Современный румынский детектив

— А годочков сколько?

— Сорок четыре.

— В таком разе сумеешь прочесть. — И протянул" Вечерний Бухарест". С первого взгляда беглецы поняли, что к чему: газета поместила их фотографии.

— Не везет вам, парни! Следом за нами проехал Бикэ Папаяни…

Глава XVI

НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА

— На его месте, ~ сказал инженер, —я

бы сразу разгадал ход. Цель-то была

ясна…

Адвокат хотел было напомнить ему,

что хорошая мысля всегда приходит

опосля, но не стал.

Пассажирский поезд медленно полз, делая частые остановки. Силе с Димком созерцали звезды, лежа на крыше вагона. ~ Которая из них твоя, дура?

— Которая мерцает. Видно, скоро закатится… Вор осклабился:

— Опять ты не в духе! Что тебе еще надо? Мы их обдурили по первому классу. Хорошо, пацан попался из тех, кто с милицией не в ладах.

— Да, Митря, из Бухареста выбрались… Но боюсь, майор Дашку догадается, куда мы двинули, куда послать своих людей.

— А мне до лампочки! Лишь бы добраться до курорта. Напялим на себя заграничную робу, бородки отпустим, прикроем гляделки ставнями, такими, знаешь, величиной с фары, да нажмем на" данке шён"… Не станут же мусора трясти всю немчуру!

— Боюсь, Митря, что бы мы ни придумали, нас засекут в самом скором времени.

— С какой это стати?

— Больно уж ты у меня личность приметная…

— Иди куда подальше! Тыщу лет ментам не разнюхать!

— Дай-то бог, — вздохнул Беглый.

Вор заметил перстень на пальце Силе, и глаза его снова загорелись.

— Спрячь в карман, а то еще уронишь…

Они спрыгнули на ходу недалеко от Констанцы. Димок сразу двинулся к центру:

— Греби за мной, дура! Надо купить два чемодана и какое — никакое шмутье, чтобы не бросаться в глаза. Кто приезжает на море руки в брюки?

Набив чемоданы, они остановили такси.

— Томис — Север, — вальяжно бросил Димок шоферу.

— Ты опять с визитами, Митря? — шепнул Профессор.

— Там фатер — пруд пруди, все сдают. — Димок наклонился к шоферу: — Может, вы нам поможете?

— Сколько собираетесь жить?

— Недели три, может, месяц. Еще не решили.

— Понятно.

Таксист затормозил у бара" Лягушата" и дал короткий гудок. Смуглый кудрявый мужчина поставил на столик недопитый стакан и приковылял к ним на костылях — обе ноги у него были в гипсе. Шофер выгрузил чемоданы.

— Вот вам два квартиранта, господин Жорж.

— Не уезжайте, мы же должны еще договориться, — остановил его Беглый.

Калека широко улыбнулся:

— Договариваются со мной, но сдаю не я, а мама. Тридцать пять леев в сутки.

— Терпимо, — оценил Димок, — покажите комнату.

Они вошли в жилой дом по соседству с баром. Квартира оказалась на первом этаже, комната — с балконом.

— Порядок! — заключил Челнок. — Доктор, выдайте задаток.

Беглый положил пять сотенных купюр на краешек стола. Калека достал ключ.

— Парадное всегда открыто. У меня просьба, — он помялся, — если кто спросит, вы мои двоюродные братья. Понимаете, налог…

— Ясно, — сказал Беглый и протянул ему руку: —Тома Василеску.

— Жорж Стаматиу. Поэт. — И добавил извиняющимся тоном: — Профессия, никому еще не принесшая богатства…

Челнок тоже представился, пробормотав наспех придуманную фамилию, и тут же сменил тему:

— Несчастный случай?

Хозяин угостил их сигаретами, закурил сам и ответил:

— Я попал под машину какого-то итальянца. — Он улыбнулся. — По правде говоря, сам виноват: не обязательно любоваться закатом на самой середине улицы… Маменька заканчивает работу в четыре. Она, будет в восторге.

" Лягушатах" с ними заговорил небольшого роста мужчина с бегающими глазками.

— Вы остановились у господина Стаматиу?

На нем были импортные джинсы, он курил американские сигареты. Димок сразу его раскусил:

— Почем какие?

— По восемнадцать леев" Кент", супер лонг, "Пэл — мелл", "Честерфилд"…

— Еще что?

