Жизнь после брака

– Хотя с такой мамой, как твоя… И с такой дочерью, как твоя Лариса… – Игорь закатил глаза.

Мама уже уехала к себе, меня встречали только дочери и Гришенька.

– Как погуляли? – спросила старшая.

– А он в компьютерах здорово сечет, – сказала младшая. – На все вопросы правильно ответил.

Я не знала, плакать мне или смеяться. Но следовало еще поговорить с Ларисой. Что устраивала бабушка? Как она воспитывала Родионова?

– А тебе не все ли равно? – спросила Лариса. – Или на вооружение хочешь взять, чтобы потом наших с Ольгой мужей воспитывать? Так у тебя не получится убедительно. Ты – другая.

– Но, Лариса…

– Родионова больше нет, – жестко сказала старшая. – И все бабушкины воспитательные порывы уже не имеют смысла. Что сделано, то сделано. А Игорь ее к себе с нравоучениями близко не подпустит. Это он с тобой мягкий и пушистый, а вообще он – акула с огромной пастью, которая поглощает конкурентов одного за другим.

Я хлопнула глазами.

– А ты случайно не знаешь, кто хотел бы его убить? – спросила я у дочери, которая, похоже, про моего нового друга знала гораздо больше, чем я.

– Думаю, что таких желающих найдется немало. Но он с этим сам разберется. Этот мужик в состоянии сам решить свои проблемы. Кстати, смертью его жены я бы поинтересовалась поподробнее.

– Лариса, не думаешь ли ты… У нее оказалось больное сердце!

– Угу, – сказала дочь.

Я сидела с раскрытым ртом.

– Я это выясню, ты, если найдется у кого, тоже поспрашивай.

– Лариса, почему ты никому не веришь?

– Мама, а ты почему всем веришь? Неужели жизнь тебя ничему не научила? Хотя у тебя теперь есть я, взрослая и разумная дочь.

Лариса улыбнулась, обняла меня и потерлась носом, как всегда делала в детстве.

– А вообще мне Игорь понравился. И Ольге понравился. И Гришеньке! Не выпендривается. Ничего из себя не строит, и очень хорошо, что ты его спасла. У мужиков любовь часто вырастает из чувства благодарности. А тебе давно мужик нужен.

Глава 10

В понедельник мы с Ларисой вначале заехали за мамой, потом все вместе направились в нотариальную контору. Я была в строгом темно-синем брючном костюме и в белой блузке, Лариса надела темно-бордовый костюм, мама – маленькое черное платье, крохотную шляпку с черной вуалью, черные тонкие перчаточки.

– Хахаль будет? – спросила она меня вместо приветствия, устроившись на заднем сиденье.

– Нет, – ответила я. – Будет его адвокат.

– Это еще зачем?!

– Бороться за мамины интересы, если потребуется, – ответила Лариса. – Ну и за наши с Ольгой, естественно.

Мама хмыкнула и больше за всю дорогу не проронила ни слова.

У нотариуса, кроме нас троих, оказался знакомый мне следователь, недавно хорошо поспавший под батареей у моего соседа, адвокат Родионова, которого я хорошо помнила и с которым они бок о бок шли с молодости, шофер Витя, вице-президент газовой компании, которую возглавлял Родионов, модель Катька (то есть вдова) и еще две какие-то неизвестные мне женщины. Обеим было от двадцати пяти до тридцати лет, обе были симпатичные, ухоженные, одетые в фирменную одежду, держались сами по себе и ни с кем не разговаривали. Стояли в противоположных концах холла, пока нас не пригласили в кабинет нотариуса. Они показались мне знакомыми. Но я не могла их нигде видеть! Или могла?

– Тетки-то на тебя похожи, – шепнула мне в ухо Лариса.

Это любовницы Родионова? И он выбирал мой типаж?!

Катька выглядела отвратительно. Огромная, какая-то нескладная, неухоженная. Одета была в черные джинсы и черную водолазку, обтягивающую выпирающие живот и желудок. Ей нельзя носить водолазки! Или худеть надо! Она была совсем не похожа на ту модель, на которую в свое время позарился Родионов. У меня перед глазами возникли снимки в глянцевых журналах, которые я в свое время долго разглядывала, пытаясь понять, что же он в ней нашел… А может, не на фотографиях для глянцевых журналов она никогда не была красавицей? И Родионова привлекла мишура, внешняя яркая обертка? Я могла бы сказать, если бы в то время увидела Катьку вживую. Но впервые увидела ее несколько дней назад.

