Сорвать банк в Аризоне

Чен похлопал Стьюарта по плечу и вышел. Фаррел ограничился общим поклоном и молча отправился догонять своего напарника. Стьюарт многозначительно посмотрел на лейтенанта Санчеса, и тот сказал:

— Да, я понимаю — вам хочется поговорить с Лио наедине. Подождите, пока мы с Биллом закончим.

Билл, уже в штанах и футболке, как раз входил в комнату с небольшим чемоданчиком в руке. Он раскрыл чемоданчик и Санчес достал оттуда несколько пластиковых пакетов, в которые вскоре были упакованы блюдце, чашка и записка — каждый предмет отдельно. Санчес собрал пакеты, выбросил резиновые перчатки в мое мусорное ведро и, попрощавшись, вышел — он не пообещал мне, что мы скоро увидимся. Билл последовал за ним, и мы остались вдвоем со Стьюартом.

Солнце уже село — быстро, как это всегда бывает на юге, — и я прикрыл дверь, чтобы на свет не налетели мошки. День закончился, и я только сейчас ощутил, насколько он был для меня тяжелым — ведь я на самом деле чуть не попал сегодня в тюрьму. Я

был полностью измотан и мне не хотелось

разговаривать даже со Стьюартом. Он видел это, и поэтому встал и сказал:

— Ну что ж, Лио, пора и мне. Я думаю, что мы сегодня хорошо поработали. Во всяком случае, эти

недотепы

из ФБР трогать тебя пока не будут. А с Фрэнком Санчесом можно договориться. Завтра мы еще созвонимся, а пока давай решим только один маленький вопрос. Ты хочешь, чтобы я прислал тебе счет за сегодняшнюю работу по почте, или выпишешь чек прямо сейчас?

— Пришли счет, — устало сказал я. — И, извини, у меня

нет сил даже тебя проводить

.

— Ничего, я понимаю, — ответил он. — До свидания.

После ухода Стьюарта я хотел было позвонить Зиновию,

но

представив, как он начнет меня подробно выспрашивать, я решил отложить звонок на завтра. Потом я вспомнил, что целый день почти ничего не ел и направился к холодильнику. Приготовил яичницу с ветчиной, поужинал, запил чаем с пирожным и почувствовал себя немного веселее — настолько, что взялся за ежевечернюю мойку посуды.

Но посуда так и осталась не вымытой. Когда я вынимал из мойки стеклянный бокал со вчерашней губной помадой, он блеснул своей гладкой поверхностью и на нем четко отразились отпечатки пальцев — моих и Инкиных. И вдруг я увидел знакомую перекошенную восьмерку. Не веря собственным глазам, я бросился к сумке, вытащил ноутбук и раскрыл изображение отпечатка, который кто-то оставил на кнопке «sleep» моего компьютера. На экране ноутбука высветилась все та же восьмерка. Это значило, что миссис Робертсон сегодня ночью взломала центральный компьютер «Твенти ферст бэнк оф Аризона» и украла ни

много

ни мало — полтора миллиона долларов.

Я попытался обдумать полученную информацию, но мой мозг отказался ее переваривать. Слишком много событий произошло со мной за один день. Я не выдержал и завалился спать.

Глава 8. Пятьдесят тысяч

На следующее утро я проснулся

вовремя, около

шести утра, хотя будильник не включал. Спал я спокойно и, против обыкновения, не видел никаких снов. Впрочем, сомневаюсь, что в самом причудливом сне мне бы привиделись вчерашние события, которые произошли со мной наяву.

За ночь я отдохнул, на работу спешить мне уже было не нужно, и поэтому я остался лежать в постели и размышлял. Получалось, что прошлой ночью, когда, как я полагал, мы с Инкой сладко уснули в объятьях друг друга, заснул только я. Инка же выскользнула из постели, оделась и добралась до нашего отдела. Там она села за мой компьютер и провела сложную операцию по взлому центрального компьютера банка и переводу полутора миллионов долларов в «Сити-бэнк». Затем она вернулась в мои объятья — что-то такое я смутно помнил — и покинула меня вновь в шесть десять.

