При загадочных обстоятельствах

— Помнится, раньше Екашев сапожным ремеслом подрабатывал, — сказал Антон.

— Сапожник и пимокат он отменный. В послевоенные годы, можно сказать, всю Серебровку и Березовку обувал. Теперь народ привык к фабричной обуви, однако Степан своего ремесла не бросает — идут некоторые к нему с заказами.

— Что ж он дом не починит? Неужели денег нет?

— Каждый год по весне умирать собирается, не хочет связываться с ремонтом. Что касается денег, говорит, сыновьям отдает. У него, кроме Ивана, еще четверо. Трое из них в Новосибирске определились, семьи завели. А последний — не удался. Был судим за хищение и где теперь находится, не известно.

— Это Захар, что ли?

— Он самый. Знаете?

— В школе вместе учились, только он и восьми классов не закончил. Когда его осудили?

— Еще до того, как вы после института в наш райотдел приехали работать. Скотником в бригаде Захар числился и, представляете себе, занялся систематическим хищением комбикормов. В райцентре похищенное сбывал, на водку денег не хватало…

Разговаривая, подошли к дому Хлудневского. Кротов распахнул калитку и пропустил Бирюкова вперед. Дед Лукьян, сидя на крыльце, перебирал свежие грибочки. Увидев сразу двух капитанов милиции, он с завидной для его лет легкостью вскочил на ноги.

— Вольно, дед Лукьян, сам рядовой, — пошутил Кротов.

Старик смущенно потеребил белую бороду:

— Думал, военное начальство нагрянуло, а тут все свои. — И, прищурясь, посмотрел на Антона: — Если не ошибаюсь, Игната Матвеича сын?..

— Он самый, — подтвердил Кротов. — Теперь начальник уголовного розыска нашего района. Имеет желание с тобой побеседовать. Букет так и не нашелся?

— Нет, Михаил Федорович.

— Агафья Васильевна в избе?

— В сельпо подалась Агата. Говорят, там со вчерашнего дня арбузами торгуют.

— Тогда веди нас в избу. Составим разговор без посторонних наблюдателей.

— Милости прошу, милости прошу, — заторопился Хлудневский.

Кротов и Бирюков следом за стариком прошли в светлую горницу, обставленную скромной мебелью. В переднем углу висела потемневшая старая икона, рядом с которой на большом цветном плакате улыбался космонавт Юрий Гагарин. Весь угол под иконой занимал телевизор с большим экраном.

Участковый бросил короткий взгляд на икону и усмехнулся:

— Телевидение, дед Лукьян, смотришь, а от бога отвыкнуть не можешь.

— По мне, что есть бог, что нет. Агата с молодости к нему привыкла, будто курящий мужик к табаку, — Хлудневский быстренько переложил с одного из стульев на стол пачку номеров районной газеты. — Да вы присаживайтесь, присаживайтесь! В ногах, как говорится, правды нет.

Разговорились. Старик довольно быстро пересказал, как он обнаружил убитого пасечника. Затем перевел беседу на запоздавший и необычайно богатый урожай грибов в этом году. Стал перечислять наиболее грибные места, которые успел обойти прежде, чем, сгорая от жажды, завернул на пасеку. Антон знал перечисленные делом Лукьяном колки. Находились они далековато от пасечной избушки, и в том, что старик не слышал выстрела, которым убили Репьева, ничего странного не было. Когда же Бирюков спросил о «загадочном» выстреле в Серебровке, Хлудневский без всякого сомнения заявил:

— У Степки Екашева за амбаром бабахнуло. Мы с Агатой на дворе как раз были, грибы перебирали и ошибиться насчет выстрела не могли.

— Не спрашивали у Екашева, кто стрелял?

— Не вожу я с ним дружбы.

— Почему?

— Душа моя не принимает таких людей. Жаден до невозможности Степка. Старухи наши часто встречаются, а мы со Степаном так, мимоходом… здравствуй — будь здоров.

