Кандидат на убийство

Когда они втроем вошли в столовую, все было уже накрыто, а возле буфета стояла Лиза и некий молодой человек хлыщеватой наружности со стаканом виски в руке. Лиза, заметив Гордеева, кивнула в знак приветствия, мило улыбнулась и опустила глаза. Ее спутник, который был изрядно пьян, судя по лихорадочному румянцу на бледном лице, посмотрел на адвоката с неприязнью.

— Это моя дочь Лиза, — сказал Варганов Гордееву. — Представляю вам ее, потому что в момент вашей первой встречи она была не в себе.

— Что ты говоришь, папа?! — Девушка мельком взглянула на Гордеева.

— Я говорю правду, — произнес хозяин жестко и повернулся к молодому человеку: — А это друг Лизы и сын своего знаменитого отца Степан Колобов.

Молодой человек кивнул ухоженной головой с нитевидным пробором.

«Франт. Минимум раз в три дня бывает у парикмахера», — определил адвокат.

— Гордеев Юрий Петрович, — представил его Варганов.

— А, нежданный и негаданный спаситель! — протянул Степан с таким явным пренебрежением, что воем стало неловко.

— Прошу к столу. — Варганов поспешил снять напряжение.

Гордеев пропустил слова Колобова мимо ушей. Они расселись за столом. Варганов во главе, по левую руку от него Лиза и Степан, по правую — Гордеев и Модест Казимирович.

— Что-то у вас неважный вид. — Степан посмотрел на Гордеева поверх стакана. — Сильно бока намяли?

— Все выглядит неважно, если смотреть через стакан. — Адвоката начал злить тон молодого человека.

— А у меня привычка такая… — ответствовал тот.

— Но тогда берегите печень, — двусмысленно отреагировал Гордеев.

Лиза едва скрыла улыбку, а Варганов громко рассмеялся.

— Вы лучше о себе побеспокойтесь. — Степан залпом осушил стакан. — А то, знаете, случаи разные бывают…

Гордеев промолчал и принялся за еду. Все приборы на столе были из старого казенного набора, который переходил от одного владельца дачи к другому вот уже несколько десятков лет. На салатнице Юрий прочел надпись «К сорокалетию Великого Октября», а на своей тарелке, под котлетой по-киевски, обнаружил герб Советского Союза. Такой же герб находился на ручках вилок, ложек и столовых ножей.

— Что вы так смотрите на нее, любезный? — спросил Степан. — Я про котлету, — пояснил он окружающим. — Наш дорогой гость, видимо, не знает, как с ней справиться.

— Ты тоже в гостях, Степа, — нахмурился Варганов. — Изволь вести себя прилично.

Гордеев посмотрел на молодого человека и вспомнил, что видел его в тот вечер в ночном клубе. Именно этот хлюст стоял возле бара и надувался джином, пока адвокат спасал девушку от не в меру горячих поклонников.

— Не сомневаюсь, что у вас достаточно отваги, чтобы расправиться хотя бы с котлетой, — сказал Гордеев, ловко орудуя ножом и вилкой. Он проткнул котлету, чтобы вытекло масло, а потом отправил в рот кусочек, наслаждаясь нежнейшей начинкой.

— На что это вы намекаете, сударь мой? — напрягся Степан.

— А разве есть повод для намеков? — многозначительно улыбнулся Гордеев и выразительно посмотрел на Лизу.

Степан перехватил его взгляд, но смолчал. Он даже опустил глаза. Ничего не понимающий Варганов переводил взгляд с Гордеева на Степана и обратно.

Старик же не обращал на происходящее никакого внимания. Он сосредоточенно считал количество жевательных движений, которые тратил на каждый кусок.

— Степа, ты же был с Лизой в тот вечер? Почему же тебя не оказалось рядом с ней? — наконец спросил Варганов.

Колобов нервно посмотрел на Лизу.

— В самом деле — почему? — произнесла она, не давая ему ни единого шанса на спасение.

Колобов напрягся, чуть подумал и сказал:

— Я же уже объяснял. В этот момент я вышел проветриться…

— Неужели возле барной стойки было так душно? — невинным голосом поинтересовался Юрий.

Степан со злобой уставился на него.

— Кажется, господин адвокат хочет меня в чем-то обвинить? — Лицо Колобова стало просто пунцовым.

