Суд Линча

его все ищут. Какое уж тут рвение. А цех мой по-прежнему пустует. Ждет новых проходимцев. Разрешите вопрос? Уж полтора года минуло, как закрутилось дело с мошенничеством. И вдруг Ярцевым снова интересуются. Почему? Это простое человеческое любопытство.

– Милиция обнаружила на шоссе бесхозную машину, в багажнике которой лежал мешок, а в мешке пара горстей этих белых гранул, то есть поливинилхлорида. Искали хозяина «Жигулей», а его и след простыл. В самой машине нашли женщину со следами насильственной смерти. Поэтому хозяину «Жигулей» нет никакого резона отыскиваться. По моим расчетам, на этой машине в последнее время ездил ваш бывший компаньон Ярцев.

– Это вы напрасно, он мне не компаньон, – Дюков поморщился. – Я в этой истории пострадавшая сторона. Думаю, Ярцев сейчас находится далеко от России. С такими деньгами не пожить в свое удовольствие просто глупо.

– А я уверен в том, что Ярцев сейчас в Москве. Я рассчитывал, вы хоть чем-то поможете в его поисках.

Дюков вытащил из чернильного прибора ручку и повертел её в пальцах.

– Значит, убита женщина? Некоторое время я был знаком с Ярцевым. Могу сказать твердо: мокрые дела не его профиль. Ярцев не выносил вида крови. Однажды наша работница угодила кистью руки между двух валов. Это такие огромные стальные цилиндры, между которыми прокатывают линолеум. Можете представить, что стало с её кистью? Кровавый блин, тонкий-тонкий. Ярцев увидел это, чуть в обморок не упал.

– В той смерти не было ничего такого: крови, каши из костей. Женщине просто сделали укол, сердце остановилось.

– Все равно, убийства не его профиль, – Дюков упрямо помотал головой. – Он хищник, из кто расхищает собственность, проворачивает крупные мошенничества. Ему просто не нужна кровь.

– Могу вспомнить пару эпизодов, когда хищники становились мокрушниками. Ведь это один шаг, от хищения к убийству. И сделать его не так уж трудно, даже если человек панически боится вида крови.

– Вы рассчитывали на мою помощь, но помощник из меня, как видите, никудышный, – Дюков поднял брови. – Я слишком мало знаю, а все, что знал, уже сообщил тем людям из отдела по экономическим преступлениям.

– Мне известны ваши показания, – Мельников рассматривал на подоконнике какие-то несвежие, словно умирающие в своих тесных горшках, герань и фиалки. – Вы заключили договор с Ярцевым, предоставили ему производственные площади и так далее. А он, нехороший человек, вас обманул. Использовал ваших рабочих при монтаже оборудования, ваш транспорт и многое другое и даже арендной платы не внес. Так дело было?

– Точно.

– Хорошо. А теперь хотелось бы посмотреть то помещение, тот цех, что арендовал у вас Ярцев.

– Посмотреть-то можно, но ничего интересного там нет, – Дюков встал на ноги, через окно взглянул на крышу хозяйственной одноэтажной постройки во дворе, отражающую прямо в глаза солнечный свет. – В цехе ничего нет, голые стены и только.

Беспокойство, появившееся с приездом Мельникова, постепенно улеглось. «Этот милиционер, в общем-то,