Сыщик, ведьма и виртуальный покойник

Я бессильно наблюдала за тем, как над его головой поднялся а затем опустился здоровенный шестифутовый крест из бруса сечением 2х4 дюйма. Вместе с крестом на голову Тони обрушился и лозунг: "Единая нация под Единым Богом".

Глава сорок третья: Избранник.

Среда одиннадцатого. 11 час. 05 мин. вечера.

Я и понятия не имел, что ночь имеет столько голосов. Весь последний час я занимался тем, что подсчитывал число отдельных, доносящихся до меня звуков. Это была увлекательная игра. Лягушки. Плеск рыбы. Спор двух торговцев наркотиками на детской площадке. Шаги бродяги, собирающего алюминиевые банки. И птицы. Я насчитал 14 разновидностей птичьего пения.

Дождь то кончался, то принимался лить снова. Облака, подсвеченные огнями Атланты, приобрели фиолетовый оттенок, и озеро тоже стало фиолетовым, поскольку в нём отражались облака. Но всё остальное было серебряным. Луна сияла в разрывах облаков, и это был самый яркий свет во всем парке. В перерывах между дождями с поверхности озера поднимались небольшие клубы пара, искажая отражения небоскребов. Я смотрел на воду и мне казалось, что башни какого-то странного города плавают в фиолетовых облаках. Надо будет запомнить эту картину и попросить Скотта перенести её в наш комикс. Если, кончено, мне суждено когда-нибудь вернуться к нормальной жизни.

Саммер уснула час назад, опершись спиной на одну из колонн обзорной площадки. На неё падал свет луны. Одна половина её лица была серебряной, а другая скрывалась в таинственном мраке. Она казалась такой милой и беззащитной, но...но, даже и во сне в ней было что-то от кошки. Жаль, что я не умею рисовать как Скотт. Если бы я умел, то обязательно написал её портрет - лицо наполовину в тени, и башни в фиолетовых облаках за ней.

Вот уже несколько часов мы ждали появления её мамы, но та всё не приходила. Я уже потерял надежду, но иного выбора, кроме как продолжать ждать, у нас не было. В мой дом путь был закрыт. К Саммер мы тоже не могли идти. Если же мы попытаемся провести ночь в гостинице, нас вычислят по электронной кредитной карте и ПЧК тут же явятся за нами. И это при условии, что найдется отель, готовый предоставить номер паре малолеток.

Саммер что-то пробормотала, но не проснулась. Я же достал один из рисовых брикетов с ванилью, украденных для нас Джеральдом, и принялся его грызть, постоянно делая паузы, чтобы выслушать очередную птичью трель, казавшуюся мне незнакомой. Затем я увидел, что дождь полил снова.

Обзорная площадка сооружена в середине моста, соединяющего берега озера, так что дождь можно увидеть прежде, чем он до вас доберется. Я видел как капли дождя поднимают рябь на поверхности воды, продвигаясь по направлению к нам с юга на север. Через несколько секунд дождь забарабанил по крыше. Я слушал этот успокаивающий звук, догрызая рисовый брикет. Ночь была теплой, и мы находились в укрытии. Ну и пусть себе идёт.

Из тени деревьев на восточном берегу озера появилась фигура человека. Человек явно направлялся к мосту. Я наклонился над Саммер и легонько потряс её плечо. Она проснулась мгновенно. Я приложил палец к губам, и увлек её в тень. Нас уже сегодня выгоняли из парка. Это сделал какой-то коп сразу после захода солнца.

На сей раз это мог быть кто угодно, но только не полицейский. На человеке был какой-то бесформенный наряд, похожий на платье или на мантию, а сам он опирался на высокий - выше меня - посох. Двигалось это существо крайне медленно, так словно каждый шаг давался ему с огромным трудом. Это был не полицейский. И не ПЧК. И уж, конечно, не мама Саммер. До сих пор нам удавалось избежать встреч с психами и бездомными, шляющимися по ночам в парке. Оставалось надеяться, что и на этот раз удача нас не покинет.

Я слышал ритмичное постукивание посоха о настил моста. Затем характер звуки изменился - неизвестное существо поднималось по ступеням на обзорную площадку. И вот оно вступило под крышу и опустилось на скамью. Луч луны, прорвавшись через облако осветил серебряные волосы, заплетенные на спине в две длинных косы. Это была женщина. Женщина очень старая. Я не знал, видела ли она нас или нет.

