Мертвых не судят

— Тебе какое дело?

— Из двадцать восьмой? — Славич не ответил, и голос утвердительно произнес: — Точно: из двадцать восьмой. С тобой, гнида, разговор будет особый. Очень сложный. Ты уже сильно задолжал. Готовься, козел!

Трубка грохнулась на рычаг, зазвучали гудки отбоя.

— Я милицию вызвала, — подавленно сказала Зоя.

Из своей квартиры напротив вышел Дмитрий Иванович, а за ним осторожно его жена — пожилая женщина с добрым и испуганным лицом.

Она заглянула за дверь и тут же отпрянула.

— Боже ты мой!

— Вы ничего не слышали ночью? — спросил Славич.

— Абсолютно, — сказал Дмитрий Иванович. Он сильно побледнел и потирал изредка рукой левую сторону груди. — Просто не представляю, как это возможно.

— Были бы силы да время, — махнул рукой Славич. — Всю ночь, как видно, трудились, гады.

— О-о Господи! — стонала Ирина.

Обняв ее за плечи, Зоя попыталась увести к себе, но та с раздражением вырвалась, оттолкнула ее.

— Куда же я уйду?! — выкрикнула она. — Здесь же мои вещи! Я что, должна все здесь бросить?!

Снизу по лестнице уже поднимались два милиционера с дубинками и рациями.

— В чем дело? — спросил старший.

Славич молча показал ему в квартиру. Милиционер заглянул и потрясенно свистнул.

— Как это произошло?

— Если бы знать! — сказал Славич.

— Кто хозяин?

— Я хозяйка, — плачущим голосом сказала Ирина. — Я приехала сегодня утром взять вещи и… и… — говорить дальше она не смогла.

— У вас что-нибудь пропало? — деловито спросил второй милиционер. — Что у вас пропало?

— Я не знаю, — сказала она.

— Скорее всего ничего не пропало, — вмешался Славич. — Тут дело в другом. Те, кто это сделал, хотят, чтобы мы отсюда уехали. Не только она, а вообще мы все.

— Кто это такие? Кто хочет? — с деловым служебным любопытством спросил милиционер.

— Есть такая фирма. Называется «Бета-бизнес»…

Но в этот момент у милиционера зашумела рация. Приложив ее к уху, он некоторое время слушал неразборчивое бормотание, потом закричал в ответ:

— Проникновение в квартиру. Дверь взломана… нет, не кража… Ничего не пропало… Хозяйка говорит, что ничего не пропало… Так, понял… понял. Есть.

Он опустил рацию.

— Вызывайте сотрудников из местного отделения, — сказал он. — Они тут будут разбираться.

— Как это? — поразился Славич. — А вы?

— А мы — патруль. Если кража — вызовем оперативную группу. Нет кражи — значит, хулиганство там или что еще… Может, это бывший муж начудил.

— Господи, какой еще муж! — простонала Ирина.

— Я и говорю, — продолжал милиционер. — Тут отделение и должно выяснять. Вызывайте из отделения, придет участковый…

Он повернулся к напарнику.

— Пошли!

Стуча по ступенькам сапогами, словно солдатский взвод, они удалились. Дверь подъезда хлопнула, и наступила странная пауза, в течение которой все смотрели друг на друга в немом недоумении.

— Что же это за законы у нас такие! — воскликнула жена Дмитрия Ивановича.

— Законов сейчас нет, — мрачно откомментировал тот. — По крайней мере для таких, как мы.

Тем временем Славич внимательно осматривал дверь разоренной квартиры. Запереть ее было все же можно. Разрушители тщательно рассчитывали свои шаги. На этом этапе нанесение ущерба имуществу, как видно, не планировалось. Вдвоем с Дмитрием Ивановичем они кое-как восстановили запор и поднялись к Зое, куда она после нескольких минут уговоров все же увела плачущую Ирину.

* * *

Разговор с участковым, который появился через пару часов, облегчения не принес. Невысокий и худощавый младший лейтенант поскреб коротко стриженный белобрысый затылок и сдержанно поахал в знак сочувствия. Он внимательно выслушал их общий рассказ. «Кто-нибудь видел, как это произошло?» — спросил он и, услышав отрицательный ответ, вновь озабоченно почесал затылок. «Трудно», — сказал он скорее всего самому себе. «Но ведь мы знаем, кто за этим стоит», — доказывал Славич. «Это вы говорите, — отвечал участковый. — А они скажут — мы ничего не знаем». — «Так возьмите отпечатки пальцев, сделайте то, что полагается в таких случаях», — настаивал Славич, на что участковый лишь безнадежно махнул рукой: сейчас на настоящие-то квартирные кражи эксперт не всегда выезжает. Не хватает людей… А тут и статья такая… Умышленное повреждение личного имущества в лучшем случае. Ничего ж не пропало. В общем, будем работать.

