Леопард охотится в темноте

е «маленькой госпожой». Улыбка часто появлялась на его обычно серьезном и важном лице. Он лично приказал слугам внести в дом ее скромный багаж.

— Я приготовил вам ванну, очень горячую.

— Это просто чудесно, Джозеф.

После ванны она вышла на террасу, и Крейг приготовил ей виски, как она любила, и себе, добавив совсем немного содовой.

— Предлагаю выпить за судью Домашаву, — он поднял стакан, — и за машонское правосудие. Все сорок лет.

Сэлли-Энн отказалась пить вино за ужином, несмотря на его уговоры.

— Барон Ротшильд был бы кровно обижен. Лучшее его вино. Моя последняя бутылка, лично незаконно ввезенная в страну. — Веселье Крейга было явно натянутым.

Он занес графин над бокалом и вопросительно посмотрел на нее.

— Нет. — Она покачала головой. — И я не пытаюсь командовать тобой, действую чисто из эгоистических побуждений. Сегодня ты нужен мне трезвым.

Он поставил графин и подошел к ней. Она встала со стула.

— Любимая, — прошептал он. — Я так долго ждал.

— Я знаю, — прошептала она в ответ. — Я тоже.

Он обнял ее осторожно, как нечто драгоценное и хрупкое, и почувствовал, как она стала меняться. Казалось, она стала мягче, тело ее стало податливым, принимало его формы. Он чувствовал ее от колен до молодой груди, и тепло ее тела легко проникало сквозь тонкую одежду.

Он наклонился над ней, она подняла голову, и губы их слились. Губы ее были холодными, но почти мгновенно стали горячими и разомкнулись, влажные и сладкие, как только что сорванная, вызревшая на солнце винная ягода, истекающая густым соком.

Он поцеловал ее и посмотрел ей в глаза, любуясь зеленью ореола вокруг зрачков, испещренного золотистыми крапинками. Потом ее веки закрылись и длинные ресницы переплелись. Он закрыл глаза, и земля, казалось, покачнулась под ним.

Он держал ее в объятиях и не пытался исследовать ее тело, довольствуясь ее губами и бархатным языком.

Джозеф вошел в столовую из кухни с подносом в руках, замер на мгновение, потом довольно улыбнулся и удалился, тихо закрыв за собой дверь. Они не услышали, как он вошел и вышел. Когда она оторвала свои губы от его, Крейг почувствовал себя обделенным и обманутым и потянулся к ней снова. Она прижала палец к его губам, и шепот ее был таким хриплым, что ей пришлось прокашляться.

— Милый, пойдем в твою спальню.

Возник один неловкий момент, когда он, раздевшись, сел на край кровати и стал снимать протез, но она, уже обнаженная, быстро присела перед ним, и сама отстегнула ремни. Затем она опустила голову и коснулась губами огрубевшей подушки плоти на конце культи.

— Спасибо, — сказал он. — Я рад, что ты можешь так поступать.

— Это — ты, — объяснила она просто. — Это — часть тебя. Она поцеловала культю снова, потом скользнула губами к колену и выше.

Он проснулся раньше нее и долго лежал с закрытыми глазами, наслаждаясь чудесным чувством, охватившим все его тело, потом он вспомнил все, радость охватила его, и он быстро повернул голову, испугавшись, что не увидит ее, но она была рядом.

Она