Камикадзе

(точно так же ко мне относились и дома. я был не похож на нормальных людей там, я не похож на них и здесь. я забрался черт знает куда, но даже здесь ничего не изменилось.

я как был им чужой, так и остался. не просто не похожий на окружающих, а абсолютно другой... как негр в антарктиде.)

И тогда он понял, что пора возвращаться.

Он закрыл глаза, и по ту сторону век проплыла картина: сжимая в зубах ножи, на улицы выползают те, кто, как и он, моментально привлекает внимание полиции в любой толпе.

Они вылезают из подвалов, вентиляционных шахт, из-под мостов и из расселенных домов, а гладко выбритые, с хорошими зубами и в аккуратных пиджаках мужчины, которые так долго не желали признавать их за равных, замирают посреди улиц... и мочатся в свои дорогие брюки.

А потом начинается самое интересное.

Он открыл глаза и встал со скамейки. Где-то обязательно должны быть такие же парни, как он. Чужие этому миру... но свои ему.

(вы хотели видеть меня врагом? хорошо, я стану вашим врагом. не уверен, что вам понравится.)

С утра он пошел на вокзал и купил билет на поезд до Минска. Из Минска в Петербург он добрался автостопом. Уже через три месяца он встретился с Густавом. А еще через шесть недель убил первого в своей жизни человека...

- Гы-гы-гы! какой... ка... какой классный мультик! Гы-гы-гы!

Они умяли все, что лежало на газетке, и теперь смотрели телевизор. Даниил знал: по-настоящему их накроет не раньше чем минут через двадцать. Потом придется идти спать, потому что никакого общения уже не получится.

- Смотреть на вас противно.

- Почему?

- Как животные... Поганок нажрались, мультик смотреть сели. Через неделю нас, может, посадят всех. А может, и вообще убьют на хрен...

Гребень помолчал. Потом медленно встал и взял себе сигарету.

- Ну правильно... Может, посадят, а может, убьют. Так что проживем остаток дней весело.

- Проживе-о-ом! Кла... классный мультик! Всё - супер-дупер!

- Супер? Сколько ты в прошлый раз от этих грибов блевал? Уж не двое ли суток?

- Чего ты привязался к парню? Когда мы будем сидеть в тюрьме, ему будет приятно вспоминать этот вечерок.

- До тюрьмы вы с такой жизнью можете и не дотянуть.

- А ты хочешь прожить вечно?

- Наркотики - это яд.

- Яд - это алкоголь. А психоделики - это то, что помогает мне жить.

- Посмотри на себя - это ты называешь жизнью?

- Жирный! Ты как считаешь? Мы живем?

- Живем!

Гребень повернул лицо к Даниилу:

- А ты что называешь жизнью? Так и будешь по ней, как бы, с ума сходить, а? Сколько можно?

Он повертел в руках зажигалку. Она была квадратной, металлической.

- Хватит, Писатель, забудь... Радуйся, как бы, жизни. То, что было, давно прошло. Живи сейчас.

- Как ты?

- Как я. Чем я плохо живу?!

Даниил, не поворачивая головы, на него посмотрел. Опухшие веки, безвольно распущенный рот. В углу рта у Гребня запеклись зеленоватые слюни.

- По-моему, ты сейчас вообще не живешь... Спокойной ночи.

В дальней комнате, где он решил сегодня лечь, было темно и стоял запах неделями не менявшегося постельного белья.

На улице капал нудный дождь. Окна домов не горели, как будто во всем районе не осталось ни единой обитаемой квартиры. В ветвях голых черных деревьев шумел ветер. Где-то далеко еле слышно выла собака.

Он прибавил громкости в радиоприемнике, стянул футболку и стал укладываться. Потянулся, закрыл глаза. От выпитого пива немного кружилась голова, но он не стал обращать внимания.

Скоро он уже спал, и ему снилась она... Полина...

Проснувшись утром, он понял, что ночью у него из глаз опять текли слезы.

За несколько лет до этого. Осень

В обязательном для всех "Учебнике бригадиста" указывалось:

"Квартира члена "Красных бригад" должна быть по-пролетарски скромной. В ней не должно быть ничего лишнего, и вместе с тем она должна быть хорошо обставленной и приличной (шторы, табличка с именем, коврик у входа)...

С хозяевами следует поддерживать хорошие отношения, с соседями быть любезным. После определенного часа не следует включать приемники и проигрыватели.

Следует возвращаться домой до полуночи. Не рекомендуется делать покупки и посещать кафе в собственном районе...

Активист должен быть пунктуальным в отношении квартплаты, прилично одеваться, носить короткую стрижку, быть приветливым, не ввязываться ни в какие ссоры".

Именно такой жизнью жила команданте римской колонны "бригад" Барбара Бальцерани.

В легальной жизни она работала скромной служащей 18-го муниципального округа Рима. В тот момент Барбаре было двадцать семь.

С детства она мечтала стать учительницей, но, приехав из своей глухомани в большой город поступать в педагогическое училище, случайно познакомилась с активистом одной из левых организаций. Левак-обольститель сперва уговорил ее бросить все и уехать с ним в Рим и через некоторое время (Барбара считалась довольно хорошенькой) даже женился на ней.

Впрочем, всего через пару месяцев после свадьбы он ушел от Барбары к ее ближайшей подруге. Вскоре после этого Барбара сближается с "красными бригадами" и начинает вести аскетичную жизнь революционера.

Никто из сослуживцев не мог и заподозрить, что эту милую, немного полноватую молодую женщину разыскивает половина полиции Италии. Взяв на работе отпуск на два дня, она едет в Турин и в упор расстреливает председателя тамошней коллегии адвокатов.

В ее по-пролетарски скромной квартире хранится арсенал, которого хватило бы на небольшую армию, она лично оперирует раненых бригадистов, а из бланков своего учреждения делает замечательные фальшивые документы для террористов...

Когда полтора года тому назад он дописывал эту главу своей книги, то и предположить не мог, что настанет время и такой же жизнью придется жить ему, Даниилу Сорокину.

Это была просто книга, которую он очень хотел написать. А вышло совсем иначе... Через полгода после того, как им домой впервые позвонил Густав, Полина сказала, что перестает его узнавать.

(ты отдаляешься от меня. мы больше не вместе?)

Он и сам понимал, что теряет контроль над ситуацией... что дела принимают не тот оборот, какой он предполагал. Он знал, что она права, но не мог себе в этом признаться, и в то утро они чуть не поругались.