Смертоносная чаша

огурчика бы сюда! – печально вздохнул мой друг Вано. – Да еще из бочечки!

– Или маринованного боровичка, – поддакнул я ему. И уже веселее добавил: – Может, спросить у господина Толмачевского? Не организуют ли здесь выезды в деревню? За провиантом для «КОСА». Что-то мне не попадался на глаза господин управляющий.

Мы оглянулись вокруг, но Толмачевского не увидели. Однако водочка подействовала ободряюще. Все-таки она не шла ни в какое сравнение с янтарным напитком, нагонявшим иногда такие мысли, после которых и впрямь хотелось на стену лезть. А вот водочка призывала нас к жизни.

– Вот чем надо лечить, – угадал мои мысли сиамский близнец Вано, – тогда и помирать не захочется.

– Разве что по утрам, – улыбнулся я.

Но утром нам умирать нельзя было – утром нам нужны светлые головы и здравые мысли, поэтому мы решили остановиться на этой бутылке и пить ее медленно. Тем более у меня был серьезный разговор к Вано: мне предстояло рассказать ему о Васе. Я начал с начала, стараясь не упустить ни одного важного момента; рассказал, что о фигурке Афродиты могли знать очень даже многие, как и многие могли знать о существовании у нее цианида. Но, только когда я дошел до истории о том, как яд спрятали во флаконе из-под духов, Вано по-настоящему оживился.

– Ты думаешь, она сказала правду? – нахмурился мой друг. – Может, все-таки это ее рук дело?

– Знаешь, Вано, – недовольно буркнул я, – думаю, насчет Василисы у нас не должно оставаться сомнений. Мы просто обязаны верить каждому ее слову, если действительно желаем помочь девушке. И здесь вариантов быть не может. Иначе вообще все не имеет смысла. Иначе мы допускаем, что жизнь она может провести за решеткой. А ты, Вано, как никто должен знать, что тюрьма – это конец, особенно если наказание несправедливо.

– Хорошо, – тут же согласился мой товарищ, – от этого и будем плясать. Если Василиса невиновна, а мы именно так и думаем, следовательно, нужно искать второе лицо, подложившее яд. Я считаю, подозреваемым номер один является Толмачевский. Он – сосед Васи, тысячу раз он мог проникнуть в ее квартиру. Ему не составляло труда и подделать ключ.

– Как не составляло труда подделать и другой ключ, – дополнил я мысль Вано, – а именно – от черного хода «КОСА».

– К тому же это подозрительное вино. Думаю, оно поможет нам разобраться во многих неясностях. Хотя… Хотя, Ник, бывают и такие вещи, которые происходят одновременно, но друг с другом никак не связаны.

– Ты хочешь сказать, что темные делишки «КОСА» могут быть не связаны напрямую с убийством?

– Я думал об этом, – кивнул Вано, – слишком уж они рисковали своим благополучием и своей репутацией, чтобы пойти на убийство. Тут что-то не вяжется.

– Поэтому кроме Толмачевского нам не мешает вычислить еще одно подозреваемое лицо.

Вано вопросительно взглянул на меня, и я, бодро опрокинув еще одну рюмашку, оживленно рассказал ему о таинственной даме сердца, которую любил Стас, а также я акцентировал его внимание на темном прошлом Стаса, на его неладах