Нагадали мне суженого

Но, с другой стороны, на меня давила Капка, которая позвонила мне на следующий же день, как только вернулась от Аксенкина.

– Поздравь меня, я почти уже жена олигарха! – выпалила она.

Вам это покажется странным: мать троих детей, разведенка, женщина по нашим провинциальным меркам уже в возрасте, и вдруг – брак с миллионером, на которого охотятся все в городе длинноногие юные красотки! Вы просто кое-чего не знаете.

Дело в том, что в нашем городе за последние десять лет сложилась традиция. Все самые завидные женихи сначала идут под венец с Капитолиной Поликарповной. Ее третий муж, отец Ромео, не кто-нибудь, а сын мэра! Даром что пьет как сволочь. Но это от вседозволенности. Балованный ребенок, с детства ни в чем не знавший отказа. Так что мэрша числится бывшей Капкиной свекровью и тоже сидит с ее детьми. Даму эту боятся все в городе, говорят, сам мэр у нее под каблуком. Но у Капки не забалуешь. Она всерьез считает, что, родив мэрше внука, она тем самым оказала ей честь.

А что вы смеетесь? Я знаю одну деловую даму, владелицу самого модного в городе ресторана, которая чуть ли не с пятого класса внушает сыну:

– Вот вырастешь, женишься на Капитолине, а там посмотрим.

Свое желание она мотивирует так:

– Жизненного опыта у нее наберешься и уж точно станешь культурным человеком. А то с тобой в приличном обществе показаться стыдно.

Капка в городе считается символом культуры, ведь она знает наизусть всего Шекспира. За это ей можно простить незнание географии, а заодно и физики с химией. К тому же, женившись на ней, парень автоматически становится многодетным отцом и официально не идет в армию. В общем, весь город томится в ожидании Джульетты. Или Гамлета. Капка давно уже решила, как назовет своего очередного ребенка.

Моя подруга, разумеется, в курсе матримониальных планов бизнес-леди. Сплетни у нас все равно что шило в мешке, и без того давно уже похожем на решето. Пока идешь с любовного свидания из одного конца города в другой, там, на другом конце, уже успевают накрыть стол в честь помолвки. В ресторан своей будущей свекрови Капка наведывается часто и беззастенчиво принимает в дар от бизнес-леди дорогое шампанское. Но покамест жених еще не достиг брачного возраста, Капка решила сгонять под венец с Аксенкиным.

– Поздравляю, – сдержанно сказала я, умолчав о том, что вскоре тоже собираюсь замуж.

– Мне нужна твоя помощь, – безапелляционно заявила она.

– Все, чем могу, – пообещала я ради Эмиля.

– Ты должна держать меня в курсе. Нил не доверяет Арсению.

– Твой жених может успокоиться: картина не представляет никакой художественной ценности. На ней не заработаешь.

– Ты в этом уверена?

– Абсолютно!

– А вот Нил думает по-другому.

– Это ты внушила ему мысль, что в раме запрятана коллекция бриллиантов, – съехидничала я. – Тебе и отдуваться.

– А как я, по-твоему, еще могла его заинтересовать? Не на репетицию же пригласить?

– Со всеми остальными этот номер прокатывал.

– Да, но Нил – не все, – отрезала Капка.

– Чем же он от них отличается?

– Он равнодушен к искусству, – уныло сказала подруга. – Из всего культурного досуга его интересует исключительно живопись, и то портретная. Я имею в виду изображение американских президентов на долларовых купюрах.

– Но в театр-то он ходит!

– В театр он ходит, потому что туда ходят все. Он заплатил за кресло в первом ряду кругленькую сумму, абонировав его на пятилетку. А поскольку Нил не любит бросать деньги на ветер, он все спектакли честно отсиживает в зале. Это престижно. В первом ряду сидят исключительно выдающиеся люди нашего города. ВИПы. Если тебя там нет, или ты вдруг попал во второй ряд, или, что еще хуже, в третий, значит, ты лузер.

Я этого не знала, потому что всегда нахожусь на сцене. У меня в активе нет ни одной главной роли, но без меня все равно не обойтись. Я объявляю о вновь прибывших гостях, выношу подносы с едой, стакан воды, зонтик для героини и прочий реквизит, изображаю бал в дворянском собрании или просто стою на сцене молча. Все зависит от режиссерской установки. Перед началом каждой репетиции Александр Николаевич беспомощно обводит глазами труппу:

– А где Аня?

