Замок Тэсдея (= Дом на горе)

Питер сильно вздрогнул, чуть не потеряв равновесие, когда совсем рядом раздался глухой рокочущий голос.

- Думаю, это я виноват, Стайлс, что вы попали в такую передрягу, произнес Тэсдей Рул, бесшумно приблизившийся к Питеру в своих потрепанных домашних тапочках.

- Вы?!

- Я вообще кругом виноват, - развел руками Тэсдей.

Глядя на сокрушенного сознанием своей вины старика, Питер невольно сравнил его с когда-то мощным старым деревом, готовым рухнуть под очередным порывом сильного ветра. В темных глазах, почти скрытых нависающими бровями, затаились боль и глубокая печаль.

- Когда мы с вами разговаривали, я играл словами насчет "любой гнили, что встречается нам". Я и не рассчитывал, что вы меня поймете.

- Тогда зачем вы это сказали?

- Мне нужно было успокоить самого себя, что я сделал хоть какую-то попытку намекнуть вам на беду, - сказал старик. Обернувшись к незаконченному портрету на мольберте, он с невыразимой нежностью всматривался в него.

- Пока у нас есть время, вам лучше рассказать, что здесь происходит, предложил Питер.

- А здесь ничего не происходит, мы все просто ждем смерти, - глухо произнес Тэсдей. - Мы с Эмили и та девушка, которую они привели из города, Линда.

- Что-то вы слишком спокойно говорите об этом, хотя, насколько я понял, ситуация кажется вам безвыходной.

- А вы хотели, чтобы от отчаяния я рвал на себе волосы? Мое время и без того подходит к концу, Стайлс, мне ведь уже семьдесят восемь. Но Эмили! И эта несчастная девушка!

- А между тем Саутворт был совсем рядом, чтобы помочь вам.

- Вас озадачивает, почему я в тот момент прямо не сказал вам, что здесь творится, - горько усмехнулся Тэсдей. - Объясняю: один из парней по имени Джейк притаился сразу за входом, приставив револьвер к голове Эмили, а второй, Джордж, в другой комнате держал под прицелом Линду. А что случилось с Саутвортом? Вы вернулись без него.

- По дороге мы услышали стрельбу в лесу, - объяснил Питер. - Он пошел проверить, что там такое.

- Он знает, что вы собирались сюда вернуться?

- Нет. Я решил вновь подняться на гору после его ухода.

Тэсдей медленно кивнул.

- Вот почему мы еще живы, - сказал он. - А когда кто-нибудь придет искать вас?

Питер задумался.

- Может, они вообще не придут, - наконец сказал он. - Я ведь собрался уезжать, когда разнеслись слухи о пропаже Линды. Я жил в доме своего друга и был уже готов к отъезду, даже уложил вещи в "ягуар"... Кто-то взял машину Саутворта, и я предложил подвезти его сюда. Если я так и не покажусь в городке, все подумают, что я просто уехал домой.

- А когда вы не появитесь у себя дома... где вы постоянно живете?

- Там меня ждут не раньше чем через месяц, так что до этого никто не спохватится, - сказал Питер.

Тэсдей достал из кармана свою почерневшую трубку и начал набивать ее табаком.

- И Саутворт может не возвратиться сюда, - покачал он головой. - Он уверен, что я могу сам себя защитить. Забавная ситуация!

- Что же здесь все-таки произошло, мистер Рул?

- Будем называть друг друга по имени, - предложил старик. - В отличие от этих крыс.

- Ради Бога, переходите к делу, Тэсдей, - нетерпеливо потребовал Питер.

- Они пришли сюда три недели назад, - заговорил Тэсдей. - Четыре парня и эта рыжая. Вышли прямо на нас - на меня и Эмили - из лесу. Безоружные, с виду совершенно обыкновенные - просто пятеро страшно проголодавшихся молодых людей.

- По-моему, сейчас они все вооружены.

- Это мое оружие и боеприпасы, - с горечью сказал старик.

- Итак, они вышли к вам...

- Сказали, что они уклоняются от призыва в армию. Сбежали от армии, объяснили они. Думайте обо мне что хотите, Питер, но я сочувствовал им. Если бы я был в их возрасте, никакая сила в мире не заставила бы меня принимать участие в этой идиотской войне во Вьетнаме.

- А девушка?

- Они зовут ее Труди. Она просто их попутчица, которую они где-то подобрали. Она спит с каждым из них, эта маленькая бродяжка. Моя проблема в том, Питер, что я всю свою жизнь выступал против властей. Только в их возрасте мое сопротивление правительству выражалось в гораздо более мирной форме, как теперь я понимаю. Я всего-навсего сбежал в Париж, чтобы стать художником. Я читал Лоуренса и решил, что секс нельзя связывать с женитьбой, ну и все в этом духе... В этот период я восставал и против старых художников. Сейчас я такая же развалина, какими тогда были они. Я ходил на митинги протеста против тех, кто хотел подвергнуть цензуре произведения таких писателей, как Джойс и Генри Миллер. Сейчас по их книгам ставят кинофильмы. Да, я был настоящим революционером, это так. Мы с Эмили целых пятьдесят лет живем в грехе, невенчанными! Вот такое яростное нежелание примириться с принятым порядком вещей. А сейчас мы ближе и дороже друг другу, чем девять из десяти супружеских пар во всем мире. Всю жизнь мы мечтали о личной свободе и говорили себе, что не так уж важно сохранять верность друг другу. Это дело мещан и безнадежных конформистов. Но мы с Эмили никогда не изменяли друг другу. Каждый день мы напоминали себе, что нам не нужно быть верными и преданными, но никогда не хотели быть иными. Мы любили друг друга все это время, хотя убеждали себя, что любовь в конформистском обществе - это буржуазный предрассудок. Все стороны жизни вызывали в нас мятеж, Питер. Эмили восставала против притворной стыдливости. Она работала моделью. К нам в парижскую квартиру приходили друзья, и она подавала на стол совершенно нагая.

- Лучше расскажите мне о К.К. и его компании, - попросил Питер.

- О них я и рассказываю, - отозвался старик. - Они пришли сюда, потому что выступали против войны и насилия. Так они говорили. Мы приняли их. Это было похоже на старые добрые времена; юность восстала против принятого порядка вещей. Они сказали нам, что их преследуют. Конечно, я обещал помочь им. Девушка принадлежала им всем. Мы думали, они исповедуют все те же старые идеи свободы, о которых Лоуренс говорил пятьдесят лет назад. И хотя мы с Эмили уже не придерживаемся этих идей, но сказали себе, что одобряем их поведение. Ведь когда-то мы до хрипоты спорили, отстаивая эти же взгляды. Но встала проблема, чем их кормить. И я все отлично устроил. Я ездил в городок и в близлежащие деревни на своей старой машине и покупал провизию - так, чтобы никто не обратил внимание, что я закупаю продуктов больше, чем обычно. В течение нескольких дней мы прекрасно проводили время, слушая их разговоры о том, в каком паршивом мире мы живем, понемногу попивая красное вино. Однажды во время поездки за продуктами я купил батарейки для своего старого транзисторного приемника. Я подумал, что немного музыки развлечет всех. Один из ребят, Джордж, - вы еще не видели его, - все время говорил о том, как он любит народную музыку. Он жалел, что у него нет гитары, которая осталась дома.