Библиотечка журнала «Милиция» № 4 (1997)

Смуглый сержант колебался. Одно дело — потихоньку таскать продукты, и совсем другое — кому-то звонить, становясь, по существу, сообщником арестованных.

Раздраженный собственной нерешительностью, он со злостью рассуждал, какие крупные взятки берут дорожные полицейские и его начальство. А здесь, в вонючем КПЗ, только и остается, что сшибать копейки за незаконные передачи. Сержант два месяца не получал зарплату, а жена недавно родила третьего ребенка.

Он наконец решился. В обмен на платиновое кольцо съездил в Чемкар и позвонил по записанному на клочке бумаги телефону. Спустя два дня по указанию из канцелярии губернатора Петренко и Амелина освободили. Вернули даже часть денег, изъятых при аресте.

Чиновник из канцелярии губернатора встретил их возле полицейского отделения. Молча показал на запыленную бежевую «Волгу» и сам уселся за руль.

— Нам бы нашу машину вернуть, — деликатно напомнил Петренко. — Собственность фирмы.

— Забудьте про нее, — недовольно буркнул чиновник. — Изъята как орудие преступления до конца следствия.

— Ну что ж, законы у вас суровы, остается только смириться. Мы едем в Урджар, к Довлатову?

— Вы с ума сошли! Хотите, чтобы нас всех троих прикончили? Мы возвращаемся в Чемкар. А вам надо срочно уезжать в Россию. Вы ничего больше не добьетесь, только свернете себе шею.

Петренко брезгливо тер грязное пятно на рукаве светлого итальянского плаща. После недельного пользования плащом как подстилкой на тюремных нарах его можно было смело выбрасывать.

— В столице да и в нашей провинции тоже усиливается влияние оппозиции, — продолжал чиновник. — Парламент требует от президента начать переговоры с Тан-Булаком. Президент пока не принял решения, но, видимо, переговоры состоятся.

— Понимаю, — усмехнулся Петренко, — сильный ветер с юга.

— Весьма сильный. И может превратиться в ураган. Кстати, мне было нелегко добиться вашего освобождения.

— Спасибо, — очень серьезно отозвался Петренко. — О Решеткове и Лагутине есть какая-нибудь информация?

— Они живы.

— Вы не можете, дорогой друг, сказать, где они сейчас находятся?

Петренко был сама любезность. Однако «дорогой друг» был настроен совсем по-другому. Этот далеко не молодой человек из породы крепкозадых служак с трудом, почти без посторонней помощи, добрался до верхушки провинциальной власти. Торопясь наверстать упущенное, он хватал все, что мог. Не раз попадался, но вовремя выворачивался.

Повиснув на крючке российской спецслужбы, он был вынужден оказывать помощь Петренко, но делал все возможное, чтобы эта помощь носила самый общий, ни к чему не обязывающий характер.

Освобождение двух русских из полиции уже выходило за рамки действий, очерченных им самим. Говорить что-то конкретное о местонахождении пленных летчиков он тем более не хотел.

— Полевые командиры контролируют огромную территорию, — доверительно сообщил он известную всем истину. — Они могут прятать летчиков в любой точке пустыни.

— Как бы узнать поточнее?

— Об этом вам может рассказать господин Довлатов… если захочет. Но все идет к тому, что вам надо уезжать. Я берусь доставить вас до русского пограничного поста.

Сейчас «дорогой друг» смотрел на Петренко почти ласково. Он готов пойти на любой риск, чтобы помочь им. Уезжайте и не рискуйте!

— Мы намного подождем, — коротко отозвался Петренко.

В его взгляде появилось нечто такое, из-за чего чиновник предпочел больше не спорить. Он высадил их возле отеля и молча развернул машину.

В тот же вечер Петренко куда-то отлучился, потом принес в номер дипломат и выгрузил на стол тяжелый сверток. Размотал чистую холстину и подмигнул Сергею.

Касаясь рукоятками друг друга, на столе лежали два тяжелых автоматических пистолета Стечкина с запасными обоймами. Четыре картонные коробки с патронами были завернуты отдельно.

