но ведь там нет парка!

- Откуда ты знаешь?

- Я изучила всю карту Парижа.

- Я тоже, - не преминул вставить Тролль.

- Мне бы ваши способности, - завистливо вздохнул я.

- А зачем? - возразил Тролль. - Мы ведь, в конечном итоге, это тоже ты. И мы всегда к твоим услугам.

Я посетил центр Жоржа Помпиду. Рядом обреталось несколько художников, однако Леонида Козираги среди них не было. Один ноль в пользу Малышки. И в пользу Мюнхаузена.

Затем я побывал в нескольких парках, но тоже безрезультатно. Я постоянно, оглядывался по сторонам, однако рыжей шевелюры нигде видно не было. Это внушало беспокойство. Возможно, Мюнхаузен уже достиг цели?

Наконец, в небольшом парке неподалеку от музея д'Орсэ мне, вроде бы, улыбнулась удача. Часть парка была отгорожена: повсюду велись ремонтные работы. Оставался лишь узкий проход. И вот в этом проходе, совсем уж в маленьком закутке, сидел патлатый мазила в драных джинсах и предлагал свои услуги. Портреты, выставленные им в качестве образцов, выглядели достаточно убого, зато привлекало внимание сидение, на которое он взгромоздился: обыкновенное велосипедное седло, прикрученное к треноге. У мазилы был тонкий голос и с десяток сережек в одном из ушей.

Поняв, что меня интересует, он сразу же оживился, вскочил с места и затараторил.

Я сказал:

- Je ne parle pas franЗais.1

И развел руками.

Тогда он схватил один из своих чистых листов, намалевал на нем огромные цифры "15-00" и ткнул пальцем в землю.

- В три часа дня он придет сюда? -уточнил я по-русски.

- Oui2, - отозвался он и вновь прыгнул в седло.

- Вы в этом уверены? - Я испытывающе посмотрел на него.

- Si1.

Я взглянул на часы. Было без пятнадцати два.

- Если он действительно придет сюда, вы получите сто франков, -пообещал я и показал ему купюру.

Он протянул руку, но я отрицательно покачал головой и кивнул в направлении листа бумаги с цифрами "15-00".

Это дополнение его слегка разочаровало, однако он все же улыбнулся.

- Merci bien2!

Оставшееся до трех часов время я решил использовать, чтобы перекусить. В одном из ближайших бистро заказал омлет, копченые колбаски, пиво и принялся обдумывать, что скажу Козираги.

"Повсюду рыщет свора галерейщиков, желающих представлять ваши интересы. Однако я отведу вас к лучшему из них, господину Голдблюму из Соединенных Штатов Америки. Так что с этой минуты можете считать себя миллионером. Или даже - мультимиллионером. А о Шидловском забудьте, все это - пустое, мамочка моя..."

Готовую тираду я посвятил Голдблюму и без пятнадцати три уже был на месте. Завидев меня, мазила покинул седло и протянул записку. Едва сдерживая волнение, я развернул ее и прочел: "Поезжайте в Лувр, возьмите автогида и в 17-00 стойте у Моны Лизы. Л. Козираги."

- Это все? - удивленно проговорил я и добавил почему-то по-английски: - That's all?

- Oui, - он закивал.

- Он приходил сюда в течение этого часа?

- Oui.

- Почему он меня не дождался?

- Oui.

- А! - Я в отчаянии махнул рукой.

Нужно было сидеть здесь и ждать! А не ходить по бистро! Я принялся выяснять у мазилы, что значит "автогид", но тут же понял всю тщетность этой затеи. Интересно, говорит ли по-французски Мюнхаузен?