«А не пьет ли она?» – возникла мысль. Ведь у женщины же это очень быстро отражается на лице.

Лицо было одутловатым. Или это все-таки припухлость от слез? Но можно же было наложить маску перед выходом в люди! И на веки положить по кусочку огурца. Да и у нее же должна быть самая разнообразная косметика! У Родионова денег куры не клевали, и в средствах на уход за собой мне он никогда не отказывал. Именно он оплачивал все процедуры в дорогущем оздоровительном центре, в котором я сейчас работаю. Да и в продаже теперь полно средств, позволяющих сделать из себя любимой конфетку! Да еще в Катькином возрасте… Это мне с каждым годом приходится тратить на косметические средства все больше и больше денег, хотя часть процедур в нашем центре я получаю бесплатно, как сотрудница. Конечно, в ограниченном количестве, но все равно! И несмотря на умопомрачительную цену, я все равно покупаю светоотражающий крем, который делает морщины невидимыми. В воскресенье на свидание с Игорем его наносила, и сегодня тоже нанесла. Я хотела выглядеть блестяще.

И я определенно выглядела лучше Катьки, на которую меня променяли. Если сравнить с двумя фифами… Интересно, как они будут выглядеть в моем возрасте? Фифы только внимательно оглядели меня, как и Ларису с мамой, но не удостоили даже кивка. Правда, их больше интересовала Катька. Они рассматривали в основном ее.

Вице-президент, адвокат и следователь очень вежливо поздоровались со мной, Ларисой и мамой, шофер Витя был откровенно рад нас видеть. Вообще народ был в дурном расположении духа. Подозреваю, что не из-за скорби по Родионову, а из-за проблем, которые доставила его кончина. Говорят же, что смерть и беременность всегда приходят не вовремя. Хотя у меня беременности были вовремя… Обе были запланированные. По-моему, дети должны быть запланированными – когда они желанны.

Нотариуса мне тоже доводилось видеть раньше. Родионов с ним давно сотрудничал, и я подписывала бумаги в свое время как раз в присутствии этого человека. Он предложил нам всем рассаживаться на заранее приготовленные стулья. К этому времени подъехал адвокат Игоря, представился и сел рядом со мной. С другой стороны от меня расположилась Лариса, рядом с ней – мама.

Начало завещания всех собравшихся мало интересовало. Там перечислялись небольшие суммы, которые Родионов оставил верно трудившимся на него работникам. Нотариус даже не стал их всех приглашать – в его конторе на всех не нашлось бы места. Убитому вместе с Родионовым Петру Семеновичу выделялось пять тысяч долларов. Я надеялась, что вдова их получит. Надо будет обязательно поговорить об этом с нотариусом.

По сто тысяч долларов получали верный шофер Витя, личный адвокат и сам нотариус. Родионов высказывал надежду, что Витя продолжит работать на нашу семью. Интересно, кого он возить будет? Лариса уже получила права и копила на машину, ее возить не надо и не на чем. Меня возить тоже не надо, а Олю и маму я сама куда нужно отвезу. Или мама потребует персонального шофера? Зная мою маму и многое о ней, Витя вполне может отказаться.

Двум холеным женщинам, сидевшим в двух разных частях кабинета нотариуса и похожим на меня, жертвовались квартиры, в которых они в настоящий момент проживали, и по десять тысяч долларов каждой за оказанные услуги и многократно доставленное удовольствие. Одна широко улыбнулась и явно была рада такому исходу дела, вторая скорчила недовольную мину, видимо, ожидала большего.

Далее началось самое интересное. Родионову принадлежали восемьдесят пять процентов компании, основателем и президентом которой он являлся. Пять процентов принадлежали вице-президенту, а десять процентов были распределены между различными мелкими акционерами. По завещанию вице-президент получал еще пять процентов, а оставшиеся восемьдесят в равных долях делились между моими старшей дочерью Ларисой и мамой, бывшей тещей Родионова.