В неведении я оставался лишь до того момента, когда она заговорила.

- Надеюсь, вы не будете возражать против того, что я воспользуюсь тем же убежищем, что и вы? - спросила она. Голос у женщины был похож на кваканье лягушки. Очень старой лягушки и к тому же страдающей ларингитом. На улице дождь.

Саммер вышла из тени. Я последовал за ней.

- Конечно, не будем, - ответила Саммер.

- Простите, - сказал я. - Мы не хотели вас испугать неожиданным появлением. Мы просто не знали, кто идет.

- Пусть вас это не беспокоит, - произнесла старуха. - Я прожила такую длинную жизнь, что испугать меня чем-либо уже невозможно.

Только подойдя совсем близко, я увидел насколько сильно морщины избороздили её лицо. Такой кожи мне раньше видеть не приходилось. Видимо, несчастная старуха была бедна настолько, что у неё не было средств на обычную пластическую операцию. Но в её глазах я увидел нечто такое, что невозможно было описать словами.

Она взглянула на воду, помолчала немного и произнесла:

"Открыв глаза, увидел я тебя с собою рядом,

Пробившись сквозь стекло, луна твой серебрила лик,

Не весь, а только часть его,

А часть скрывала тень.

И в этот миг,

Ты мне предстала, чудной незнакомкой,

Такой, который видел я тебя десятки лет назад,

В ночи, когда угас прекрасный день..."

Старуха перестала читать стихи и посмотрела на нас.

- Как красиво, - сказала Саммер.

- Да, - согласился я, и хотел добавить, что только что рисовал в уме точно такую картину. Но, испугавшись, что меня сочтут дешевым плагиатором, я лишь спросил: - Откуда это?

- О... - со смешком сказала она, - Это всего лишь начало поэмы, которая еще не написана. - Затем старуха как-то странно на меня посмотрела и добавила: - Возможно, ты как раз тот, кто сумеет её закончить.

Глава сорок четвертая: Одержимая.

Среда одиннадцатого. 11 час. 50 мин. вечера.

- Вот уж не думаю, - сказал мальчик. - Я вовсе не какой-нибудь слюнявый поэтишка.

Стоящий за его спиной тотем согласно кивнул и одобрительно хлопнул мальчишку по спине. Тотем являл собой высокого детину в темном костюме, с маской домино на лице и цифрой "Z" на груди. "Супергерой", догадалась я.

Я заметила, как девочка ткнула его локтем под ребра за эту очевидную грубость. Её тотемом был волк, с вплетенными в гриву одуванчиками.

- Не суди его строго, - сказала я. - Он сейчас в таком возрасте, когда мальчишки стремятся продемонстрировать свою независимость, как себе, так и всему миру. Поверь мне. Я это знаю. И кроме того, - продолжала я, он прав. Большая часть поэзии - всего лишь упражнения в слюнявом сентиментализме, или того хуже в академической игре словами. Но, к счастью, это еще не вся поэзия. Есть стихи, молодой человек, - их, увы, мало, которые таят в себе чудо. Искру магии, если можно так выразиться. Эти стихи позволяют людям взглянуть на себя по-новому, а некоторым даже помогают открыть для себя смысл жизни.

Я посмотрела мальчишке в глаза, чтобы понять, воспринимает он мои слова или нет. По его взгляду я поняла, что он считает меня слега чокнутой, или, как теперь принято говорит в их среде, - играю не полной колодой.

- Вообще-то, - ответила я на его мысли. - В моей колоде есть даже пара лишних карт, да и разыгрываю я не совсем стандартный вариант игры.

Он и этого не понял. Жаль, что мы не сможем долго побыть вместе. Я могла бы научить его многому из того, что видела в жизни, помогла бы многое понять. Но насколько мне было известно, до самых важных мыслей он дойдет самостоятельно.

Тотем девочки поднял голову и принюхался. Судя по его виду, он унюхал нечто знакомое. Не прошло и секунды, как девочка сказала:

- Мама пришла.

Мальчик посмотрел сквозь сетку дождя на берег и на темную линию далеких деревьев.