Три версии

— Ну естественно! Никита сказал, что ехать нужно и в Колонкино и в Горобовск. У Никиты был нюх на такие поиски. Его даже райком комсомола именными часами наградил. Во, часы! “Слава” на браслете.

— И вы поехали в Горобовск?

— Конечно.

— Когда вы отправились в поход, какое настроение было у Никиты Гладышева?

— Отличное! Это ведь его идея была поехать!

— А когда возвращались из похода, настроение у него было такое же?

— Нет! — воскликнул с удивлением Корабельников. — Верно! Он мрачным был. А вы откуда знаете, а? Во дела.

— Так что же произошло в похода с ним?

— С кем? — не понял Корабельников.

— С Никитой Гладышевым. — Я почувствовал приступ раздражения, вызванного бестолковостью этого шумного подростка.

— С Никитой Гладышевым? — уставился на меня Геннадий. — Не знаю. А что?

— Гена, — терпеливо проговорил я , — по-моему, мы с тобой забрели в какой-то тупик. Я тебя спрашиваю: с Гладышевым что-нибудь произошло в походе, может, какая-нибудь неприятность?

— А я думал, что вы что-нибудь знаете!— искренне удивился подросток. — Наверное, ничего с ним походе не было.

— Послушай, — я крепко-кре­пко взял себя в руки, — только что ты подтвердил, что после похо­да Никита помрачнел, верно?

— Правильно! — обра­довал­ся Геннадий. — Вы спрашиваете, когда у него испортилось настро­е­ние, я вам отвечаю — после похода. Логично?

— Вполне, — улыбнулся я. — А как Никита вел себя в походе?

— Не знаю… — захлопал он глазами. Потом воскликнул. — А-а! Понял! Я же вам не сказал, что в по­ходе мы с Никитой находились в раз­ных местах.

— То есть?! — вытаращил я гла­за. Этот парень меня доконает, ей-богу.

— Так мы же разделились. В Горобовск приехали все вместе, а затем разделились. Я и еще двое на­ших поехали в Колонкино, чтобы встре­титься с малышней, ну, с теми ре­бя­тишками, которые землянку оты­с­кали. Двое других из отряда по­ехали в кол­хоз “Красный луч” под Горо­бов­ском.

— Зачем?

— А там работает и живет Ок­­сана Григорьевна Симончук, сес­тра Пе­­лагеи Григорьевны. Нам сказали в Горобовске.

— Понятно. Гладышев тоже поехал в “Красный луч”? — догадался я, с трудом пробираясь через его рассказ.

— Вовсе нет! — запротестовал Корабельников. — Никита поехал на автобусе в Трехозерск.

— В Трехозерск? — переспросил я, мгновенно припомнив, что в списке, пе­реданном мне инспектором Самсоновым, значится некий Орешный С.М., про­живающий в Трехозерске. По рецепту, выписанному Орешному, в одной из го­ро­бовских аптек были проданы интересующие нас очки с диоптрия плюс де­вять. — Зачем Никита Гладышев поехал туда?

— Ну как же! — состроил гримасу Корабельников. — Там ведь жила Пелагея Григорьевна Симончук.

— Погоди, погоди! — Я поднял руку. — Я уже запутался. Она же проживала в Горобовске?

— Верно, — кивнул Геннадий. — Проживала. Когда-то. Но, как нам сказали ее бывшие соседи, потом она переехала вместе с дочерью в Трехозерск, где дочь ра­ботала на мебельной фабрике. Вот мы и решили, что Никита там с ней и встретится.

— Ясно. И на этом ваш маршрут разошелся?

— Почему же? На следующий день, к вечеру, Никита вернулся в Горобовск и сообщил, что Пелагея Григорьевна Симончук умерла, а дочь ее живет на Алтае. Его сведения совпали с нашими. Нам то же самое сказала Оксана Григорьевна.

— Вам удалось узнать, кто был тот человек, останки которого нашли в землянке?

— Да. Это был сын Пелагеи Григорьевны — Алексей Митрофанович Симончук. Наверное, он был тяжело ранен и не мог уйти. Видно, он отстреливался до последнего патрона. Мы в землянке нашли много стреляных гильз. Ну, договорились с местными ребятами, что они поставят пока временный — деревянный — памятник, а на будущий год мы привезем из города мраморную плиту с выбитыми на ней фамилией, именем и отчеством погибшего.

— Скажи, Геннадий, когда Гладышев вернулся в Горобовск, в аптеку он не заходил?

— Я не видел… Не знаю… Вообще-то он из Трехозерска злой приехал, это точно. Может переживал, что не нашел ни матери, ни сестры Симончука.

