Семь минут
Семь минут читать книгу онлайн
Выход в свет скандально известной книги Дж Дж Джадвея «Семь минут» вызывает возмущение в обществе. Книгу считают непристойной, порнографической, требуют запретить ее продажу. Масла в огонь подливает то обстоятельство, что подросток, которого обвиняют в жестоком изнасиловании его подружки, признается, что совершил преступление именно под влиянием этой книги. Молодой перспективный адвокат Майкл Барретт, прочитав книгу, принимает решение выступить в ее защиту. Собирая доказательства в пользу своей «подзащитной», он пытается распутать клубок тайн, окружающих личность автора книги.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
— Я говорю «нет», когда хочу сказать «нет»! — резко ответила женщина.
По комнате пронесся смех, и Барретт с уважением посмотрел на свидетельницу. Внешний вид оказался обманчивым.
— Миссис Уайт, поймите, пожалуйста, о чем я говорю. Я не хочу сказать, что грубые и вульгарные слова должны использоваться всеми и повсеместно. Я не хочу сказать, что вы обязаны употреблять или выслушивать их. Лично я тоже не склонен часто пускать их в ход в присутствии женщин, но не потому, что эти слова неправильные, а потому, что такое получил воспитание. Я хочу только сказать, что многие писатели, начиная с Чосера и кончая Джадвеем, должны иметь свободу пользоваться честными и точными словами, когда пишут честно и хотят сохранить верность своим героям и своему времени. В замкнутом мире книги вы можете прочитать и отвергнуть их, если хотите. Джадвею была нужна именно такая свобода. Великие писатели раньше обладали ею. Я надеюсь убедить вас согласиться, миссис Уайт, что Дж Дж Джадвей в стремлении быть честным по отношению к своему таланту, мастерству и самой книге, в стремлении писать правдиво и без стыда, опирался на здоровый исторический опыт, используя в «Семи минутах» честный и откровенный язык.
— Меня не интересует прошлое, мистер Барретт. Меня волнует защита морали сегодня, особенно морали молодежи. Молодежь нужно защищать, если мы не хотим деградировать или вымереть, как это произошло с другими нациями.
— Миссис Уайт, как средняя американка, считаете ли вы, что среднему учащемуся или студенту такой язык может причинить вред или даже привести к чему-то худшему?
— Считаю. С нашей молодежью сейчас творится что-то ужасное. Они открыто используют в повседневной речи грязные слова, пишут их на стенах в публичных местах, печатают в этих маленьких ужасных еженедельных газетенках. Если это не остановить, то следующее поколение не будет знать, что такое мораль. Почему они ведут себя так? Кто в этом виноват? Я вам могу сказать. Они ведут себя так, потому что читают все эти словечки в книгах вроде «Семи минут». Злые пророки типа Дж Дж Джадвея просто загипнотизировали их. — Она с победным видом выдержала паузу, потом вновь обратилась к Барретту: — По-моему, это единственная причина, по которой они сквернословят.
— Миссис Уайт, даже несмотря на то, что вопросы должен задавать я, а вы отвечать на них, я с большим удовольствием отвечу на ваш вопрос, если мне будет позволено.
Он взглянул на судью Апшо, который никак не отреагировал, потом на Дункана, ожидая протеста. Когда протеста не последовало, Барретт продолжал:
— Миссис Уайт, великое множество преподавателей не верит, что современная молодежь сквернословит из-за пагубного влияния реалистических книг. Эти люди считают, что вульгаризмы сейчас часто можно услышать от молодых людей, потому что с их помощью они выражают протест против аристократии и взрослых, которые хотят заставить их вести циничную и лицемерную жизнь против их воли. Этот язык они используют как протест против тех, кто собирается жить по-старому, со своими страхами, виной, стыдом и запретами. Молодежь хочет с их помощью создать новое, более здоровое общество. Вульгарные слова просто являются крошечными предвестниками великой и грозной революции в чувствах и отношениях между людьми. На мой взгляд, именно желание улучшить жизнь и является основной причиной более частого, чем даже во времена Елизаветы, применения бранных и нецензурных слов. Я ответил на ваш вопрос, миссис Уайт?
— Нет, не ответили. Большинство подростков узнает эти неприличные слова только из грязных книг.
— Вы считаете, что они не знают эти слова? Да еще задолго до появления первых печатных книг многие из этих старинных англосаксонских слов широко употреблялись. Ничего… Может, мы все же продолжим. — Барретт поднял книгу. — Миссис Уайт, кроме этих слов, которые, по вашему мнению, являются неприличными и которые используются каждой прослойкой современного американского общества, что еще в этих двух отрывках показалось вам оскорбительным?