И я, как солдат на плацу, делаю шаг вперед.

– Стоишь здесь, – указывает он пальцем мое место. Это и есть сигнал к началу репетиции. Дальше все идет как по маслу.

Оказывается, ради престижа надо держать кресло в первом ряду! А я-то удивлялась, почему все время вижу одни и те же лица на одних и тех же местах!

– Эй? Почему молчишь? – насторожилась в трубке Капка.

– Думаю, чем я могу тебе помочь.

– А тут и думать нечего! Рассказывай мне обо всем! А лучше сразу сообщи, где картина. Ты ведь понимаешь, Нил не успокоится, пока ее не распотрошит. Это единственный способ доказать ему, что там, в раме, ничего нет.

– Но я не знаю, где она!

– Ой, подружка, темнишь. Об убийстве ты знала, о краже знала, а о том, что спрятано в раме, понятия не имеешь.

– Не имею, – подтвердила я.

В самом деле, странная история. Почему, едва взглянув на картину А. Зимы, я подумала о смерти? Это было как удар молнии. Я даже явственно почувствовала запах тлена. Запах прелого тряпья, мочи и заплесневелых тарелок с едой. И мухи. Надо всем этим роились жирные навозные мухи. Именно так я это и увидела. Меня затошнило еще тогда, в музее, поэтому в доме Зимы я даже ни разу не блеванула. Я ведь все это уже пережила.

Я снова замолчала, и Капка на том конце провода опять спросила:

– Эй? Ты еще там?

– Я тебя внимательно слушаю.

– А по-моему, ты думаешь о чем-то своем. Кстати, скоро начало нового театрального сезона, – оживилась Капка. – Ты ведь в курсе?

– Конечно!

– Мы уже читаем пьесу.

– Без меня?!

– У тебя, как обычно, нет ни одного слова. Поэтому пока без тебя.

Я нисколько не огорчилась. Я давно живу на ОЗК, имя мне Неудачница, и надеяться хотя бы на пару реплик в новой постановке было бы слишком смело. Меня позовут, когда начнутся репетиции. Я только спросила:

– Как всегда, Шекспир?

– Нет, на этот раз мы выбрали пьесу современного драматурга.

– Насколько современного?

– На все сто! Он еще даже не помер. Приедет на премьеру.

– Да ты что?! И чье кресло в первом ряду ему достанется? Нашим ВИПам придется потесниться! Неужто ты уговоришь Аксенкина?

– Не переживай, московскому драматургу поставят трон в проходе.

– Я и не переживаю.

– О чем вы вчера говорили с Арсением, когда он тебя провожал домой? – неожиданно сменила тему Капка. Усыпила мою бдительность и ринулась в атаку.

– Откуда ты знаешь, что провожал? – удивилась я.

– По-моему, он решил за тобой приударить. У меня на такие дела глаз наметанный.

Это правда. По части любовного опыта с Капкой в нашем городе не может сравниться никто.

– И что ты по этому поводу думаешь? – Мне страсть как хотелось узнать ее мнение.

– Будь с ним поаккуратнее. Если что – отшей.

– Это еще почему?

– Его бывшая жена говорит, что он чудик.

– Вот как? А в чем это выражается?

– Упертый. И как мужик – полный ноль.

– В смысле импотент? – испугалась я. Вот тебе и родила!

– Да нет, – с досадой сказала Капка. – В смысле мужских обязанностей. Ну, там денег заработать, гвоздь в стенку вбить, машину починить.

– Разве твой третий это все умел? Тем не менее ты понеслась с ним в загс, задрав подол. И даже сама, насколько я помню, сделала ему предложение.

– За него это все делали папины деньги. А инициативу я взяла в свои руки, потому что мне надоело ждать, пока он протрезвеет. И как видишь – не прогадала. Его родители очень хорошо мне помогают. Я стою в очереди на расширение жилплощади первой как многодетная мать-одиночка. Как только сдадут новый дом, я вместе со своими детьми въеду в просторную трехкомнатную квартиру, причем старая останется за мной.

– И зачем тебе Аксенкин?