Распознавание образов

аги и изображения орлов вынудили бы ее круглые сутки оставаться взаперти. Проблема, которую можно назвать семиотической агорафобией.

Положив куртку в верхний шкафчик, Кейс садится и задвигает сумку с «Айбуком» под переднее сиденье. Здесь не так уж и тесно. Она с ностальгией вспоминает рассказы Уина об «Аэрофлоте» советских времен: грубые стюардессы, засохшие бутерброды с ветчиной и пластиковые пакеты для мелких предметов – мера предосторожности против частых разгерметизаций. Еще он рассказывал, что Польша с высоты похожа на Канзас, населенный лилипутами: земля столь же плоская и бескрайняя, но лоскуты полей гораздо меньше.

Самолет выруливает на взлетную полосу. Соседние сиденья остались незанятыми, и Кейс думает, что ей повезло: заплатив немногим больше, чем за российскую визу, она получила не меньше комфорта и уединения, чем в первом классе токийского рейса.

О том, куда она летит, знают только три человека: Магда, пришедшая за ключами вместо Войтека, Капюшончик и Синтия, которой она наконец-то решилась ответить. И еще там, в России – кое-кто тоже знает и ждет ее прибытия.

Рев турбин «Боинга» переходит в другую тональность.

Здравствуй, мама!

Надеюсь, ты простишь меня за долгое молчание – я вовсе не хотела тебя огорчить. Мой контракт уже закончен, но теперь хозяин фирмы, на которую я работала, нанял меня для проведения чего-то вроде культурного расследования, лично для него. Ничего таинственного: просто проект, связанный с новыми способами распространения видеоклипов и с некоторыми особенностями монтажа. На первый взгляд скучновато, однако я с головой ушла в работу – настолько, что до сих пор даже не собралась написать тебе ответ. Так или иначе, эта работа, кажется, пошла мне на пользу: удалось выбраться из Нью-Йорка и отвлечься от мыслей об отце (еще одна причина моего молчания). Я знаю, мы согласились не соглашаться насчет всех этих ФЭГ-штучек. Но записи, которые ты прислала – от них, честно говоря, мороз по коже… Не знаю, как еще сказать, А недавно я видела про него сон. Во сне он дал мне один совет, которому я последовала, и это оказалось правильным решением. Вот видишь – получается, что кое в чем я с тобой согласна. Во всем этом трудно разобраться. Похоже, я постепенно начинаю привыкать к мысли, что его больше нет. И суета со страховкой и пенсией превращается в обычные бюрократические проблемы. Скорее бы уже все закончилось! Тянется, тянется… В общем, я хочу, чтоб ты знала: сегодня вечером я вылетаю в Москву. Это связано с работой, о которой я говорила. Странное чувство – я своими глазами увижу мир, о котором папа столько рассказывал, когда я была маленькой. Для меня Россия всегда была сказочной страной, откуда он привозил пасхальные яйца и невероятные истории. Я помню, как он говорил: все дело в том, чтобы держать их в напряжении, пока не начнутся голодные бунты. А когда их система развалилась – сама, без всяких голодных бунтов, – я напомнила ему эти слова. И он ответил, что до голодных бунтов дело не дошло: их погубили «Битлз»