На этой минорной ноте он и ушел.

Ирина уже не плакала. Глядя прямо перед собой, она сосредоточенно курила, то и дело постукивая сигаретой о край пепельницы.

— Надо пригласить журналистов, — сказала Зоя. — Вокруг этого нужно создать как можно больше шума. Чем больше людей узнает о том, что происходит сегодня в городе, тем лучше.

— Нет уж, шумите теперь без меня, — Ирина решительно вдавила окурок в пепельницу. — Я уже отшумелась.

— Вы решили… сдаться? — спросил Славич.

Она вскинула красные от слез глаза.

— Сдаться? — иронически переспросила она. — Терминология у вас какая-то… Армейская. Но ведь у меня армии нет. У меня вообще ничего нет! Что же мне остается делать? Вы знаете, сколько будет стоить ремонт? Этих денег я не заработаю за десять лет. Даже если не буду ничего есть. О, Господи!..

— С ремонтом я могу вам помочь, — нерешительно предложил Славич, но она усмехнулась и отрицательно мотнула головой.

— Не в моем положении продолжать эти… эксперименты. Спасибо, но с меня хватит. Пусть. Они победили, пусть, но я хочу жить спокойно. Вот вы мужчина, полны сил, молоды — вы и продолжайте бороться. А я… у меня другая весовая категория, как вы понимаете.

— В вашей новой квартире может случиться то же самое.

— Нет! — она снова помотала головой. — Первое, что я сделаю, — установлю стальную дверь. Разорюсь, черт с ним, в конце концов. Это мне наука. Единственная из всего подъезда денег пожалела, дура такая…

Она поднялась, взглядом поискала свою сумочку.

— Все. Счастливо оставаться!

Зоя закрыла за ней и вернулась в комнату.

— Что же делать, Игорь? Невозможно же, в конце концов, всю жизнь сидеть, как в осаде, не показывая наружу носа.

— Они точно знали, что Ирины не будет дома всю ночь, — промолвил Славич. — Возможно, за нами следили, когда я ее провожал, а я слежки не заметил, но это маловероятно. Скорее всего, у них где-то здесь постоянный пост. Следить не обязательно, нужно просто знать, кто выходит из дома и кто возвращается.

— Может быть, Ирина права? — в голосе Зои звучало откровенное отчаяние.

— Что? — в изумлении произнес Славич. — Права? Да ты что? Впрочем… Каждый из нас волен поступать, как ему вздумается, — тщательно выговаривая слова, сказал он. — Лично я никуда уезжать не намерен. Подохну, а не сдамся. Пусть убьют сначала, если им моя квартира так нужна. Только это ведь тоже не просто…

— А что ты хочешь делать? Что мы сможем?

Они незаметно друг для друга перешли на «ты», совершенно не придав этому значения. Славич повернулся и посмотрел ей прямо в зрачки.

— Все, — сказал он. — Теперь все, что угодно.

Он положил руки ей на плечи, но она отвела их мягким, необидным движением.

— Ты приходи, — с детской беззащитностью сказала она. — Ты не бросай меня теперь надолго… А сейчас — иди, Игорь. Я должна… мне надо подумать немного. Обо всем этом…

* * *

Вернувшись к себе, Славич вновь достал мощный морской бинокль. Из глубины комнаты он принялся тщательно осматривать окна дома напротив, одно за другим, подолгу фиксируя взгляд на каждом. Примерно через час он нашел то, что искал. Те, кто следил за его подъездом, устроились на первом этаже, в принадлежащем жэку помещении, где когда-то располагался то ли агитпункт, то ли красный уголок. Окно было завешено нечистой тряпицей, но сильное увеличение позволило разглядеть сквозь оставленные щелки замершую у подоконника фигуру дежурившего соглядатая. Славич смотрел не отрываясь и вскоре увидел, как у окошка ненадолго появилась еще одна фигура и снова исчезла из поля зрения. Значит, там их было по меньшей мере двое.