Белый крест, или Прощание славянки

- С Богом!

Люди Тайсона уже показали себя хорошими, крепкими профессионалами. Нечаянный путник тоже, судя по всему, прошел неплохую школу, поэтому объяснять и показывать лишний раз никому ничего не пришлось. Цель была определена, боевая задача поставлена, так что переправа заняла чуть больше часа.

Обидно...

Когда их заметили, деревня уже была далеко позади, а до спасительной кромки леса ставалось преодолеть всего несколько десятков метров.

Сначала Алексей услышал крики и выстрел, прозвучавший - внезапно, опасно и громко, - в очной тишине. Обернувшись, он увидел силуэт человека, замершего у костра с винтовкой в руках:

- Блин-н...

Часовой завопил во весь голос и зачем-то ещё раз пальнул в воздух. Он стоял так глупо, так соблазнительно, вытянувшись во весь рост на фоне пляшущего огня, что Алексей не удержался, поднял пистолет и нажал на спусковой крючок. Человек упал.

- Ходу! - Заорал Тайсон.

Надо было, все-таки, резать часовых, - подумал Алексей. - Надо было резать...

Пригибаясь, он побежал в направлении черных деревьев. Кромешная темнота не позволяла олком разобрать, что происходит впереди, так что ориентироваться приходилось только на огромную спину Тайсона

Со стороны деревни, то ли вдогонку, то ли просто так, треснула автоматная очередь. Потом ще одна... Алексей почувствовал, как прямо над ухом, чуть выше и в стороне, свистят шальные пули. И в следующее мгновение из поля зрения исчез командир.

- Тайсон?

Алексей едва не споткнулся о тело, лежащее на траве. Судя по всему, одного из лучших ойцов спецназа чудовищным ударом сбило с ног, и теперь он с огромным трудом пытался оторвать себя от земли.

- Помоги. Зацепило...

- Давай! Куда тебя?

Тайсон прохрипел что-то матерное, но Алексей уже обернулся к возникшему откуда-то з темноты Махмуду:

- Прикрой!

Позади, в деревне, раздавалась пальба, крики, отчаянный многоголосый визг, лай и топот осых пяток. Между домами метались черные люди и тени черных людей, неотличимые при свете костров друг от друга.

Потом появились собаки, и первую, короткую очередь из автомата Махмуд дал по ним...

* * *

Алексею приснилась еда.

Открыв глаза, он уже не мог точно вспомнить, какая именно. Но еды, конечно же, было ного - очень разной и очень вкусной.

- Так... - Алексей достал пустую пачку "галуаз", тронул пальцем табачные крошки и оинтересовался:

- Курево, значит, тоже кончилось?

- У меня одна есть. Последняя, - после некоторой паузы сообщил недавний "журналист".

- На всех, - предупредил Алексей.

Ничто так не сближает, как пущенная по кругу сигарета.

- Рука болит?

- Да, вроде, немного получше стало. Но все равно...

Пришла очередь Махмуда. Затянувшись пару раз, он передал окурок дальше:

- Добивай, командир.

- Спасибо.

Огонек уже подбирался к фильтру, когда Тайсон притушил его о подошву. А потом опять ринялся вертеть в пальцах свинцовый блин размером с пятикопеечную монету:

- Надо же...

Пуля, предназначенная человеку, расплющилась о бронированный чемоданчик, который он нес в рюкзаке, за плечами. Сама шифровальная машина, судя по всему, не пострадала - вмятина на корпусе была заметной, но не слишком глубокой. Позвоночник Тайсона тоже выдержал удар, хотя выдыхать полной грудью все ещё не удавалось и слегка подташнивало.

- Везет тебе, командир! Долго жить будешь.

- Точно.

- А вы говорите, от этой штуки толку никакого.

Но Алексей уже заговорил о другом:

- Мужики, давайте хоть крысу какую-нибудь подстрелим. Как это в кино показывают?

Или даже змею...

- Зачем змею?

- Разделаем, поджарим. Или даже так можно... сырую слопать.

- Ты что, совсем дикий, да? - Расхохотался Махмуд.

- Нет, серьезно. Я бы не побрезговал.

Но Тайсон уже начал подниматься на ноги:

- Времени нет. Пошли!

