Гадание на кофейной гуще

В секторе Германна Даниил Абрамович Дольский, заместитель, как всегда, вещал на политические темы. У меня лично от подобных тем сводит скулы. Тем более, через пять минут монолог переходит в яростный спор, в котором переубедить противника в принципе невозможно, возможно лишь оскорбить. Не понимаю я мужчин! Охота им впустую сотрясать воздух? Так вот, для Даниила Абрамовича большего счастья, подозреваю, нет. Он вроде бы знаком с кем-то, кто почти вхож в какие-то высшие правительственные круги, и потому все лучше всех знает. А вот Сережка никогда в эти споры не вмешивался. Как Дольский ни пытался выпытать его мнение по поводу ближайших выборов или чего-нибудь еще, отшучивался, да и только.

Я подошла к Рите, и говорун неожиданно запнулся на полуслове и пристально на нас уставился. Ладно, пусть слушает, мне не жалко.

— Рита, — обратилась я, — я хотела бы узнать, остались ли у вас в компьютере результаты последних испытаний. Боюсь, то, что у меня, пропало безвозвратно.

— Дискету не подкинули? — уточнила Рита.

— Нет.

— Не думаю, что это кто-нибудь из наших, — вмешался Даниил Абрамович. — Скорее из ваших.

— Почему? — осведомилась я.

— Ну, у вас там фанаты игр. Тот же ваш Глуховских, он же на них помешен. Я прекрасно помню, семью уверил, что работает сверхурочно, а сам всю ночь проходил «Братьев Пилотов».

— Удивляюсь, — послышался нервный голос Гали Угловой, — как вы все зашорены. Почему вирус занес кто-то из игроков? Кто работает на компьютере, тот и занес.

Я уточнила:

— Я, то есть?

— А ты что, неприкосновенная?

Честно говоря, я удивилась не тому, что Галя обвинила меня, а тому, что сделала это она одна. Уж больно подходящим я была стрелочником, это точно! Однако остальных ее предположение искренне удивило.

— Танька ж всегда проверяет дискеты на вирусы, — выразил общее мнение Владик Капица и, повернувшись ко мне, добавил: — Мне кажется, разбуди тебя среди ночи и посади за компьютер, все равно проверишь. Не бери в голову! Ясно, что это не ты.

— Спасибо! — поблагодарила я.

Владик — фанат игр похлеще, чем Андрей. Просто мне показалось неудобным сообщать это Дольскому, когда тот почему-то обвинил бедного Глуховских.

Рита между тем спокойно включила процессор и принялась изучать данные. Постепенно внимание коллег от нас отвлеклось, один лишь Даниил Абрамович, как мне чудилось, продолжал усиленно вслушиваться.

— Анна Геннадьевна утверждает, что нас сглазили, — заметила я. — Несчастье за несчастьем, правда, Рита?

— Да, — согласилась она. — Впрочем, для меня, как ты понимаешь, смерть Сережи и потеря рабочих данных — вещи несопоставимые.

— Для всех нас, я думаю, — поправила я.

— Для меня особенно, — с нажимом произнесла Рита. — Мы с ним вместе переживали такие светлые минуты, а впереди нас ожидали долгие дни безоблачного счастья.

Заучила она, что ли, эту фразу? То ли из сериала, то ли из женского романа. И я невинно полюбопытствовала:

— Надо же? А мне казалось, вы поссорились.

— Да? — подняла брови Рита. — И что же навело тебя на эту странную мысль?

— Ну, мне трудно сказать. Нет, не поссорились, а, что называется, черная кошка пробежала. Раньше вы так свободно общались, а последние дни чувствовалась некоторая напряженность.

— Ты вообще девочка романтическая, — снисходительно улыбнулась моя собеседница. — Тебя, видимо, скучны отношения, где все протекает гладко, вот и придумываешь что-нибудь. Никакой напряженности не было.

— Да? А Сережка говорил…

— Что говорил?

Я обратила внимание, как Рита сцепила пальцы. Щеки ее горели, однако голос был холоден и ровен.

— Ничего, — пошла на попятный я. — Не стоит об этом вспоминать.

Помимо прочего, меня смущал интерес Дольского. Не хотелось выкладывать свои карты при нем.

— Ты ведь никогда не увлекалась сплетнями, — тихо проговорила Рита.

— Да, но я всегда любила правду, — тоже тихо ответила я.

