Шерлок Холмс и железнодорожный маньяк

– Так вы считаете, что он и вправду астроном?

– Было бы удивительно, если бы он им не был, – ответил Холмс. – Ведь астрономический телескоп – весьма странное приспособление, чтобы обставить выдуманную роль, если только у вас его случайно нет. Теперь давайте-ка проследуем до вокзала и поищем следы мистера Миллера в Питерборо.

В полдень мы отправились в Питерборо, и Холмс тотчас прямо в гостинице начал свои изыскания. Он объяснялся с управляющим в развернутой академической манере.

– Мне очень хотелось бы услышать что-нибудь о своем близком друге мистере Миллере. Он тоже увлекается астрономией и приезжал сюда со своим снаряжением, чтобы здесь пронаблюдать транзит Венеры. Я с таким нетерпением ожидал его сообщения – у меня просто не нашлось свободного времени для самостоятельного наблюдения, – но он не прислал ни слова. Мне стало известно, что он отправился тогда в Шотландию. Я очень беспокоюсь, не попал ли он случайно в эту ужасную железнодорожную аварию – до сих пор от него ни весточки, понимаете.

Управляющий был само терпение, но в конце концов ему удалось прервать словесный поток великого сыщика.

– Уверен, сэр, с вашим другом ничего не случилось, но как, по вашему мнению, я могу вам помочь?

– Может быть, он случайно останавливался в этом отеле? Если вы видели его здесь после катастрофы, значит, он не пострадал. Это так не похоже на него – бесконечно долго молчать.

Управляющему оставалось только со всей готовностью напрячься и припомнить «мистера Миллера» с его телескопом, однако безрезультатно. От администратора тоже не было толку, правда, он назвал нам все наиболее вероятные места, где стоило продолжить наши поиски. Остаток вечера ушел на посещение их одного за другим, и в каждом Холмс повторял свое представление. Мы побывали в четырех, и уже совсем приуныли, когда наша настойчивость наконец принесла плоды. Хозяйка тихой гостиницы для коммивояжеров припомнила нашего астронома. Оказывается, вечером он ушел вместе со своим снаряжением и вернулся очень поздно. Поднявшись на следующее утро, он заявил, что удовлетворен экспериментом, и после завтрака отбыл обратно в Лондон. В подтверждение ее рассказа в регистрационной книге за 19 сентября оказалась запись: «Фрэнсис Миллер, Лондон, Аппер-Скадейл-стрит, 19а».

Мой друг сердечно поблагодарил добрую леди, и мы вернулись в отель. Прежде чем улечься спать, я спросил Холмса:

– Теперь у вас уже есть подтверждение присутствия загадочного астронома, наверное, здесь нет необходимости в дальнейшем расследовании?

– Полагаете так, Ватсон? – откликнулся он. – Вы что, забыли как мой брат пытался уговорить меня оставить наши изыскания? Нет, Ватсон, все еще только начинается. Мы пока не имеем ни малейшего представления, почему наш астрономический маньяк напал на эдинбургский поезд.

Следующее утро мы провели на станции Питерборо, беседуя с теми, кто работал здесь в ту роковую ночь. Но очевидцы лишь подтвердили информацию, полученную нами от руководства Большой северной железнодорожной компании. Мы так бы и ушли ни с чем, если бы Холмс не поинтересовался у носильщика:

– Никто из пассажиров не привлек вашего внимания чем-нибудь примечательным?

– Только один, сэр. Высокий господин из первого класса. Он прогуливался по платформе, пока поезд стоял здесь, – разминался, я думаю.

– Не могли бы вы описать его поточнее? – с интересом спросил Холмс.

– Он был высоким, как вы, сэр, ну, может быть, чуть выше, но намного солиднее. Можно сказать, полный. Он вышагивал взад-вперед и посматривал на часы, проверял, не опаздывает ли поезд, мне кажется. Больше я его не видел, находясь в хвосте у почтового вагона до самого отхода.

– Это, должно быть, был тот, кто встречал господина в автомобиле! – внезапно воскликнул какой-то мальчишка.

– Господина в автомобиле? – удивился Холмс. – А это кто такой?

– Простите, сэр, я работаю на телеграфе, и как раз был в конторе, когда услышал шум автомобильного двигателя. Ну я и выбежал посмотреть.