— Может быть, Гена, все может быть, — ответил я, думая о том, что вряд ли Никита Гладышев мог купить очки в Горобовске в тот день, когда вернулся из Трехозерска, ибо было воскресенье, а затем наступили майские праздники. Следовательно, ему необходимо было побывать в Горобовске еще раз!..

До конца перемены оставалось несколько минут.

— Геннадий, у тебя есть адрес, по которому Гладышев разыскивал в Трехозерске Пелагею Григорьевну Симончук?

— Естественно! — гордо ответил он. — У меня все документы отряда хранятся в полном порядке.

С этими словами он подошел к шкафу, открыл его своим ключом, достал зеленую папку, начал перелистывать бумаги.

— Пожалуйста! Трехозерск, улица Колхозная дом четырнадцать. Но только Симончуки там больше не проживают, это вы учтите.

— Учту. Спасибо.

22 мая 1978 года, понедельник, 11 часов 10 минут

Сергей Семенович не возражал против моей поездки в Трехозерск.

В половине двенадцатого позвонил Самсонов и сообщил, что шестого, седьмого, восьмого и девятого мая сего года Никиты Гладышева на даче Беленковых не было. О его смерти они впервые узнали именно от Самсонова.

Пожалуй, я был бы огорчен и изумлен сообщи мне инспектор иную информацию. Теперь же я был убежден, что нахожусь у цели и загадку смерти Никиты Гладышем следует искать в Трехозерске.

Через пять минут электричка отправляется. До Трехозерска полтора часа езды.

Я отыскал свободное местечко у окна и сейчас наблюдаю за тем, как заполняется вагон. Шумно, говорливо — типично для черноморских электричек.

В кармане лежит блокнот, в котором записан адрес: “Трехозерск, ул. Колхозная, д. 14”. Когда-то в этом доме проживала вместе с дочерью Пелагея Григорьевна Симончук. Мать павшего в боях с фашизмом советскою солдата Алексея Митрофановича Симончука, останки которого случайно обнаружили деревенские ребятишки и сообщили “красным следопытам” в сорок седьмую школу нашего областного центра. В школу, в которой учился Никита Гладышев. Вместе со своими друзьями он отправился на поиски родных погибшего солдата, чтобы сообщить им, где покоится его прах. И в своих поисках приехал в Трехозерск.

Я должен узнать, с кем в Трехозерске разговаривал Никита и почему вернулся оттуда опечаленным. Я почему-то убежден, что одним из тех людей, с кем встречался в Трехозерске Никита, был С.М.Орешный. Кто он? Каким образом Никита познакомился с ним? Почему Орешный передал ему рецепт?

А если я ошибаюсь и все обстояло совсем не так? Ну что ж, тогда буду искать дальше. Но интуиция подсказывает, что Никита покупал в горобовской аптеке очки именно для Орешного, по его рецепту. Я ведь не ошибся, предположив, что Никита не был на даче Беленковых! В майские праздники он не мог купить эти очки. А вот шестого мая, снова приехав в Горобовск, в то время, как Екатерина Ивановна была убеждена, что сын находится у Беленковых, — Никита мог их купить. И купил! Однако вопрос: почему он не передал очки? У него в запасе было несколько дней, он преспокойно мог поехать в Трехозерск. Так что же: побывал он вторично в Трехозерске или нет? Для меня это имеет серьезное значение, так как если продолжать тянуть логическую цепь, то после второй поездки в Трехозерск у Никиты и появились основания написать сестре в письме: “Наташа наш с тобой отец — ничтожество!..”

Неожиданно я почувствовал, как на меня наваливается усталость. Четыре дни постоянного нервного напряжения измотали. А если добавить сюда весь год, то легко догадаться, как я измочалился и как приятно думать что впереди отпуск! Не надо будет рано утром вставать, куда-то спешить, что-то расследовать, кого-то допрашивать, выслушивать чьи-то жалобы, успокаивать, предлагать воду и т.д. и т.п.

Закрыв глаза, я задремал. Конечно это был не сон, а так, самообман. Я слышал все, что происходило вокруг меня. Вполголоса позади взаимно упрекали друг друга супруги. Рядом со мной сидел умненький юноша с реденькой русой бородкой и тихонько хихикал, читая роман Ильи Ильфа и Евгения Петрова “Золотой теленок”. Я тоже, перечитывав Ильфа и Петрова, тихонько хихикаю. И, глядя на меня, начинают хихикать жена и дочь. Но в последнее время Галка совсем перестала смеяться. Ходит озабоченная и сердитая. Но это к понятно: скоро у нее выпускные экзамены в музыкальной школе. Кстати, из-за своей закрученности забываю поинтересоваться у Ксении, чем закончился “мировой катаклизм”: ссора Галки с Валерием Михайловым. Мне бы их заботы!..