Зверское убийство. Тайна Люка Эббота

— Именно: самопожертвования! — взорвалась Мейбл, но смягчилась, глядя на его упрекающее выражение лица. — Я подумаю над этим, Бэзил. Правда, я подумаю.

Его лицо осветилось улыбкой:

— Ну, так-то лучше. Подумай. Вот и все, о чем просит твой мальчик.

«Мальчик» появился в это время в дверном проеме:

— Ты готов?

— Иду, — ответил Бэзил. Он наклонился, чтобы еще раз поцеловать жену. — Увидимся в субботу, дорогая. Я приеду утренним поездом.

— Ты разве не вернешься сюда опять? — с внезапным огорчением спохватилась Мейбл.

— Дела, не могу, моя радость. Вечером — ужин с директорами; большая конференция в пятницу утром. Мне нужно быть выспавшимся и свежим, — отвечал Бэзил. — Конференция, похоже, затянется и обещает завершиться еще одним ужином. Возможно, опоздаю и на утренний поезд. Как всегда, останусь в клубе. Послушай-ка, я в награду привезу тебе свежую прессу, идет? Бай, любовь моя.

Удрученная, Мейбл стояла у двери и слышала внизу их разговор вполголоса. Затем хлопнула дверь. Она окинула взглядом пустую столовую и не испытала радости от шелковых обоев и столового серебра. Она посмотрела на остывший тост на своей тарелке…

— Черт возьми, — пробормотала Мейбл.

Глава 7

«Коп шоп» в Бервуде легко можно было бы принять за колледж или школу, построенную каким-нибудь заезжим чудаком. Выстроенный вдоль Джорджиан лайнз, он стоял на склоне Хай-стрит, под сенью огромных каштанов.

Однако внутреннее убранство полицейского участка не оставляло никаких сомнений. Реставрированный в середине семидесятых, он был устлан потертым зеленым линолеумом; треснувший пластик «под бронзу» украшал потолок; вокруг было граненое стекло и хром. Уступка природе и уюту была сделана в виде двух огромных растений в вазонах, однако их ничем не ограниченный рост привел к тому, что они стали походить на две гигантские паутины. Однако здесь было чисто: настолько, насколько могли обеспечить чистоту усталые леди, нанятые уборщицами; и даже не пахло дезинфекцией.

Пахло здесь компьютерными терминалами.

Дженифер представилась констеблю, сидевшему за столом, и ее тут же провели через какую-то дверь, затем пустым коридором, пока они не пришли в маленькую комнату, где сидел Бэрри Трит. Он трясся, икал и отказывался от горячего сладкого чая, который ему настойчиво предлагали.

— Бог мой, доктор Имс, это было ужасающе!! — завопил Бэрри, как только увидел Дженифер. — Из нее вытекла вся, абсолютно вся кровь: это видно по ее рукам, таким красивым, талантливым рукам. Теперь они такие неподвижные, мертвые… такие…

— Забудьте об этом, — бесцеремонно сказала Дженифер: она лечила мистера Трита несколько месяцев назад и хорошо запомнила, что с этим человеком нужна строгость — и никакой чепухи. Однако, когда она продолжила, голос ее стал помягче. — Я знаю: вид мертвого тела пугает, ужасает, но то, что вы видели, это не ваша бывшая кузина. Это то, что она оставила на земле. Это ужасно, для вас это шок. Однако вы должны собраться с духом и не поддаваться слабости. Вы чувствительный человек, и своими эмоциями вы лишь навредите самому себе, вот и все. Почему бы вам не поехать в госпиталь?

— Бога ради, я ненавижу эти госпитали, — простонал мистер Трит.

Но тон Дженифер, похоже, все-таки положил конец его истерике. Однако на смену ей пришла жалость к самому себе.

— Моя мать умерла в госпитале, отец умер там; мой ближайший, незабвенный мой друг скончался в госпитале… Люди уходят туда и не возвращаются… Я не могу, не могу…

— Я поняла вас, мистер Трит, — сказала Дженифер, открывая чемоданчик. — Вы обижены на медицину. Особенно на госпитали. — Она нашла то, что искала, и начала готовить инъекцию. Трит взглянул краем глаза на шприц и позеленел.

— Это необходимо? — ужаснулся он.

Дженифер вздохнула:

— Вы не любите, к тому же, и инъекций?

