Путь Черной молнии (СИ)

В тот момент никто не знал, что ночью, после прекращения боевых действия с обеих сторон, опущенные мужики нашли Горелого и его приятелей, принимавших участие в их унижении. Они забили их до смерти железными прутами и оттащив трупы к кочегарке, основательно завалили углем. Затем долго разыскивали по обеим зонам Пархатого, а когда нашли его в промзоне, оглушили по голове. Главный из них - Толик, когда-то, прочтя исторический роман Александра Дюма "Графиня де Монсоро", запомнил одну из сцен казни. Посоветовавшись втроем, они с превеликим удовольствием решились на экзекуцию. "Не убивать же эту тварь сразу,- решили парни,- пусть помучается".

Они унесли тело Пархатого в один из цехов промзоны, нашли мешок, в который засунули своего обидчика, и как писалось в романе Дюма, подобрали трех оголодавших кошек, прижившихся в цехе. Подтащили мешок к большому квадратному баку с грязной водой, предварительно засунув туда обезумевших от страха котов, завязали и бросили мешок в воду. Видимо кошкам действительно, как писалось в романе, не понравилась сырость, и они начали искать выход. Что случилось потом, никто не знал: мужики покинули это ужасное место с чувством выполненного долга.

Глава 40

Решающая схватка

Генерал Зыков находился в управлении в своем кабинете, за длинным столом сидели оперативники отдела КГБ, работники различных служб.

Оперативный штаб по разрешению задачи, связанной с бунтом в колонии общего режима, работал на всех оборотах. В целом подготовка нового штурма была закончена. Ошибки, допущенные в ходе операции, были выявлены. Путем слияния информации, обстановка складывалась следующим образом: без разрешения Москвы на применение огнестрельного оружия, начинать новый захват бунтовщиков не было особого смысла, подставлять военнослужащих под бомбы и ломы заключенных, руководство управления больше не могло.

Бунт перешел в другую фазу, и проблему можно было решить только с вмешательством спецподразделений. От управления КГБ были присланы два армейских снайпера, и в данный момент они облюбовали позиции на дальних рубежах. Пока стрелки только наблюдали за передвижением осужденных в колонии и намечали себе основные цели. При получении приказа они готовы убрать главных зачинщиков бунта. Так же был задействован профессиональный фотограф, снимающий с разных мест на расстоянии. Он фиксировал всех, кого замечал в организации боевых групп заключенных.

Генералу и майору КГБ доложили, что после собрания осужденных на плацу, примерно одна треть ушла в деревянные бараки, и осталась там, остальные же: рассредоточились по обеим зонам.

Примерно шесть-семь основных зачинщиков можно убрать с помощью снайперов и начинать штурм, но все упиралось в решение московского управления ИТУ, а так как бунт мог принять политическую окраску, то организаторами мятежников будут заниматься органы КГБ.

Майор Бортников, сидя радом с генералом, про себя размышлял:

"Если среди осужденных будет много жертв, за это должен будет кто- то ответить, а именно тот, кто отдал приказ применить огнестрельное оружие. Тяжело и долго принимались подобные решения. Не мудрено, что уже на следующий день "Голос Америки" вещает по всему миру о сатраповских действиях Советских властей в той или иной колонии,- майор оглядел офицеров, как бы опасаясь, что его мысли кто-то может угадать, - Эх! Система перестраховщиков: равнение на главного, что он прикажет, то и будет исполнено. Он глубоко вздохнул и вслух сказал генералу:

- Стрелять в заключенных, конечно же нельзя, но если учесть происходящие события, то существует другая сторона медали - это безопасность мирных граждан. Если бунт выплеснется за пределы колонии, то простые, беззащитные люди обязательно подвергнутся нападению на них со стороны заключенных. Так уж устроен уголовный мир. Если определенная категория лиц будет зажата в жестких рамках и находиться под контролем своих предводителей, то возможен порядок, но стоит ситуации выйти из-под контроля, начнется хаос: опьяненные от свободы заключенные будут творить бесчинства, и превратятся в особо- опасных преступников.

Бунты такого масштаба были за редкостью в семидесятые годы.

Многие работники учреждений данного сектора потеряли бдительность и спокойно относились к серой массе осужденных, практически не способной, на такого рода инциденты.

Подавляли бунты оперативно и жестоко, и если имелись жертвы, со стороны осужденных, непременно выявлялись зачинщики массовых беспорядков и приговаривались судом к высшей мере наказания - расстрелу. Но, когда речь заходила о гибели сотрудников учреждения или солдат спецподразделений, существовал негласный приказ о ликвидации зачинщиков на месте, вооруженное сопротивление которых приравнивалось к государственному преступлению. Конечно, приказ для солдата - превыше всего, и военнослужащего за невыполнение ожидало тяжкое наказание.

Но и отдающие приказы понимали, что голыми руками не остановить взбунтовавшихся зэков. Средства защиты перед вооруженным преступником не могли противодействовать самодельным бомбам и бутылкам с зажигательной смесью. Все это указал в своем рапорте высшему начальству генерал Зыков.

В его памяти всплыли события, произошедшие три года назад в колонии для малолетних преступников. В Тогучинском районе, недалеко от поселка Горный, в Буготаке располагалась зона для содержания несовершеннолетних. Малолетние заключенные подняли бузу и подожгли клуб. На место прибыл пожарный расчет для тушения огня. Решив воспользоваться удобным случаем, группа малолетних осужденных захватила пожарную машину и, выбив въездные ворота, освободили проход для всех желающих покинуть зону. Естественно, поначалу лагерное начальство было в замешательстве, открывать по малолеткам огонь из оружия нельзя, а те в свою очередь, быстро скрылись на машине. На помощь администрации колонии и лагерной охране подоспели внутренние войска и подразделения милиции, начался отлов осужденных, бежавших из колонии. Кого находили в "усмерть" пьяными прямо в ограбленном ими магазине, других снимали с товарных вагонов, третьих хватали на улицах и в лесонасаждениях. В общем, повозились тогда с малолетними преступниками и получили серьезные взыскания от начальства.

Сегодняшний бунт, не слыханный по своей подготовке и организованности, пожалуй, затмил предыдущие, когда - либо произошедшие в области.

Просматривались четкая организация и соблюдение дисциплины среди заключенных. Чувствовалась авторитетная рука, направляющая массы уголовников на те или иные объекты - значит, все было заранее подготовлено. Какая высокая организованность и четкость приказов! А требования заключенных к властям - целый манифест!

Генерал Зыков и майор КГБ Бортников, рассмотрев личное дело Дронова, были поражены бездействием режимной и оперативной частей, здесь явно проглядывались лояльные отношения администрации колонии к данному заключенному.

"Или здесь что-то другое? Неужели преступный сговор или подкуп, а может халатность? - думал Бортников,- вопросы, одни вопросы. Все - таки, насколько опасны воры в законе, когда они находятся в бесконтрольном состоянии - выходит рано еще хоронить "Последних из Могикан", как он вообще поступил в эту область? О передвижении коронованных воров обычно всегда известно оперативным частям, а в первую очередь управлению ИТУ. Ладно, пусть генерал берет все под контроль и горе тому, кто допустил такую халатность".

Да, действительно, своим приказом Зыков отстранил от руководства колонией полковника Сереброва и майора Кузнецова, считая, что тщательное расследование покажет и выявит причины их халатности.

- Ничего генерал,- успокаивал его майор Бортников,- бунты, начинающиеся спонтанно, превращаются в неорганизованное сборище, которому по определению даже нельзя дать оценку. Еще один день и против главарей поднимутся все мужики.