Большой «мерседес» подъехал прямо ко входу, сэр. Он мчался как ветер, сэр, и я даже испугался, что он не сможет остановиться!

– Ты видел, кто находился внутри? – спросил Холмс.

– А как же, сэр! Там был шофер, сэр, но за очками и кепкой я так и не смог хорошенько его рассмотреть. Сидел и еще один господин, такой полный. У него что-то было с ногой, сэр, поскольку ему, похоже, было трудно вылезать из машины.

– Как он был одет?

– На нем был дорожный плащ, сэр, и большая широкополая шляпа.

– Ты видел его лицо?

– Нет, сэр, я разглядел только бороду и то, что он курил сигару. Он был без багажа и, выйдя из машины, тотчас махнул рукой шоферу и направился к кассам. Когда машина уехала, я вернулся на платформу и увидел их вместе – этого господина и того, о котором говорил носильщик. Высокий господин подсаживал собеседника в первый класс. Больше я ничего не видел – эдинбургский уехал сразу, как только они сели.

– Отлично! – радостно воскликнул Холмс и дал мальчишке монету. – Теперь, Ватсон, нам надо поговорить с контролером и удостовериться, что у господина в автомобиле, как его назвал наш юный друг, не было билета куда бы то ни было.

– Но у него должен был быть какой-нибудь билет! – с жаром возразил я.

– Напротив, Ватсон, чрезвычайно сомнительно, чтобы у этого господина был билет!

Выяснить так ничего и не удалось: контролера, который дежурил в ту ночь, мы не нашли и потому отправились в Грэнтэм.

Казалось, Холмс совершенно преобразился. Он мурлыкал себе под нос какие-то песенки и отказывался обсуждать дело, разглагольствуя вместо этого о мелькающих за окном сельских красотах. О, это настроение означало, что теперь мой старый друг глубоко вник в хитросплетения загадочной истории и ожидает лишь последующих событий.

На станции Грэнтэм мы разыскали сигнальщика Дэя; он подвел нас к южной сигнальной будке и описал машиниста Флитвуда и кочегара Тэлбота на площадке их обреченного на гибель локомотива.

– Они стояли по сторонам, – сказал он, – и прямо-таки прилипли к смотровым окошкам, как будто вообще не понимали, на каком свете находятся. А в следующий момент они уже пронеслись на станцию. Поезд с шумом и грохотом промчался мимо ночного дежурного Пайла, почтовых служащих, поджидавших его на платформе; почтальон Кокс был первым, кто заподозрил неладное. Мы в ужасе смотрели, как поезд мчит напролом, – продолжал он. – Локомотив выскочил со станции на красный свет, и в следующую минуту будто что-то взорвалось и все запылало.

Мы осмотрели место катастрофы, пространство под мостом, где потерявший управление поезд смел с лица земли парапет; на насыпь полетели пылающие обломки. Здесь безумец с телескопом добавил к своему адскому списку еще несколько душ.

Холмс настойчиво расспрашивал железнодорожных служащих о двух путешественниках, которых нам описали в Питерборо. Они остались в живых – какой-то носильщик припомнил, что в самый разгар сумятицы той кровавой ночи начальник станции приказал мальчику с телеграфа отвести в его контору двух джентльменов и позаботиться о них. Описание мальчика соответствовало внешности двух наших загадочных путешественников.

– Коротышка не вымолвил ни слова, сэр, – сказал он нам. – Я отвел господ в комнату начальника станции, и длинный попросил чаю. И еще он хотел имбирного печенья. Чай еще куда ни шло, но где я им возьму имбирное печенье? Так что я спросил у начальника станции, и он велел разбудить бакалейщика Робертса – почему-то было важно, чтобы эти господа получили то, что хотели. Я и пошел к бакалейщику. Он не слишком-то обрадовался, что его дергают в такое время, и еще он хотел знать, кто будет платить. Я сказал ему, что на станции только что произошла авария, но он не хотел давать мне печенье бесплатно. Уж таков он, сэр, все твердит о том, как либералы разграбили страну. Ну пришлось мне платить за имбирные орешки, сэр, но я все-таки доставил и отдал их тем двум господам, и правильно сделал – когда они уходили, длинный сунул мне аж целый соверен за мои хлопоты!