В эту стройную и логичную картину укладывались все известные мне факты, а о неизвестных было легко догадаться. Например, Инка могла добавить немного снотворного в вино, и я не заметил ее отсутствия. Возвратившись, она меня разбудила, но снотворное все еще продолжало действовать и, в результате, прошлым утром я проспал звонок будильника. А может, наши совместные упражнения

были слишком утомительными и потому я спал

так крепко. Кроме того, Инка не знала, что я не

выключаю свой рабочий компьютер и поэтому машинально нажала

на кнопку «sleep».

И

тем не менее, такое объяснение меня не удовлетворяло. Во-первых, я не мог представить себе обычно спокойную и вполне добропорядочную Инку закоренелой преступницей, цинично использовавшей меня как прикрытие. Не могу сказать, что я очень хорошо разбираюсь в женщинах — кто разбирается, подымите руку, и мы потом обсудим это отдельно, — но, по-моему, Инка относилась ко мне совсем неплохо. Конечно, горячей любви между нами не было, но она всегда охотно шла мне навстречу. Она не была мне врагом, скорее другом.

А если все-таки я неправильно оценивал характер Инки, тогда почему она устроила такой скандал в ФБР? Она могла хладнокровно отрицать, что была у меня прошлой ночью, и как бы я тогда доказал, что она врет? Ведь о совпадении двух отпечатков пальцев — на моем компьютере и на бокале — ни ей, ни даже мне самому вчера днем еще не было известно. Да и это, честно говоря, мало что доказывает — ведь Инка не раз бывала у нас в отделе и ее отпечатки могли быть и на моем компьютере. Не махнули уборщики лишний раз своей тряпкой в прошлую пятницу, вот отпечаток и сохранился. А что компьютер утром оказался не в том состоянии, в котором я оставил его вечером, так это, опять-таки, только я так говорю.

Кстати говоря, именно поэтому ей не надо было бы разыгрывать такую запутанную комедию и убегать ночью из моей постели. Никто не мешал ей улучить любой другой удобный момент — скажем, то время, когда я обычно уходил на ланч в кафетерий — и проделать все то же самое. Даже если бы кто-то застал ее прямо за моим компьютером, легко было бы объяснить, что Лио, пока он сам за ним не сидит, разрешил ей, скажем, выйти на Интернет. И, между прочим, я бы это подтвердил — ведь я все же был ее другом.

Еще один неясный момент был чисто техническим. Конечно, Инка была хоть и гуманитарий, но человек современный, и обращаться с компьютером умела — в том смысле, что она могла напечатать текст, получить электронное послание или послушать музыку на Интернете. Но все это очень далеко от такой сложной операции, как взлом защиты двух банковских компьютеров — один в Тусоне и другой в Нью-Йорке — и перевод денег между ними. Поэтому либо Инка тщательно скрывала свои незаурядные программистские способности, либо ей помогал муж, Джим Робертсон, который, действительно, был хорошим программистом.

Но, с другой стороны, если во всем этом участвовал Джим, почему он не провел всю эту операцию сам? Он мог подставить меня точно так же, как и Инка, притом в гораздо более спокойной обстановке. Подсылать ко мне в постель свою жену, чтобы она посреди ночи отправлялась в отдел, где он сам работает днем — это было выше моего понимания. Все-таки она была ему жена, а не просто знакомая дама вольных нравов, какой она была для меня. И он ее по-настоящему любил, во всяком случае, по моим наблюдениям.

Таким образом, я окончательно запутался в своих рассуждениях и решил временно перестать ломать себе голову. В конце концов, кто бы там ни увел миллионы из «Твенти ферст бэнк оф Аризона», мне может быть и удастся выйти из этой истории сухим — благодаря скандалу, который Инка закатила в ФБР, быстроглазому Биллу и отпечаткам Инкиных пальцев на посуде. Кстати, отпечатки пальцев Инки, как и мои, должны были храниться в базе данных ФБР. Все мы, приезжие, сдавали

их

по крайней мере трижды — при въезде в США в качестве иммигрантов, при получении разрешения на постоянное жительство и при подаче документов на американское гражданство. Помнится, всякий раз самым сложным было отчистить потом черную краску с пальцев, хотя для этого всегда любезно предлагались специальные салфетки, пропитанные растворителем.