— Упаси бог. Обвинять — это дело прокурора. — Гордеев с удовольствием отметал, что Лиза смотрит на него с интересом. — А я напротив — адвокат.

— Да уж, это не ваше дело! — грубо рявкнул Колобов. — Занимайтесь лучше своими мелкими бракоразводными делишками. Или чем вы там промышляете, коллега?

— По мне, лучше вести дела о разводах, чем юридически грамотно обворовывать государство, коллега.

— Это обвинение? — прошипел Колобов.

— Повторяю, я не прокурор. — Гордеевым овладела холодная ярость.

— В таком случае вы мне ответите за клевету в присутствии свидетелей, — пригрозил Колобов.

— Каких свидетелей? — весело спросил Варганов. Его явно забавляла эта ситуация.

Степан беспомощно посмотрел на Модеста Казимировича. Тот продолжал жевать с отсутствующим видом.

— Вам положить салата, Юрий Петрович? — обратилась к Гордееву Лиза, старательно игнорируя пьяного Степана, который озирался по сторонам — то ли в поисках дополнительных свидетелей, то ли просто потому, что не знал, как себя вести.

— Не откажусь. — Гордеев протянул тарелку. Лиза, мило улыбнувшись, изящным движением положила ему салат. «Да, — подумал Гордеев, — женщины ухитряются даже салат на тарелку класть так, чтобы показать свой внутренний интерес».

Степан еще раз окинул присутствующих пьяным взором, потом неуклюже поднялся из-за стола.

— Ноги моей больше не будет в этом доме. — Он покачнулся и, едва удержав равновесие, направился к двери. — Приглашают тут разных… Поужинать не дадут спокойно.

— Он не сможет сесть за руль в таком состоянии, — сказал Гордеев. — Его надо проводить.

— Не обязательно, — откликнулся Варганов. — Его дом в ста метрах отсюда.

— А-а… — кивнул Гордеев, — тогда я за него спокоен.

— Да, — весело отозвался Варганов, выразительно глянув на дочь, — вам его на себе тащить не придется.

Лиза не смогла удержаться и захихикала.

Ужин продолжился. Гордеев видел, что Лизе не по себе от произошедшего. Она уже жалела о том, что поверила намекам малознакомого человека, пусть и проявившего себя по отношению к ней очень порядочно.

Варганов был, кажется, доволен уходом молодого прощелыги. Колобов явно ему не нравился. Он поглядывал на Гордеева с насмешливым интересом, то и дело подливая ему вина в бокал. Вино было отменным, и, судя по характерному терпкому привкусу, еще совсем недавно оно наполняло деревянную бочку. Гордеев смаковал с удовольствием и совершенно не чувствовал опьянения.

— Молодой человек, не увлекайтесь, — заметил Штоль, проводив взглядом очередной выпитый им бокал.

— А что такое? — поинтересовался Гордеев. — Опасаетесь, что я дойду до кондиции безвременно нас покинувшего молодого человека? Напрасно… Легкое вино, вкусный ужин, от этого не спиваются.

— Учтите, — продолжил Штоль, — Виталий Викторович щедрый, но лукавый хозяин. Видимо, он хочет задержать вас подольше в гостях. Мне так кажется.

— Почему же? — удивился Гордеев.

— Это молодое столовое вино, именно столовое, оно очень коварное, — постучал ногтем о край бокала Штоль.

— Я совершенно ничего не чувствую. Абсолютно ясная голова… — возразил Гордеев.

— Может быть, даже чересчур ясная, — кивнул Штоль. — Попробуйте-ка встать на ноги.

Гордеев попытался шутя вскочить со стула и вдруг понял, что не может этого сделать, потому что ноги не хотят повиноваться.

Варганов весело рассмеялся, глядя на него:

— Простите великодушно. Модест Казимирович прав. Мне действительно хотелось бы еще немного поговорить с вами.

— Однако, — покачал головой Гордеев, — для этого можно было и не прибегать к столь изощренному способу.

— Способ хоть и изощренный, но приятный, не так ли? — улыбнулся Варганов. — Между прочим, вы играете на бильярде?

— Немного. Но боюсь, что мне будет нелегко до него добраться.

— Это скоро пройдет. Вот если бы вы осушили еще пару бокалов…

— Да-да, — вставил Штоль, — сначала напоить человека, а потом разбить его в пух и прах на бильярде…

— Наш уважаемый доктор никак не может мне простить, что я играю лучше его, — сказал Варганов.