Он покачал головой, и из его глаза скатилась слеза.

У него были до смешного большие черты на маленьком лице. Подбородок был совершенно «съеден» носом и глазами. Он носил шаловливый детский костюмчик в коричневых и оранжевых тонах: комбинезон, шелковую рубашку, брюки в обтяжку и остроносые кожаные туфли. В нем было что-то неуловимо детское и даже сказочное, и он знал об этом. Она выбросила шприц в мусорное ведро и отыскала несколько таблеток транквилизатора. Дала ему две и быстро написала рецепт на несколько последующих.

— Возьмите в аптеке на пути домой, — сказала она. — Или вы предпочтете поехать на работу?

— Гордон ждет меня, — слабым голосом проговорил Трит, ставя на стол бумажный стаканчик с водой.

— Вы сможете вести машину?

Он вздохнул со страдающим видом, но по всему было видно, что ему не терпится как можно скорее пожаловаться своему партнеру на скорбные перипетии этого утра.

— Я постараюсь, — сказал он. — Нужно жить дальше, правда?

— Конечно, это единственный выход, — согласилась Дженифер, сделав голос подобрее. Он был очень несчастен, несмотря на всю его слащавость и истерику. Его было искренне жаль. Творческий человек впечатлителен вдвойне, а подобное происшествие выведет из себя любого.

— Вы закончили с ним? — спросила Дженифер девушку-эксперта.

— О да, мэм, он был нам нужен лишь для опознания. Там он вел себя очень стойко, но когда приехали сюда, чтобы заполнить бланки…

Мистер Трит взглянул на нее с негодованием.

— Я также не люблю полицейских участков, — с достоинством проговорил он и вышел. Предварительно ему пришлось повозиться с дверью, которая открывалась внутрь вместо ожидаемого наружу; но в конце концов он одержал верх над дверью, и его легкие быстрые шаги вскоре затихли в отдалении.

Дженифер закрыла чемоданчик и взглянула на девушку:

— Я могу быть вам полезна? Вы выглядите неважно.

— Спасибо, — усмехнулась та. — Это не его вина, — усталость. У нас нечасто случаются убийства. В этот раз было, конечно, страшно неприятно, но я не упала в обморок. Зная себя, полагаю, что упаду как раз перед лицом старшего инспектора.

— О нет, я думаю, вы будете держаться молодцом, — поддержала ее Дженифер, следуя за нею в холл. — Это ведь второе убийство?

— Да, аналогичное было в Вудбери, — спокойно сказала девушка.

— Есть какая-то связь между ними?

Девушка с упреком посмотрела на нее.

— Простите, — сказала Дженифер. — Я не должна была спрашивать.

Та вздохнула:

— Не вы первая, не вы последняя задаете этот вопрос, доктор Имс. Многие, видимо, приходят к такому заключению. — Она остановилась в дверях. — Легок на помине! Вот и он!

— Кто?

— Главный детектив — старший инспектор.

Они вошли в приемную, где двое мужчин разговаривали с сидящим за столом констеблем.

Случайно тот, кто был повыше ростом, повернулся — и застыл, увидев Дженифер. Дженифер также была поражена, увидев его.

— Дженни Имс? Что ты-то здесь делаешь? — спросил он.

Последний раз, когда Дженни виделась с Люком Эбботом, — был ее последний день в Вичфорде, встреча на школьном матче по крикету. Люк выглядел тогда великолепно: весь в белом, с подкладными плечами, размахивающий битой и жестикулирующий перед лицом арбитра. Арбитр был не на шутку встревожен его воинственным видом, вспоминала Дженни, — и, видимо, повод для тревоги был.

За прошедшие годы Люк стал еще выше ростом и более худ. У него давно исчезли цыпки на руках; он научился до блеска чистить ботинки и красиво улыбаться. Пиратские усы, которые он отрастил, весьма шли ему. Он был одет в хороший костюм-тройку. Что-то подсказывало ей, что его мальчишеский задор исчез под влиянием какой-то скрытой боли, но она же воспитала в нем силу и глубину чувств, которых не было в том мальчишке из ее детства. Тогда он был ее героем. Она ожидала, что из него получится профессиональный спортсмен или юрист, а может быть, врач или даже премьер-министр. Но только не инспектор.

— Старший уголовный инспектор? Ты?! — выдохнула она.