— Само их содержание. То, что делает эта женщина. Автор… он не должен был писать об этом.
— Давайте посмотрим, что делает Кэтлин в первом отрывке. Она вспоминает, как в восемнадцать лет ей хотелось мужчину и как она боялась этого. Ей было страшно, но сексуальная энергия требовала выхода. Давайте прочитаем это место вслух. «Наконец она оказалась голой и сейчас поняла, что не одежды вызвали этот зуд, а ее пылающая кожа и нестерпимое, безжалостное пламя между ног. Если его не погасить, можно умереть, подумала она и начала извиваться в постели, то крепко сжимая, то разводя широко в стороны ноги. Так она пыталась погасить это пламя. Она несколько минут с закрытыми глазами терла друг о друга бедра, пока боль не стала невыносимой. Потом затрясла головой и застонала. Рука ощупала живот и принялась массировать, постепенно спускаясь все ниже и ниже. Дрожащие пальцы коснулись шелковистых волос между ног и кончика выступающего бутона и начали его гладить. Ее движения, сначала медленные, с каждой секундой становились все быстрее и быстрее…» — Барретт посмотрел на свидетельницу. — Она просто мастурбирует, миссис Уайт, и то, как это описано…
— Это непристойно! Это описание может служить только одной цели: возбуждать больных людей.
— Но в контексте книги эта сцена имеет немалую важность, миссис Уайт, что подтвердит литературный эксперт защиты. Теперь вторая сцена. Обычная любовная игра и сам коитус в позиции, когда женщина находится наверху. Вы находите этот отрывок непристойным?
— Крайне непристойным.
— Вы считаете, что эти отрывки преступают границы современных стандартов поведения общества?
— Да, считаю.
— Как средняя жительница Оуквуда, миссис Уайт, вы мне можете сказать, что делает средняя девушка, чтобы достичь оргазма, если она не ведет до замужества половую жизнь? И чем занимается средняя молодая замужняя женщина в постели со своим мужем?
— Возражаю, ваша честь! — закричал Дункан. — Свидетельница может обладать информацией о поведении других незамужних или замужних средних женщин только понаслышке.
— Протест принят.
Барретт кивнул:
— Хорошо, миссис Уайт, тогда давайте поговорим о вас самой. Как нам сказали, вы средняя молодая женщина. Может, вы расскажете нам, исходя из своего сексуального опыта…
— Протестую, ваша честь. Вопрос не имеет отношения к рассматриваемому делу.
— Протест принят.
— Миссис Уайт, вам известно, что средняя американская девушка мастурбирует, а средняя замужняя американка часто занимается коитусом в положении сверху? Согласно опросу женщин доктора Альфреда Кинси, шесть из десяти женщин мастурбировали хоть раз в жизни, сорок пять процентов при этом достигали оргазма в течение трех минут и быстрее, девяносто один процент женщин стимулировали мужской половой член руками во время любовных игр, а пятьдесят два процента опрошенных заявили, что занимались любовью, находясь на партнере, и…
— Ваша честь, протестую! — закричал Дункан. — Это не имеет никакого отношения к делу.
— Протест принят. Информация защиты не имеет отношения к рассматриваемому делу.
Барретт посмотрел на миссис Уайт, потом перевел взгляд на Дункана и наконец на судью:
— Защита больше не имеет вопросов к нашей средней свидетельнице, ваша честь.
Барретт вернулся на свое место. Он понимал, что, хотя и дал выход своему гневу во время перекрестного допроса миссис Уайт, ему не удалось убедить присяжных заседателей. Он проигнорировал правило, которое вдалбливается адвокатам еще со студенческой скамьи: при допросе свидетеля вы на самом деле разговариваете с присяжными. Майк слишком рьяно взялся за свидетельницу, вместо того чтобы сосредоточиться на впечатлении, которое он производит на двенадцать присяжных. Он потешил себя, излил негодование на ханжество представителей среднего класса и, вероятно, при этом обидел присяжных, которые сами относились к этому среднему классу. Он разглагольствовал о возвышенных материях, увлекся и забыл, что находится не в студенческой аудитории, а в зале суда. Только сейчас, после допроса, Барретт вспомнил о своих обязательствах перед клиентом и пожалел о вспышке гнева и атаке на свидетельницу. Долгий и трудный день, сказал себе Майк, нервы на пределе, и он чуть не сорвался.