Наследство Скарлатти

и Геббельсу присущи схожие заблуждения, но у них это логически выстроенная концепция. А менталитет у Крюгера убогий. Он действительно фанатик.

– В ваших словах много здравого смысла. Верю: всякий здравомыслящий человек окажет нам поддержку. Станет делать бизнес на свой собственный манер. – Людендорф решил внимательно следить за действиями Генриха Крюгера: такой чрезвычайно взвинченный человек может принести много вреда. Это безумец, шут.

Хотя, в конце концов, их двор тоже нуждается в шуте. И в его деньгах.

Гитлер, как всегда, прав: сейчас им никак нельзя его потерять.

– Утром я отправляюсь в Мадрид. Относительно Торнтона я уже отдал распоряжения. Вся операция не займет больше двух – максимум трех недель, потом я прибуду в Цюрих.

Гесс перевел все это Гитлеру и Геббельсу. Фюрер гортанно пролаял вопрос.

– Где вас можно застать в Цюрихе? – перевел Людендорф. – Если ваш план пройдет удачно, нам потребуется контакт с вами.

Генрих Крюгер помедлил с ответом. Он знал, что этот вопрос ему зададут: его всегда задавали. Но он всегда отвечал уклончиво. Он сознавал, что своим авторитетом отчасти обязан окружающему его ореолу таинственности. Обычно он называл какой-нибудь номер телефона или почтового отделения, иногда просто имя одного из четырнадцати участников цюрихской группы, а также пароль, с помощью которого можно с ним связаться. Он всегда старался напустить как можно больше тумана.

Эти жалкие людишки не понимали, что имена, адреса, телефонные номера не имеют значения. Существенно лишь одно – способность наносить удар.

Вот в Цюрихе – там понимали.

Эти голиафы делового мира понимали. Прекрасно понимали. Соглашение с зарождающимся новым порядком в Германии сулит им новые рынки сбыта и контроль над ними.

И никого не волнует, кто он на самом деле или откуда явился.

Но сейчас, в это мгновение, Алстер Скарлетт понял: этим типам, мнящим себя титанами нового порядка, необходимо напомнить, кто он такой, Генрих Крюгер.

Он скажет им правду.

Он назовет имя одного человека в Германии, к которому льнут все, кто жаждет власти. Единственного человека, который отказался встречаться, отказался вести переговоры с какой бы то ни было фракцией, не говоря уже об участии в любой из них.

Имя единственного человека в Германии, который живет за непроницаемой стеной, в полной политической изоляции.

Человека, которого больше всех боятся и больше всех почитают во всей Европе.

– Я буду поддерживать связь с Круппом. Он будет знать, где меня можно найти.

Глава 38

Элизабет Скарлатти сидела в постели. Сбоку стоял карточный столик, повсюду, куда ни глянь – на столике, на кровати, на полу, – лежали листы бумаги, аккуратно сложенные в стопки. Иные были снабжены соответствующими номерными карточками; другие явно предназначались в корзину.

Было четыре часа пополудни, и она за весь день лишь раз выходила из комнаты. Когда впускала Джанет и Мэтью. Она заметила, что у обоих ужасно расстроенный вид – может, устали, может, больны. Она понимала,