Тайный дневник да Винчи

— Самое главное, чтобы расстояние между местом погружения и подводной частью крепости не оказалось слишком большим. Иначе воздух тем более не дойдет до колпака, и дышать станет невозможно. Лучше, если капитан подробно изложит мне свой план. Посмотрим, насколько он осуществим.

Боттичелли согласился с Леонардо — план стоит обсудить. Но он не хотел рисковать: капитана могли увидеть. Поэтому он настаивал, чтобы испанец пришел ночью, скрыв лицо плащом. При малейшей тревоге встреча отменялась. Тогда они найдут другой способ побеседовать… Чрезмерные предосторожности были всего лишь следствием вздорных опасений Боттичелли, превратившихся в манию. Они условились, что капитан появится в мастерской Леонардо после полуночи, если никакое происшествие не возбудит подозрений художника. Лицо испанца, смуглое, украшенное пышными усами, внушало доверие. Он казался человеком суровым и в то же время сдержанным, умевшим владеть собой. А отважный воин, уверенно управляющий своими чувствами, словно чистокровным боевым конем, весьма ценится как хороший помощник в любом деле, ибо никогда не теряет голову от ярости и не действует безрассудно.

За два часа, угощаясь славным вином и сдобными булочками, заговорщики утвердили окончательный план. Никаких серьезных споров не возникало. Но стало ясно, что без личного присутствия Леонардо в Чезенатико они не обойдутся. Как и следовало ожидать (о чем мастер подумал еще утром), трубки получались слишком длинными, и в результате воздух не смог бы свободно поступать под колпак, влекомый лишь силой дыхания. Легким не справиться с такой нагрузкой. Поэтому водолазам придется запастись чем-то вроде мешков с воздухом, прикрепив их к поясу, под полугерметичной одеждой, и утяжелив грузом, чтобы они не всплывали. Основная задача или сложность состояла в их изготовлении. Мешки нельзя было просто надуть, заполнив уже отработанным воздухом. Их полагалось накачать свежим с помощью хитроумного ртутного приспособления с клапанами — весьма тонкого механизма, требовавшего умелого обращения. Только создатель прибора, а именно Леонардо, знал, как с ним работать. А времени обучить других, как им пользоваться, совсем не осталось. Поэтому ему предстояло ехать в крепость вместе со всеми. И молиться, чтобы их план удался. И о том, не в последнюю очередь, чтобы остаться в живых.

15

Жизор, 2004 год

Каталина впервые ночевала в своем новом доме в Жизоре. Она находилась в полном одиночестве и ощущала прилив сил и бодрости после освежающего душа. Молодая женщина уже позвонила тете, и состоявшийся разговор получился точь-в-точь таким, как она представляла. Мари ушла, на совесть вычистив весь дом («Без колебаний звоните мне, если понадобится. В следующий раз я принесу вам почки в соусе, я их готовлю так, что пальчики оближешь. Вы ведь любите почки, да? Потому что некоторые…»). Осталось еще примерно с полдюжины брошетов. Каталина поела на славу; она пыталась угостить и Альбера, но он отказался: «Спасибо, я уже поужинал».

Каталина устроилась в библиотеке. Увы, к вечеру ни чуточки не похолодало, и предлога затопить камин не оказалось. Поэтому Каталина просто расположилась напротив в широком удобном кресле в английском стиле, подле которого стояла лампа из позолоченной бронзы. В руках Каталина держала фотографию, обнаруженную между страниц «Острова сокровищ». Фотографию она нашла случайно, вынимая книгу из сумки. Снимок изображал деда, уже в преклонном возрасте, на фоне величественного креста в Долине павших. На фото стояла дата, написанная от руки: «24.06.1981» — то есть дед снялся незадолго до смерти. Дарственная надпись на обратной стороне содержала нечто вроде отеческого наставления: «Дорогая Каталина, доверяй только себе». Мужчина на фотографии (возраст деда в то время приближался к восьмидесяти) улыбался с вызовом, но улыбка его не выглядела радостной. Он смотрелся внушительно, и в его осанке чувствовалась порода и деятельный характер — наверное, он разбил немало сердец, старик Клод. За грустной улыбкой и темными кругами под глазами угадывались бессонные ночи упорной работы и тревожное ожидание, этакое легкое напряжение, проявляемое в критических ситуациях людьми, наделенными истинным мужеством, коих нельзя запугать даже самыми чудовищными карами. Клод совсем не походил на безумного параноика, каким его успело нарисовать воображение Каталины. Глядя на снимок, она могла головой поручиться: дед находился в полном здравии и твердом уме. Но внешность порой обманчива, не так ли? В любом случае и фотография, и дарственная надпись явились приятным сюрпризом.

Каталина положила карточку на чайный столик и взяла один из кусочков пазла. Самой необычной частью наследства деда следовало считать, пожалуй, элементы разрезной картинки. Фактически только из-за них все остальное тоже казалось необычным: на заурядные книги с фотографией словно ложилась печать загадки. Детали головоломки указывали — между завещанными ей предметами существует тесная связь. Но в чем заключалась эта гипотетическая связь, оставалось тайной для Каталины.

Как и в кабинете адвоката, Каталина с любопытством рассмотрела маленький кусочек пазла: лицевую сторону со значком, похожим на морской узел, и оборот с половинкой полустертого слова. Кусочек картинки ставил ее в тупик, выводя молодую женщину из себя. Она не любила впустую тратить усилия, всегда стремясь к немедленным результатам. Каталина решила заняться поиском решения позднее.

Она раздраженно бросила элемент пазла на фотографию и перевела взгляд на «Кодекс Романовых», книгу кулинарных рецептов с опечаткой в заглавии — двумя «р» в слове «Романовых» вместо одного. Длинный перечень кулинарных рецептов и советов ее не вдохновил, хотя предполагалось, что к их составлению приложил руку выдающийся гений эпохи Возрождения Леонардо да Винчи. Каталина подумала: приключенческий роман о пиратах и поисках сокровищ больше уместен в такой день, как этот, полный сюрпризов и неожиданностей. Она открыла «Остров сокровищ» и начала читать с первой страницы:

16

Флоренция, 1503 год

Приготовления подходили к концу: изготовили водолазные костюмы и подобрали к ним необходимые приспособления. Леонардо провел завершающие испытания. Они предусмотрели все мелочи, как и полагается при тщательной разработке плана. Но существовало нечто, перед чем разум Леонардо пасовал: его мысли словно спотыкались, дойдя до определенного места в рассуждениях, подобно тому как каменные глыбы, влекомые вниз снежной лавиной, порой застревают на склонах, не достигнув долины. Ему казалось, он сходит с ума, — во всяком случае, в его представлении именно так должен чувствовать себя человек, сходящий с ума. Предстоящее приключение граничило с безумием чистой воды. Возможно, в будущем он очень пожалеет об этом. И любой здравомыслящий человек сказал бы то же самое.

Но факт оставался фактом: двум юным созданиям грозила смертельная опасность. Все-таки Леонардо прожил на свете уже более пятидесяти лет, и в его сердце страх смерти ослабевал год от года. Так или иначе, рано или поздно, смерть настигает каждого. Юношеские мечты творить чудеса, создавать вещи изумительные и прекрасные в основном осуществились. Несмотря на многочисленные трудности и невзгоды, он не смел жаловаться на свою жизнь. Сначала маэстро прошел тяжелый путь от веры к атеизму, а затем приблизился к агностицизму, познав истину: сущность гипотетического Бога недоступна человеческому разуму. Теперь Леонардо превратился в критически настроенного верующего: душой он соглашался — Бог должен существовать, но разум вступал с духом в противоречие.