Пижона – в расход

– Ну что ж, приятель...

– Это не я! – вскричал я.

И зря старался.

– Не шевелись, – велел кривоносый. Его пистолет, казалось, призывал меня к тому же.

Я не шевелился. Я стоял на месте, подняв руки над головой, и гадал, что же теперь будет. Руки мои почти сразу устали, да и кривоносый вовсе не просил меня их поднимать, но я не хотел искушать судьбу. Поэтому просто стоял, потел и улыбался, будто наглядное пособие на лекции Дейла Карнеги.

Кривоносый отступил на несколько шагов и оказался за дверью, в коридоре. Не сводя с меня глаз, он позвал:

– Тим! Эй, Тим!

Откуда-то сразу донесся ответный клич, прозвучавший с вопросительной интонацией.

– Поднимись-ка на минутку! – крикнул кривоносый.

Я услышал скрежет раздвижных дверей внизу, а потом – чистый прекрасный голосок:

– Кларенс, что там у вас случилось?

Кривоносый, родители которого, похоже, были никудышными провидцами, если нарекли его Кларенсом*, закричал в ответ:

* Кларенс – чистый (лат.) (примеч. пер.).

– Все в порядке, мисс Алтея, ничего не случилось.

Кто-то тяжело затопал по покрытым ковром ступеням лестницы. Я надеялся, что это шаги Тима, а не мисс Алтеи: милым юным девушкам не пристало так топать.

Да, это был Тим, белокурый красноносый шофер. Теперь, после подъема по лестнице, он стал еще и краснощеким, но румянец вмиг сошел с его лица и даже с кончика носа, едва он увидел своего работодателя.

– Господи, что случилось? – проговорил Тим.

– Этот птенчик убил мистера Агриколу, – ответил Кларенс.

Я покачал головой, не опуская рук, и сказал:

– Когда я вошел, он уже был мертвый.

– Господи, – пробормотал Тим.

– Так дело не пойдет, – сказал мне Кларенс. – Его мог уделать только ты.

– Нет. Правда, нет.

Кларенс покачал головой с таким видом, будто сожалел о моей умственной отсталости.

– В доме больше никого нет, – сказал он. – Только я, Тим, кухарка Руби и мисс Алтея. И все мы были внизу.

– А эти двое в черной машине? – ответил я. – Она только что отъехала.

Может, они его и убили?

Кларенс опять покачал головой.

– Сейчас я тебе докажу, что так дело не пойдет, – заявил он. – Как ты ни старайся, ничего не получится. Мистер Агрикола спустился вниз вместе с теми двумя парнями, а после их отъезда опять поднялся к себе. Мы все это видели.

Тим, так и не оправившийся от потрясения, вдруг вздрогнул и, кивнув, сказал:

– Совершенно верно. Он подходил к двери комнаты, в которой мы сидели.

Все трое.

– Стало быть, это твоих рук дело, – подытожил Кларенс.

Я-то знал, что это не моих рук дело, однако слова Кларенса звучали очень убедительно.

– Почем вы знаете, что в доме больше никого нет? – спросил я. – Если я сумел сюда проникнуть, почему этого не могли сделать другие люди?

– Ну-ну, – обронил Кларенс.

Внезапно в дверях появилась мисс Алтея.

– Что случилось? – спросила она. – В чем дело? Кларенс? Папа?

Я оказался прав: глаза были синие. Кроме того, сейчас они были вытаращены.

Из всех людей, живущих на Земле, именно мисс Алтею мне больше всего хотелось убедить а своей невиновности. Стараясь говорить как можно искренне и проникновеннее, я сказал ей:

– Это не моих рук дело.

Тим и Кларенс тем временем пытались выставить ее вон из комнаты, но девушка отказывалась уходить.

– Папа! Папа! – воскликнула она, глаза ее при этом раскрывались все шире и шире.

– Руби! – взревел Кларенс. – Поднимись и забери мисс Алтею!

В этот миг мисс Алтея вскрикнула и упала в обморок.

Я по-прежнему знал, что никого не убивал, но не мог избавиться от ощущения, что именно я каким-то образом стал причиной всех этих неприятностей и треволнений, из-за которых чувствовал себя вконец растерянным и вообще по-дурацки. Я стоял с затекшими руками и страдальческой миной, и меня переполняло отчаянное желание очутиться где-нибудь подальше отсюда.

Я бы даже согласился попасть на заднее сиденье той черной машины, если бы мог такой ценой выбраться из этого дома.

Минуты две или три в комнате продолжалась суматошная возня. Тим поволок мисс Алтею прочь. Появилась Руби, но тотчас убежала приводить мисс Алтею в чувство. Потом вернулся Тим. И все это время черное дуло пистолета в руке Кларенса смотрело прямо на меня.

– Обыщи его, – велел кривоносый красноносому.

– Клянусь, я не убивал, – сказал я.

– Ну-ну, – ответил Кларенс. – Мы это уже проходили, помнишь?

Тим зашел мне за спину и принялся шарить по карманам, извлекая содержимое и раскладывая его на столе. Добра было негусто: бумажник, ключи, пачка «пэл-мэл», картонка со спичками, двадцать три цента серебром да бумажные салфетки.

– Ну, что нам скажет бумажник? – поинтересовался Кларенс.

– Можно мне опустить руки? – поинтересовался я.

– Валяй.

Я опустил руки и сказал:

– Благодарю вас.

Тем временем Тим раскрыл мой бумажник.

– Его зовут Чарльз Роберт Пул, – сказал он. – Проживает в Бруклине.

– Пул? – Кларенс взглянул на меня с вновь проснувшимся любопытством. Ты – тот самый племянничек, который заправляет в баре?

– Да. Я пришел...

– Ну кто бы мог подумать, – проговорил Кларенс. – А ты не робкого десятка, малыш. Ума у тебя маловато, но смелости хоть отбавляй.

– Послушайте, – в отчаянии воскликнул я, – я правда не...

Тим оборвал меня, обратившись к Кларенсу:

– Может, вызвать блюстителей закона?

– Нет, – ответил тот. – Если это племянничек, он слишком много знает.

Мы не можем допустить, чтобы он разговаривал с полицейскими.

Тим замахал руками.

– Я об этом знать ничего не желаю! Я шофер, только и всего. Вот кто я такой. Я ничего ни о чем не хочу знать.

– Конечно, – отозвался Кларенс и сказал мне:

– Суй свое барахло обратно в карманы.

Я рассовал свои пожитки по карманам. Меня так и подмывало спросить Кларенса, что он задумал и как намерен поступить, но я не стал задавать этот вопрос, потому что боялся получить ответ. Нет уж, лучше помолчу.

Кларенс снова попятился вон из комнаты и взмахнул пистолетом.

– Пошли, – сказал он.

– А как мне быть с мистером Агриколой? – осведомился Тим.