Бирюков машинально посмотрел на лежащие на столе газеты и вдруг вспомнил о пыжах, обнаруженных оперативной группой.

— За этот год районка? — спросил он Хлудневского.

Тот утвердительно кивнул:

— За этот. Интересный рассказ с продолжением печатается потому и собираю все газетки подряд.

— Можно посмотреть?

— Почему ж нельзя.

Дед Лукьян придвинул газеты к Бирюкову. Антон быстро перебрал всю пачку и неожиданно для себя отметил, что из августовских номеров не хватает одного лишь номера за девятое число, то есть того самого, из которого были сделаны пыжи. На вопрос — куда исчезла эта газета? — Хлудневский с искренним недоумением пожал плечами:

— Агата, должно быть, куда-то подевала. Сколько ни наказываю, чтобы не брала, а она все продолжает брать без моего ведома.

— А сами вы, случайно, никому не отдали этот номер?

— Ни-ни! Очень увлекательное продолжение, второй месяц подряд читаю. Про наши места написано. Вот смотрите, «Тайна Потеряева озера» называется… — дед Лукьян ткнул пальцем в рисованный заголовок и вдруг старательно принялся перебирать газеты.

Пока он занимался этим делом, из магазина вернулась с большущим полосатым арбузом запыхавшаяся бабка Агата. Хлудневский встретил ее сердитым вопросом:

— Сознавайся, старая, куда подевала газетку за девятое августа?!

— Будто я их разглядываю, когда беру, — поздоровавшись с Кротовым и Бирюковым, ответила старуха. — Чего случилось-то?

— Продолжение разрознила, елки-моталки! — вспылил дед Лукьян. — Сколько раз наказывало не трожь без спросу!

— Тю, старый! Какая муха тебя сегодня укусила? Чего, говорю, случилось?

— Ничего страшного, Агафья Васильевна, — постарался успокоить Антон. — Просто газета потерялась.

Старуха смущенно пожала плечами и вдруг виновато посмотрела на деда Лукьяна:

— Две недели назад, может, попозже я в одну газетенку кусок соленого сала завернула для Екашихи. Это ж надо так жить? На покос люди собираются и всего-навсего берут буханку хлеба да жбан молока. Много ли на таких харчах протянешь? Сердце мое не вытерпело, отнесла Екашихе кусок свиного сала.

— Сколько наказывал: не трожь газетки! — опять вскипел Хлудневский.

Бабка Агата с укором покачала головой:

— Копеечный клок негодной бумаги пожалел. — И, словно меняя неприятный для нее разговор, обратилась к участковому: — Михал Федорыч, а до тебя Федя-кузнец направился. Арбуз от магазина попутно подмог мне донести.

— Чего это он ко мне надумал?

— Не ведаю, Федорыч. Хмурый шел…

Кротов вопросительно посмотрел на Бирюкова. Антон уже понял, что вряд ли дед Лукьян теперь расскажет что-то откровенное, поднялся.

Возле угрюмо съежившегося дома Екашевых стояли два самосвала с зерном. Их номера были городскими. Кротов недовольно проговорил:

— Зачастили приезжие водители к Степану в гости. Надо срочно прикрывать левоту.

— Что они у него нашли? — поинтересовался Бирюков.

— Любители выпить разнюхали подпольный винзавод.

— Екашев занимается самогоноварением?

— Так точно. Уголовное дело против него возбуждено по признакам статьи сто пятьдесят восьмой. Подполковник Гладышев поручил мне провести дознание, но вот убийство Репьева все планы спутало… — Кротов кашлянул. — Полагаю, вы не случайно заинтересовались у Хлудневского газетой?

— На пасеке обнаружены пыжи, изготовленные из районной газеты за девятое августа.

Кротов чуть было не остановился:

— Предлагаю немедленно побывать у Екашева.

— Не надо, Михаил Федорович, спешить.