Ловушка для Черного Рейдера

Вечером того же дня мать Нины — Елена Сергеевна, зашла к Лене.

— Слушай, я ничего не понимаю, где дочка? Вы же с ней вчера? Да? Она говорила. И до сих пор дома нет. Ты вот есть, а ее — нет! Она хоть на работе-то была сегодня?

— Не было, теть Лен… Я уж и сама не знаю, что думать… Как уехала вчера с Женей в Нижний, так и не появлялась. Я у Жени спросить хотела, так его мобильник не отвечает. И у Вани молчит. Просто теряюсь, уж не случилось ли чего? Женя утром встретил меня возле универмага, тоже спросил про Нину. Сказал, что вечером посадил в автобус, а потом все беспокоился. Я узнала, что на работе она еще не появлялась, сказала ему и убежала. У нас дали звонок, надо было срочно на свое место… А к нему, теть Лен, я видела, милиция подъехала, но дальше я уже не успела… Но эта милиция меня немного напугала. Честное слово, не знаю, что теперь и думать…

— Ну, так что ж мне, заявление, что ли, подавать? — совсем расстроилась мать Нины. — А куда нести, даже и не представляю! И про что писать?

— Теть Лен, а ты к дядь Паше зайди, к нашему участковому, он про все знает и подскажет.

— Верно, — совсем уже потерянным голосом сказала Елена Сергеевна. — Пойду, а что делать?..

Но участковый уполномоченный капитан Дергунов Павел Антонович ничем не мог успокоить и помочь. Елена Сергеевна узнала от него, что заявления о пропаже людей принимаются от их родственников только на третий день. Считается, что так называемый «безвестно пропавший» должен сам появиться дома или прислать о себе известие в течение трех дней. А уже потом родственники могут подавать в органы милиции заявление на розыск. И, кроме того, представить в милицию фотографии пропавшего или пропавшей, желательно последнего времени, чтоб легко было опознавать.

Елене Сергеевне совсем стало плохо. Вчера, сегодня, завтра, значит, только послезавтра?.. А что поделаешь?

Участковый, которого все звали дядей Пашей, только развел руками, но пообещал Крюковой узнать и сообщить, если станет что-то известно.

Он решил лично поговорить с Леной Морозовой, ближайшей подругой Нины, может, та знает все-таки что-то, но скрывает от матери? Ох уж эти девицы! Большие уже, работают, а ума… Никакой осторожности…

Лена подробно рассказала участковому обо всем, что было прошлым вечером, ну, естественно, о том, что Ваня оставался у нее, не сказала, а вот про Нину ничего не стала скрывать. И что нравятся они с Женей друг другу, и что уже вместе бывали, ну, и… Дядя Паша — свой человек, кто его не знает? Ему все можно говорить.

Только ведь что скроешь от капитана Дергунова? Все он и сам понял про Ваню, не надо было ничего объяснять, но информация его озадачила. Ясное дело, надо бы этого Женю Маркина еще допросить.

Узнав у Лены его номер телефона, Павел Антонович позвонил Маркину домой. Телефонную трубку взяла женщина. Участковый вежливо попросил ее представиться, и, узнав, что у телефона мать Евгения Маркина, стал объяснять свой серьезный интерес к ее сыну.

Ничего не скрывая, — дело же такое! — он рассказал ей об исчезновении девушки по имени Нина Крюкова, с которой Евгений проводил вечернее и, возможно, ночное время накануне. Так вот, девушки до сих пор нет дома, хотя Евгений утверждал еще рано утром, встретив подругу Нины — Елену, с которой пропавшая вместе работает, что поздно вечером сам посадил ее на отходящий автобус…

Для Серафимы Петровны все эти «новости», начиная с какой-то Нины, о которой она ничего не знала от сына, и кончая исчезновением этой девушки, — вероятно, посреди ночи, так ведь получалось! — показались чистым абсурдом. И в нем никак не мог участвовать ее сын. Она отказывалась верить словам неизвестного ей участкового милиционера, да еще не своего, соседского, а из Богоявленска! Нет, вот придет с работы сын, и она спросит у него. Женя ей никогда не врал, не то воспитание! Словом, пожалуйста, если угодно, можете подъехать поздно вечером, когда сын приедет с работы, у него красная машина шестой модели, а пост его на Загородном шоссе, у самого въезда в город, что возле объездной дороги.