— Часы" Атлантик" по восемьсот, джинсы, майки…

— Покажи джинсы.

Он привел их к себе домой и открыл набитый барахлом чемодан. Беглецы выбрали самое броское: майки с эмблемой мюнхенского оркестра, джинсы в обтяжку, сандалии на один палец, очки и кепи по последней моде.

Димок сторговался. Беглый достал деньги.

— Скажите, пожалуйста, вам не страшно? А вдруг, мы из милиции?!

Фарцовщик улыбнулся, переводя взгляд с одного на другого:

— Птицу видно по полету…

— Он зачуял!

— Да что ты!

— Я тебе говорю! Не видел, что ли, как лыбился? Кто здесь живет, огонь и воду прошел, его не проведешь.

— Думаешь, про даст? Вор вздохнул:

— Как бы не купил…

— Не понимаю.

— Начнет играть в" Даешь — или скажу".

— Шантаж?

— Во — во! От здешнего народа чего угодно жди…

Они шли к Мамае. Из небоскребов рекой выливались курортники, замученные изжогой от неизменной колбасы на завтрак, обед и ужин.

Димок положил американские сигареты в задний карман джинсов, так, чтоб видно было, и с понтом волочил свои сандалии вслед Силе.

— Никаких забот, голубь, ты — вылитый немец!

— Откуда у этого фарцовщика столько барахла?

— Думаешь, у него одно барахло? Пари держу: бочонок часов в придачу…

— Откуда?

— С его величества черного рынка. Покупают у моряков загранплавания на пуды, а продают по три — четыре сотни за штуку. — Он рассмеялся: —В нашем квартале был такой — Мирча Нужник. Фамилия его Панаит, а народ прозвал Нужником, потому как чистил уборные. Он, братец ты мой, отчалил по — хорошему в Америку. И каждый год приезжал оттуда с пятью чемоданами заграничного белья, которое расходилось, как горячие пироги. Так я тебя спрашиваю, где он столько брал?

— Покупал оптом.

— Черта с два! Подбирал на улице, ясно? У американцев так заведено: поносил — и выбросил, чтоб не стирать. А Нужник сполоснет да нашим бабам тащит. А тем только и надо: платят втридорога, лишь бы ни у кого такого не было. Покамест не заразились все.

— Да ну?!

— Четко! С топором за Нужником гонялись.

Они вошли в Мамаю. Женщин — пруд пруди. У мозгляка загорелись глаза.

— Поживимся, дя Силе? Глянь, вон те две очень даже ничего…

— Белены, что ли, объелся? Люди майора Дашку в двух шагах, вот — вот на них наткнемся, а у тебя чепуха на уме.

— Кровь во мне играет, а не чепуха.

— Тьфу! Чтоб тебе провалиться!

Ветер сдул с пляжа народ. Лишь самые стойкие противостояли песчаной буре, любуясь морем. Вода жадно кусала берег, приглушенно бормоча. Вор попробовал ее пальцами ноги.

— Аж режет!

— Что ты хочешь? Май месяц, сезон только начался.

Они пошли наугад по берегу. Остановились рядом с немцем с транзистором на брюхе.

Местное радио доводило до сведения слушателей, что объявлен конкурс на самого наблюдательного курортника,

"Два наших репортера — далее следовало подробное описание беглецов — обойдут побережье, переодевшись туристами, продавцами сувениров и тому подобное. Опознавших просим позвонить в редакцию".

После перечисления премий объявление повторили на четырех языках.

Силе глянул на Челнока. У того душа ушла в пятки.

— Это еще что, дя Силе?

— Мобилизовали все побережье.

— Ясно! Как же быть?

— Сидеть дома…

— И вязать чулок, да? А что скажет хозяин, ты подумал? Приехали, мол, на море, а загорают при свете электролампочки.

— М — да… Сунуть ему, чтоб держал язык за зубами?

— Так продаст! Прав Дашку: беглых никто не любит… Пока суд да дело, пошли к тентам, брюхо урчит. Там чехи в очереди, по — ихнему не вещали.

Димок мрачнел с каждой минутой, глаза его источали яд. Беглый спросил недоуменно:

— Не понял, за каким чертом…

— Объявили конкурс? — Да.

— Чего зря пугать народ? После восьми вечера никто не высунул бы носа на улицу, зная, что поблизости шляется парочка беглых с перьями наготове. А народ, как ни говори, отпускной.