Следствием установлено…

— Очень жаль, — опечалился Мартьянов. — Какой организатор был. И человек превосходный. Мы с ним месяца три вместе за границей работали, бок о бок жили.

«Превосходный, великолепный, — горько усмехнулся про себя Вершинин. — Что же ты тогда отдал его на откуп, если он такой превосходный и великолепный».

Тот, казалось, прочел эти мысли и отвел взгляд.

— Где хранятся интересующие меня материалы? — спросил Вершинин и встал, подчеркнув этим, что ему не до воспоминаний.

— Одну минуту, — Мартьянов включил переговорное устройство и вызвал какого-то Комлева. — Начальник отдела кадров, — пояснил он. — Все материалы у него, да и сам он был в группах проверяющих. Ответит на любой вопрос.

Несмотря на преклонный возраст, начальник отдела кадров появился быстро, словно находился в приемной. Вытирая рукой пот со странно скошенной назад розовой лысины, он склонился в вежливом полупоклоне. Вершинин обратил внимание, что директор поздоровался с ним только сухим кивком головы.

— Старший следователь областной прокуратуры, — грубовато сказал Мартьянов, представляя Вершинина. — Познакомь его со всеми материалами проверок по заводу Кулешова.

В глазах Комлева метнулось беспокойство, пальцы его, лежавшие на спинке стула, судорожно вцепились в цветную обивку.

— Принести сюда, Андрей Фомич, или товарищ со мной пойдет? — спросил он.

Мартьянов покосился на Вершинина.

— Я пойду с товарищем Комлевым, — поднялся Вячеслав. — На месте оно видней.

— Пожалуйста… — Мартьянов задержал его руку в своей. — Надеюсь, вы еще заглянете. Мне, как руководителю, хотелось бы услышать ваше мнение.

— Если возникнет необходимость, — пожал плечами Вершинин, догадываясь, куда клонит генеральный директор.

Однако преждевременно высказывать свое мнение Вячеслав и не собирался. Впереди предстояло много работы.

Они пришли к Комлеву в маленький темный кабинет.

— Сами будете смотреть или помощь моя нужна товарищ… э… э… — промямлил Комлев, доставая из сейфа личное дело Кулешова и еще какую-то толстую, разлохмаченную папку листов на триста.

— Вершинин, — прервал его эканье Вячеслав, — Вершинин Вячеслав Владимирович. Материалы пока я посмотрю сам, а если понадобится — прибегну и к вашей помощи.

Начальник отдела кадров осторожно выскользнул из кабинета.

Вершинин вдруг пожалел, что выпустил его. Начальник отдела кадров насторожил его с первого взгляда своим внешним подобострастием. Вячеслав чувствовал, что за ним скрывается какое-то другое, еще более отрицательное качество.

«Ошибку допустил, — терзался теперь Вершинин. — Надо было оставить его под любым благовидным предлогом здесь. А вообще-то интересно бы узнать, к кому он сейчас направился, кому первому он расскажет о моем визите».

Решив, что сделанного не вернешь, Вячеслав удобно устроился за столом и начал изучать материалы.

Они открывались отпечатанным на машинке письмом из двух листов. Оно адресовалось в главк и, судя по штемпелю на конверте, было опущено в местном почтовом отделении.

«Кто такой Кулешов И. А.?» — гласило заглавие письма. Дальше безымянный автор писал:

Вершинин перевел дух. Профессиональным взглядом он сразу отметил характерные особенности пишущей машинки: слабо выбитая средняя часть буквы «р» и несколько расплывчатое, как бы двойное изображение буквы «к» — маленькой и заглавной. Видимо, расшатался держатель буквы.

«Злое письмо, — подумал он. — Исключительно злое. Чтобы написать такое письмо, надо или действительно по-настоящему болеть за интересы производства, или ненавидеть Кулешова лютой ненавистью».

Уже при первом знакомстве с письмом Вершинин заметил, что автор искажает ряд фактов и, в частности, факт смерти рабочего Федосова. Это было как раз то самое дело, с которого началось его знакомство с Кулешовым.

Следом за письмом был подшит приказ генерального директора объединения о создании специальной бригады для проверки. Руководителем назначили главного инженера объединения Ракова, в состав бригады вошел начальник отдела кадров Комлев и другие специалисты различного профиля, всего девять человек. Все они обладали большим опытом и, судя по собранным материалам, потрудились добросовестно. Не ограничиваясь фактами, указанными в анонимном письме, комиссия проверила всю финансово-хозяйственную деятельность предприятия за пять лет.

Выводы комиссии показались Вершинину странными. Каждый специалист в отдельности опроверг доводы анонимщика, однако в общем заключении большое внимание уделялось деталям хотя и малозначительным, но бросавшим тень на Кулешова. Серьезных нарушений хозяйственно-финансовой деятельности комиссия не обнаружила. План выполнялся, хотя иногда и с большим трудом. Однажды его даже пришлось корректировать в сторону занижения, и вышестоящая организация согласилась с этим. Такое положение было вызвано недопоставкой дефицитных деталей, что произошло по вине объединения. Комиссия отметила это, но поставила директору в вину отсутствие собственной инициативы, ибо, по ее мнению, имелись и другие пути к ликвидации срыва выполнения плана, в частности получение нужных деталей с предприятий, связанных с заводом сельхозмашин прямыми договорными обязательствами. Утверждения Кулешова о том, что такие попытки предпринимались, комиссия в расчет не приняла.

Технический инспектор, участвовавший в проверке, изучил состояние техники безопасности на заводе. Он установил, что сообщение автора о ежемесячных несчастных случаях не соответствует действительности. Они происходили, но значительно реже. Вершинин, к своему удивлению, нашел в материалах и копию обвинительного заключения, составленную им по делу о смерти рабочего Федосова. Красным карандашом в ней были подчеркнуты строки об отсутствии вины работников завода. Несчастные случаи, о которых сообщал автор письма, никто и не пытался скрывать. Дотошный инспектор все же нашел два несчастных случая, не зарегистрированных как связанные с производством. В первом из них потерпевший оказался на работе пьяным, во-втором — пришел в цех в чужую смену и без разрешения. Несмотря на яростное сопротивление заместителя главного инженера Собачкина, написавшего несколько рапортов, в обоих случаях признавалась совместная вина предприятия и рабочих. Собачкин же, ответственный за соблюдение правил техники безопасности, умудрился не включить их в отчетность. Комиссия поставила это в вину Кулешову, хотя он еще до проверки наказал заместителя главного инженера. Кстати, тот в течение года получил в общей сложности три обоснованных взыскания и уволился по собственному желанию.