Сообщив служебный «адрес» Жени, Серафима Петровна нисколько не успокоилась. Ее уже всерьез озаботила утренняя нервность сына, собравшегося на работу раньше обычного и даже не позавтракавшего. Значит, какие-то опасения все-таки реальны? Но тогда Женя сам рассказал бы, у него от матери секретов не было. Или были? И мальчик просто вырос? Женя для нее, вырастившей сына в одиночестве, всегда оставался, да и останется впредь, хорошим, честным и искренним мальчиком…

А участковый, не удовлетворившийся таким ответом, стал думать, какие дальнейшие действия предпринять еще. Ведь уже день кончался. И решил, что самым разумным будет все-таки съездить сейчас на тот пост перед Нижним, где и служат оба приятеля — и тот, что был с Леной, и тот, что с Ниной. Что-то подозрительное показалось ему в неясных ответах матери Маркина, будто бы определенно пытавшейся скрыть от него известные ей одной нехорошие факты.

Павел Антонович был честным служакой, а жители на подведомственной ему территории в какой-то степени представлялись даже почти родными. И если у кого какая беда, они сразу шли к нему. И участковый, несмотря на свою внешнюю строгость и даже словно бы грубоватую несдержанность в некоторых выражениях, все же оставался человеком сердечным и обязательным. Решил — значит, надо сделать. А то» ведь действительно странно получается. Уехала девушка и пропала. А кавалер спрашивает утром у подруги, где она? Сам должен знать! Или, в самом деле, с Ниной что-то случилось? В любом случае, пока суд да дело, пока объявят пропавшую девушку в розыск, много времени пройдет. А время, знал участковый, может быть чревато утерянными уликами.

И еще он помнил, что, по словам Лены, Евгений утверждал, что отправил Нину домой последним автобусом. Ну, что ж, это нетрудно проверить. Надо просто выяснить, кто там был водителем и так ли все происходило, как о том рассказывал странный кавалер?

Одним словом, есть уже два фактора, которые могут прояснить непонятную картину… Времени только маловато, и надо торопиться.

До известного поста ДПС было относительно недалеко от Богоявленска, полтора десятка километров, и Дергунов сам не заметил, как подрулил к посту. В голове были другие мысли, а руки исправно исполняли приказ: подъехать к посту ДПС. Двое постовых занимались своими обычными, каждодневными делами и не обратили внимания на капитана милиции. Он для них был явно не свой.

Старший лейтенант, сидя в будке, держал перед собой лист протокола, очевидно, собираясь начать его заполнение о нарушении ПДД. А возле него с несчастным видом топтался водитель — средних лет мужичок с кепкой в руке, уважительно снятой перед начальством, водитель пикапа, загруженного «под завязку» ящиками с фруктами. В Нижний, небось, вез, а постовым яблочка захотелось. Или свежего винограда — знакомое дело.

Увидев «не своего» капитана, вошедшего в будку с недовольным видом, старший лейтенант все же встал. А потом небрежно махнул рукой мужичку — нарушителю ДТП, чтоб тот убирался с глаз долой. И мужичок, засияв, тут же кинулся вон из будки, а дежурный поглядел ему вслед с усмешкой: вон, мол, как чешет! Ну, народ!

— Слушаю вас, товарищ капитан. Какие проблемы?

— Мне нужен лейтенант Маркин. Не знаете, где он?

— Женька-то? — «старшой» почесал затылок и покачал головой с явным сомнением:

— На разводе сказали, что он задержан. Вроде как по подозрению в наркоте. Только что-то мне не верится. Женька слишком правильный, чтоб такой фигней заниматься… Но, с другой стороны, если задержали, должны сами и разобраться. Нас никто не спрашивает. И Ваньки Филиппова тоже нет, его прямо отсюда утром вызвали в Пригородный райотдел, так надо понимать. А нас Пронкин вместо них сюда направил, чтоб, значит, пост не пустовал. Мы с Петром на «объездном», вообще-то, работаем. Вот и переместили временно. Сказали, до полного выяснения. Так что ничего путного сказать не могу, товарищ капитан. А вы тоже, извините, по ихнему делу?