Именем закона. Сборник № 1

…Выйдя из подъезда, я осторожно огляделась. Кошки, увидев Рекса, кинулись врассыпную. Во дворе, как всегда, молодые мамы читали возле колясок книжки. По газону ходила озабоченная ворона. На скамейке против нашего подъезда сидел какой-то мужчина с бородкой, в темных очках, в полотняной шапочке с длинным козырьком. Он лениво поднялся и шагнул ко мне:

— Ольга Васильевна, за кого вы нас принимаете? Право, мы считали вас умнее. Где ценности?

— Какие ценности? — голос у меня сел.

— Вы отлично знаете, какие. Вы их вынули из тестера. Нам нужна не простая тара, а то, что в ней было.

— Не было там ничего. Я ничего не…

— Вы разобрали тестер и вынули ценности, — перебил он меня. — Нас вы, видимо, считаете дураками. А с нами шутки плохи. — На меня он не глядел.

— Я ничего не знаю, вот приедет Громов, спросите у него…

— Громов не приедет.

— Его посадили? — Я прикусила язык, но было поздно.

— Вот видите, вы все отлично понимаете. Но его не успели посадить. Нет Громова. Был — и нету. — Он улыбнулся губами, глаз его я за темными очками не видела. — И вы за ним последуете, если будете упрямиться.

Сердце у меня упало, но я еще держалась.

— Ничего я не знаю ни про какие ценности. Не было их в тестере. — Но я уже понимала, что этот разговор бессмыслен, не смогу я его ни в чем убедить. — Я милицию вызову.

— Не вызовете вы милицию, сами это знаете, и мы это знаем. Немедленно принесите ценности. И не вздумайте бежать, пожалеете. Прогуляйте собаку, идите домой и принесите ценности. Я жду. Или… — Он говорил все это совершенно равнодушно, не глядя на меня, а сказав «или», посмотрел на меня.

«Абадонна», — пронеслось у меня в голове. Я не могла рассмотреть, какого цвета у него глаза. Светлые и стеклянные, как у куклы. Может, они казались такими из-за очков, но мне было не до размышлений. Его глаза ничего не выражали, они были пустые и смотрели на меня и сквозь меня, как будто я — тоже пустота, как будто меня нет. Мне стало жутко. Этому человеку ничего не стоит убить меня, он просто прихлопнул бы как муху, ничего не почувствовав.

— Я жду, — спокойно произнес он и отошел, но маячил в отдалении, пока мы гуляли, если это можно назвать гуляньем. Ноги у меня стали ватные, сердце бухало где-то в горле, в голове бессмысленно стучали слова: «вот оно», «вот оно», «вот оно» — что «оно», не знаю. Просто невозможное случилось. Разговор с реальным бандитом и размышления у себя дома о «преступной деятельности» — совершенно разные вещи.

Как я выдержала двадцать минут, не знаю. Странно, но тип в очках не обращал никакого внимания на Рекса, словно это кошка.. А ведь пес солидный… Ну да, Громов же небось рассказал, что Рекс не кусается, так, дамская игрушка, даром что выглядит пойнтером.

Дома я прежде всего выглянула в окно. Сидит и читает толстую книгу с карандашом в руках. Вот нервы!..

А у меня нервы сдали. Я чувствовала себя зверем, которого со всех сторон обложили охотники. Даже как бы не удивилась смерти Андрея. В мире убийство — вещь естественная…

Выхода не было. Все время повторяла про себя: нет выхода. Как в троллейбусе: «Нет выхода». Но ведь выходят. Надо найти бриллианты, вот что… И я опять принялась за поиски.

Вчера успела осмотреть кухню. Теперь взялась за комнаты.

Позвонила Нина узнать, как дела. Хуже, чем мы думали, но в подробности я входить не стала. Приехать не могу — меня караулят. Нина посоветовала не выходить без собаки. Да Рекс и есть мое уязвимое место: я бы одна месяц просидела взаперти, пока Олег не приедет. Уж вдвоем-то мы что-нибудь придумали бы! Но я должна прогуливать Рекса. Он ни с кем больше не пойдет, упрется лапами, и ни с места… Да и с кем его отправишь?.. Категорически запретила Нине приезжать — боялась, что она попадет в поле зрения бандита, а я смутно ощущала, что помощь еще потребуется… И я снова принялась за поиски. Не было, кажется, щели, в которую я бы не заглянула. Пусто!

