Ищите женщину

– И во все его составляющие, как-то: уважение, любовь к ближнему своему, честность, трудолюбие…

– Можешь перечислить без зазрения совести все положенные заповеди – и ни в чем не ошибешься. Но я о другом. Значит, совсем плохи наши дела, Дима?

– Ты про вообще или только про свои? – хитро ушел от прямого ответа Коптев.

– Да и те, и другие, – отмахнулся Меркулов.

– Я не пессимист, ты знаешь, но и для оптимизма почвы никакой тоже не вижу. У меня, Костя, порой возникает ощущение, что мы попали в ловушку собственных амбиций. На определенном этапе мы почему-то уверили себя, что если когда-то к нам потянулись люди, приветствующие наши идеи, то они просто обязаны также и принять наш образ жизни. И тут происходила главная нестыковка. Возвышенные идеи, повторяющие все те же заповеди Христовы, и методы их воплощения оказались неадекватны.

– Так ведь и Христос объявил, что пришел с мечом, между прочим.

– А чем сознание революционных масс сильно отличается от образа мышления насильственно обращаемых в христианство язычников? Но мое сравнение проще. Мы были грозной стаей, и нас побаивались. А их стая оказалась мудрее: она нас разложила, причем не всех сразу, а каждого в отдельности, обещая и предлагая конкретику, а не абстракцию. И уже дело дошло до того, что скоро нам будут просто разрешать жить в общем лесу. Но уже по законам их стаи.

– Общая перспектива мне ясна. А частная, с ней как?

– Вот скажи, Меркулов, сто лет тебя знаю, а про одно не в курсе. Ты когда-нибудь в порочащих тебя связях с дамами был замечен или нет? Адюльтер там и прочее.

– Побойся Бога!

– Так поверишь ли мне, если "я тебе скажу, что для многих политиков и прочих наших деятелей высшего ранга это обстоятельство является, по сути, единственным на сегодняшний день оправдательным документом!

– Дима, к чему мы пришли?

– К честной пенсии, Костя.

Закончив свой рассказ, Меркулов как-то поник, но постепенно, с каждым живительным глотком к нему стало возвращаться обычное чуточку скептическое отношение ко всему окружающему.

Он поглядывал на соревнующихся в хохмачестве своих друзей, смеялся их несколько грубоватым шуткам и вдруг снова стал серьезен:

– А ведь тебе, Саня, придется слетать в Штаты. А по дороге присесть в Мюнхене. Чувствуешь зачем?

– Так у него ж еще не пошит генеральский мундир, Костя, – вмешался Грязнов. – А мой, я уже примеривал на глаз, ему не подойдет. Худой, но длинный, а я – наоборот, красивый и крупный. Верно?

– Я так соскучился, Костя, по Штатам. Я так давно там не был. Более месяца, представляешь?

– Балаган какой-то, – пробурчал Меркулов. – Давайте дальше, что у вас там в меню на очереди?

– А когда, Костя? – жалобно спросил Турецкий. – Только с Иркой наладилось…

– Газету обещали в воскресенье? Вот в понедельник и лети. Чего зря тянуть? А Грязнов со своим новым дружком тут и без тебя справятся. Туда – обратно, недели хватит. Ну десять дней.

– А генеральный возражать не станет? Скажет еще: чего это он зачастил? Разлетался?…

– Боюсь, ему скоро не до тебя будет. – И, увидев, как вмиг вспыхнули от наивного любопытства глаза застольщиков, строго постучал пальцем по столу: – Все! Тема закрыта…