Парижский вариант

пахнутыми и с улицы можно было забраться в любую комнату. И все же по привычке он отворил дверь осторожно. По мере того как расширялась щель, в поле зрения агента попадали все новые мелочи: роскошные изразцы на полу, дорогая арабская мебель, современные абстрактные картины на стенах — не вполне традиционно, зато не оскорбляет чувств мусульман, — занавешенные альковы, где можно уединиться для чтения или молитвы... и никого.

Сжимая «вальтер» обеими руками, Джон проскользнул внутрь. Сквозь типично мавританский арочный проем виднелась часть соседней комнаты, обставленной подобным же образом. Алжирскую землю волна за волной захватывали и занимали завоеватели, но наибольшее влияние оставили по себе арабы, до сих пор составляющие большинство жителей страны. Невзирая на упорство берберских племен и власть французских бюрократов и эмигрантов, кое-кто из арабов до сих пор стремился превратить Алжир в исламское государство — цель, достижение которой оказалось долгим, трудным и особенно кровавым. Нетрудно было понять, почему многие алжирские мусульмане поддерживали и укрывали убийц-фундаменталистов.

Следующая комната также оказалась пустой. Шаг за шагом агент продвигался по анфиладе прохладных, тенистых покоев, не встречая никого на пути. Потом он услышал голоса.

С удвоенной осторожностью он двинулся вперед, покуда не сумел разобрать, о чем говорят впереди, и узнать голос мсье Мавритании. Он нашел укрытие «Щита полумесяца» — если повезет, даже штаб группировки. Дрожа от возбуждения, Джон прижался к стене, вслушиваясь в доносящиеся из проема голоса, такие гулкие, что агенту стало ясно — впереди просторный зал с высоким потолком, выше, чем все помещения, которые он уже миновал.

Он рискнул пробраться в соседнюю комнату, а оттуда — выглянуть в зал. Под высоким сводом купола собралось несколько десятков террористов, исключительно разношерстная толпа — бедуины в развевающихся балахонах, индонезийцы в модных футболках и джинсах «леви'c», афганцы в пижамных штанах и характерных «хвостатых» тюрбанах. Все были вооружены, но опять-таки чем попало, от старых «калашниковых» до наисовременнейших автоматов. Взгляды всех были прикованы к примостившемуся на краешке дубового письменного стола мсье Мавритании — маленькому и обманчиво безобидному в своем белоснежном одеянии. Главарь террористов говорил по-французски, и толпа слушала его с неотрывным вниманием.

— Доктор Сулейман прибыл и сейчас отдыхает, — объявил Мавритания. — Скоро он отчитается передо мной, и в ту минуту, когда к нам прибудет Абу Ауда, начнется отсчет.

Толпа террористов разразилась радостными кликами «Аллах акбар!» и тому подобными на множестве языков, по большей части Джону незнакомых. Самые возбудимые размахивали над головами оружием.

— Нас называют террористами! — продолжал Мавритания. — Но это ложь! Мы — партизаны, солдаты на службе Аллаха, и с помощью Всевышнего мы победим! — Он воздел руки, требуя тишины. — Мы опробовали устройство француза. Мы направили все внимание на Америку. А теперь