- Как говорится, - поддержал его "журналист", - голодный волк быстрее бегает.

- А в тюрьме, между прочим, завтрак дают, - Алексей хотел оставить последнее слово за обой. - Макароны...

Но ничего не вышло. Тайсон поправил ремни и без тени улыбки заметил:

- До неё ещё дожить надо... до тюрьмы-то.

... Начало следующего дня они встретили на краю леса.

Собственно, деревья начали редеть ещё раньше. С каждым часом, с каждым пройденным илометром это становилось заметнее, пока, наконец, густую субтропическую растительность окончательно не сменил колючий, и такой же густой кустарник.

- Может, немного передохнем, командир? - Шепнул Алексей, заметив капли холодного ота на лбу и висках у Тайсона.

- Нельзя. Времени нет.

- Тогда хоть давай сюда ножик! Будем по очереди...

В конце концов, прорубившись через кустарник при помощи тесака и нецензурных выражений, беглецы увидели перед собой бесконечную череду холмов. Холмы были залиты светом и покрыты рыжей, выгоревшей на солнце травой. Однообразие пейзажа нарушали только редкие заросли, напоминающие пучки волос на старческой лысине - от леса до самого горизонта, где сливались с безоблачным утренним небом, дымчато-голубые, далекие горы.

- Там, что ли, граница?

- Да. За перевалами.

- Понятно. - Тайсон медленно ощупал взглядом пространство, которое предстояло реодолеть. - Вон туда пойдем... левее.

Никто не стал спорить и требовать объяснений.

- Двинулись! Я впереди, Махмуд - замыкающим.

Идти холмами оказалось намного легче, чем по лесу. Настоящая жара ещё не наступила, ак что довольно скоро бывшие легионеры и их спутник включились в заданный командиром ритм.

Поначалу Алексей, как и все, только и делал, что радовался: прекрасно, не надо больше махать ножом через шаг или прятать лицо от назойливых веток! Но тут возникла другая проблема - совсем некстати напомнил о себе притупившийся на какое-то время голод.

Чтобы отогнать мысли о еде, Алексей стал насвистывать знакомый с детства мотив.

- Это что ещё такое? - Бросил Тайсон через плечо, на ходу.

- "Прощание славянки".

- Прекрати. Денег не будет.

- Смешно, - обиделся Алексей.

- Ладно тебе, - неожиданно принял сторону Алексея "журналист" Хорошая ведь песня! Наша. Русская...

- Бунт на корабле? - хмыкнул Тайсон.

Впрочем, довольно скоро и сам он, и даже Махмуд, как умел, подхватили старый марш.

Конечно же, исполнение не было безупречным. Однако, оно задавало неплохой ритм движению, заставляя идущих подтягиваться и шагать в такт.

И ни Тайсону, ни его спутникам не казалось странным, что четверо усталых военных мужчин с невеселой судьбой, с разным прошлым и непонятным будущим, объединившиеся только для того, чтобы выжить - насвистывают именно "Прощание славянки".

Алексею когда-то рассказывали, что эта песня родилась, как обычная строевая. Она звала соотечественников к победе и подвигам, но это не был тупой оптимизм немецких маршей. Не было в ней также почти ничего от сентиментальных ковбойских баллад или патриотических гимнов Британской империи.

И вместе с тем, в каждом звуке бодрой, энергичной музыки, в каждом слове "Прощания" слышались грусть и печаль, вековая тоска по России, по дому, по близким, любимым людям... А ещё - такая готовность выполнить до самого конца опасную солдатскую работу, при которой собственная смерть кажется невысокой и почти естественной ценой победы...

В сущности, это было признание в любви к далекой Родине.

- Чего замолчал-то?

- В горле пересохло.

- Ну, хорошо, глотните... - Не останавливаясь, Тайсон передал назад почти пустую флягу. - Понемногу!

Промочив в свою очередь губы и рот, Алексей отдал обратно остатки воды. А затем принялся глядеть по сторонам в поисках какой-нибудь живности, которую можно было бы подстрелить, поймать и съесть. Ящерица, крыса... Все равно.

Однако на пути попадались только высохший помет и какие-то старые кости.