Возможно, наша беседа продолжилась бы, но тут дверь открылась и появился начальник отдела.

— Ну, как дела? — привычно забыв поздороваться, лучезарно улыбнулся он. — Чего новенького?

Глаза всех обратились ко мне. Я читала, что в древности гонцов, приносящих дурные вести, принято было убивать.

— Здравствуйте, — вздохнула я. — Дела плохо. Вирус уничтожил всю информацию в моем компьютере. Здесь, у Риты, кое-что осталось, но очень мало.

— Что? — опешил Марченко.

Я повторила. И тут случилось то, чего я опасалась с самого начала. На меня стали орать. Вернее, не стали, а стал. Он один, разумеется. Мне кажется, на меня не кричали так никогда в жизни. И, надеюсь, никогда больше не будут. Слова я повторить не в силах, но, поверьте, они были неизмеримо грубыми и столь же несправедливыми.

Я встала. Почему-то мне казалось, что достойный ответ следует произнести стоя. Сейчас возьму себя в руки, сформулирую как надо и произнесу. А потом уволюсь.

Я не успела.

— Я прошу вас, Сергей Сергеевич, — спокойно и даже почти любезно попросил Германн, — впредь не повышать голоса в пределах моего сектора. А также в моем присутствии не повышать голоса на женщин.

Воцарилась тишина. Марченко поперхнулся, побагровел и уставился на Юрия Владимировича. А тот, я бы сказала, сиял полнейшей безмятежностью. Словно, например, предложил закрыть окно от сквозняка или еще что-нибудь столь же обыденное. Через короткое время Сергей Сергеевич молча повернулся и ушел. Тогда Германн взял меня за локоть и вывел в коридор.

— Спасибо, — поблагодарила я.

— К сожалению, не за что. В некотором роде это моя вина, что он позволяет себе при мне подобное поведение. Я только хотел объяснить вам, Таня. В любом другом месте будет то же самое. К сожалению, жизнь сильно отличается от того, что вы учили в институте.

— То же самое говорит и папа.

Юрий Владимирович кивнул:

— Ваш папа — мудрый человек. Поймите меня правильно, Таня. Можно, конечно, сменить работу. Вы хороший специалист, вам это удастся. Там тоже проработать до первого конфликта с начальством. А он будет, гарантирую, причем отнюдь не по вашей вине. А дальше что? Не разумнее ли остаться здесь и выработать подходящую стратегию поведения, которую и применять в дальнейшем? От проблем не стоит уходить, их надо решать. Пожалуйста, подумайте над этим и не предпринимайте неоправданных шагов, хорошо?

Он улыбнулся и вернулся в комнату, а я в очередной раз поняла, как рада, что он женат. Не то непременно бы влюбилась. И еще поняла, что меня, глупую, взрослому человеку видно насквозь, а в таком случае какой же из меня сыщик? Однако так или иначе, а с Ритой договорить нужно. Я ведь не успела просмотреть все данные ее компьютера, а они мне теперь необходимы.

Едва я этим занялась, как дверь в очередной раз отворилась и на пороге возник Андрей.

— Слушайте, — громогласно возгласил он, — сейчас бывает зимний опенок или нет?

— В каком смысле? — удивился Владик.

— Ну, в лесу. Иван Иванович уверяет, что да, а я считаю, нет. Кто-нибудь ходил последнее время за грибами? Скажите, ну, откуда сейчас возьмется зимний опенок? Вот ты, Владик, как считаешь?

— Я никак не считаю, — с достоинством заявил Капица. — Зато догадываюсь, что опенок растет на пне. А за грибами я последний раз ходил, когда мне было восемь лет. Не понравилось! Комары кругом и всякая гадость.

— А вы, Юрий Владимирович, что думаете?

— Мне кажется, — слегка пожал плечами Германн, — как-то я видел зимний опенок осенью. Только не в этом году.

— Вы ведь тоже грибник, да?

— Да.

— А вы, Даниил Абрамович?

— Езжу иногда за компанию. А вообще, невелико удовольствие.

— А ты, Рита?

— Я — что?

— Что ты думаешь о зимнем опенке?

— У меня, Андрюша, достаточно других тем для размышлений.

— Но ведь за грибами вы ездите? — вмешалась я. — Сейчас самая грибная пора.

Рита перевела взгляд с Андрея на меня и усмехнулась. Но в это время раздался срывающийся Галин голос: