Заговор Кассандры

альника генштаба ВВС и командира подразделения космической безопасности, следившего за любыми объектами, которые приближались к Земле либо двигались вокруг нее по орбитам. Энтони Прайс, глава Агентства национальной безопасности, вошел в список, поскольку некоторые целевые экспедиции в космос получали финансирование от АНБ.

Каждый раз, завершая очередной разговор, Лэндон оглядывался в надежде, что кто-нибудь из сотрудников хочет сообщить ему нечто новое. Он сознавал, что это не более чем жест отчаяния; в нынешних обстоятельствах он не колеблясь прервал бы любую беседу, если бы восстановилась связь с кораблем.

Следующие два часа Лэндон продолжал разговаривать по телефону. Ему оставалось лишь радоваться, что он — по крайней мере, сейчас — избавлен от общения с представителями средств массовой информации. Многих сотрудников НАСА искренне возмущало то, что в нынешнее время космические полеты представлялись столь обыденным делом, что их даже не освещали в прессе. Старт злополучного “Челленджера” в прямом эфире показывала единственная станция — Си-Эн-Эн. А за запуском “Дискавери” следили только телекамеры НАСА.

— Доктор Лэндон, четвертая линия!

Лэндон даже не посмотрел, кто его окликнул. Он переключился на нужный канал и услышал слабый голос, едва пробивавшийся сквозь треск разрядов:

— Центр, говорит “Дискавери”. Вы слышите?
* * *

Дилан Рид все еще находился в лаборатории. На нем был защитный скафандр, его ступни цеплялись за ременные скобы, которые удерживали Рида напротив вспомогательного коммуникационного пульта. Несколько часов добровольного заточения без контактов с внешним миром показались ему вечностью. Он выключил приемник, чтобы не слышать встревоженных голосов сотрудников ЦУПа, вызывавших корабль. Теперь, переходя к очередной фазе операции, он восстановил радиосвязь.

— Центр, это “Дискавери”. Вы слышите?

— “Дискавери”, говорит руководитель полета. Доложите обстановку.

— Гарри, это ты?

— Дилан?

— Да, я. Слава богу, Гарри. Я уже не надеялся услышать человеческий голос.

— Дилан, что у вас происходит?

— Не знаю. Я в лаборатории. Мы получили сигнал о неисправности одного из скафандров, и я поднялся сюда проверить его. Потом я услышал... Господи, Гарри... казалось, их душат. Потом выключилась связь...

— Дилан, подожди минутку, ладно? Постарайся сохранять спокойствие. В лаборатории есть кто-нибудь еще?

— Нет.

— Остальные не пытались связаться с тобой?

— Нет. Гарри, послушай. Какого...

— Мы не знаем. В сущности мне больше нечего сказать. Мы поймали невнятное сообщение Уоллеса, но он не смог объяснить, что происходит. Должно быть, вмешался какой-то быстродействующий и чрезвычайно смертоносный фактор. Мы подумали, что в атмосферу корабля проникли микробы. У вас на борту есть что-нибудь опасное?

То, что я пронес на корабль, — самый настоящий кошмар.

Но вслух Рид произнес:

— Ради всего святого, Гарри! Загляни в список грузов. Самое страшное, что у нас есть, — культура лихорадки легионеров. И она