Неправильно ищу. Ведь Громов был — господи, был! — думаю о нем в прошедшем времени — инженер. Значит, должно быть инженерное решение. Но я-то не инженер, и никаких таких решений мне в голову не приходило. Отвинтила дверные ручки, вдруг они полые? Они и были полые, но пустые. Пересмотрела ножки столов и стульев, поискала даже в цветочных горшках… Нигде ничего нет.

Мысли мои словно шарахались от того, что напоминало об Андрее, но все напоминало. В сущности, я пыталась идти по его следам, представить себе, как он мог действовать, когда прятал свои — или бандитские — ценности.

Прошло часа четыре, все — впустую. Зазвонил телефон.

— Ольга Васильевна, перестаньте играть в прятки. Неужели вы не понимаете, что у вас нет выбора…

Я перебила его:

— Сейчас я вам все объясню. Не могу я найти, ой, простите, минуточку, звонят в дверь…

Я положила трубку, схватила поводок, позвала Рекса и выскочила за дверь.

Ближайший автомат в десяти минутах ходьбы. Моей ходьбы — а я хожу исключительно быстро. Даже если бегом — все равно минут пять-шесть. Мы успеем спрятаться в подъезде соседнего дома, оттуда можно незаметно выбраться на улицу. Я не обдумывала ситуацию, просто поддалась импульсу: ведь путь свободен. До этого я и не думала о бегстве, мои мозги были заняты поисками бриллиантов. Если бы подумать хоть секунду, сообразила бы, что бандит-то наверняка не один.

По-моему, уложились мы в четверть минуты. И все напрасно — со скамейки вскочила здоровенная бабища в стройотрядовском костюме, в темных очках, в полотняной шапочке с длинным козырьком. Форма у них такая, что ли?..

По инерции я пролетела несколько шагов мимо нее. Ее длинные узкие губы не разжались, а только искривились, она прошипела:

— Отдавай ценности, с-сука. На тот с-свет с-с собой не унес-сешь.

— Ольга Васильевна, посмотрите-ка, жасмин-то поправился, выздоровел, как распушился, все веточки, все листочки поднялись, — позвала меня знакомая молодая женщина Лена из соседнего дома, наш главный садовод. Я кинулась к ней, опустилась на корточки перед жасмином, бессмысленно кивала головой, ахала, потом поднялась и уселась за садовый стол, абсолютно не понимая, что говорит Лена.

У нас прекрасный двор, полный деревьев, цветов, птиц, детей, собак и кошек. Бурная деятельность не прекращается здесь до ночи. Окрестные граждане отдыхают на скамейках, поливают цветы, что-то пересаживают, подстригают, копают, зорко следят за собаками и кошками, чтобы они не поломали цветы, караулят клумбы.

Дома старые, их непрерывно подновляют, подкрашивают, ремонтируют. Вот и сейчас наш дом украшают — рабочие обкладывают стену кафельной плиткой. Как раз дошли до нашего подъезда.

Я наконец взяла себя в руки и начала ругательски ругать за глупость — прежде чем действовать, надо же было сообразить.

Вот всегда я так — сначала делаю, потом думаю. А теперь что?..

Убийца с пустыми глазами уже стоял у нашего подъезда. Да, во дворе он бессилен, я могу поднять визг, за меня заступятся, начнется скандал. Ему это не нужно. Он дождется, когда я пойду домой, не могу же я целый день тут торчать. Поднимется вместе со мной, войдет в квартиру, а там… Я закрыла глаза… Впрочем, не станут они меня просто убивать, им надо знать, где бриллианты, они уверены, что я их надежно спрятала и отдавать не хочу. Отдам — тогда и убить можно. Даже нужно, просто необходимо будет меня убить…

Сбежать невозможно. Ведь на улице бессильна буду я. Такси не найдешь, бандит меня и ножом может пырнуть, если я крик подниму. На улице люди идут мимо и в скандалы не вмешиваются. И куда я денусь — у них наверняка есть машина. А пока я бриллианты не найду, в милицию и соваться нечего. Надо вернуться домой (кто меня, идиотку, гнал из дома? Воистину дурная голова ногам покою не дает). А если я не найду эти проклятые ценности? Но об этом я старалась не думать. Не все сразу.

Надо так постараться, чтобы войти в подъезд с кем-нибудь. Но бандит-то у самых дверей стоит, он следом пойдет. Господи, что же делать?