— Пришло время вооружаться, — провозгласил он. — Система, конечно, знакома?

— Очень даже, — проверяя ход хорошо смазанного затвора, ответил Амелин.

— Кроме всякой мелочевки там имелись кольты. Но я выбрал «Стечкина». Серьезное оружие для серьезных людей. Завтра мы, возможно, кое-куда съездим и только потом покинем этот славный городишко. А сегодня предлагаю сходить в бар, вознаградить себя за отсиживание в кутузке. Насладимся наготой красавиц Розы и Иветты!

А Сергей подумал, что, кажется, начинается второе действие их затянувшегося спектакля. Насмешливый полковник из неизвестного ведомства не потащит эти железки просто так в номер. Ну что ж, тем лучше. Амелину уже порядком надоела роль статиста и сопровождающего.

В тот вечер они засиделись в баре до конца представления. Сергею показалось, что обычное ироничное спокойствие изменяет напарнику. Наверное, завтра будет действительно тяжелый день.

Они оба устали крутиться внутри замкнутого круга, по существу, ничего не добившись за три недели пребывания здесь. Гибли и калечились люди, пытавшиеся им помочь, потом их самих затолкали в каталажку, и существовала опасность, что с ними расправятся так же легко, как с Джемаль-Ходжи.

Петренко подозвал официанта.

— Роза сегодня свободна?

— Я сейчас узнаю. А ваш друг? Может быть, ему тоже подобрать подружку?

— Как хочет.

— Не надо, — поторопился вмешаться Сергей.

Ему еще никогда не приходилось иметь дело с любовью за деньги, ответ был непроизвольной реакцией на неожиданный вопрос. Потом шевельнулось сожаление. Но Петренко молчал, и Амелин не стал менять решение.

Официант вернулся через несколько минут и шепнул, что вообще-то Роза устала сегодня, предстоит еще деловая встреча, но…

— Вы надолго рассчитываете занять внимание Розы?

— Надолго.

— Если до утра, то это будет стоить восемьдесят долларов.

— Цены растут, — усмехнулся Петренко.

— Вы не пожалеете. Через десять минут она будет у вас в номере. Возьмете что-нибудь угостить даму?

— Да, две бутылки шампанского и закуску на ваш вкус.

Официант смотрел на них ласково и слегка покровительственно. Наконец-то разглядели, что к чему. Так и надо было с первого дня! Наверное, он имел неплохие проценты от продажи девушек, да на радостях еще и обсчитал обоих клиентов.

Роза появилась через десять минут после их прихода. Вблизи она оказалась еще эффектнее, чем на сцене. Длинные черные волосы опускались на матовые полные плечи. Велюровое платье с большим декольте по цвету напоминало смуглую кожу танцовщицы и, тесно облегая фигуру, усиливало эффект обнаженности. Губы, покрашенные в рубиновый цвет, пятном выделялись на округлом лице.

Красавица знала себе цену и зарабатывала за вечер больше, чем крестьянская семья в республике за два месяца.

Беседа была светской. Что-то похожее на раут с популярной актрисой.

— Вы отлично танцуете.

— Спасибо.

Роза вела себя умело, без излишнего жеманства и словоохотливости женщины, пришедшей за плату ублажать клиента.

— У вас красивый город, особенно старая часть.

— Вы были в ханской усыпальнице?

— Конечно, я и раньше читал про нее. Уникальное место.

Амелин допил свое шампанское и поднялся.

— Я, пожалуй, пойду к себе в комнату, если вы не возражаете.

Роза улыбнулась ему как старая знакомая.

— Спокойной ночи!

У нее были блестящие белые зубы.

— Пока! — помахал ему рукой Петренко.

Лаская свою мимолетную, купленную за деньги подругу, Петренко не знал, что красивая стриптизерша Роза станет его последней женщиной. Люди не знают, сколько дней жизни отпущено каждому из них, и спокойно шагают, не задумываясь о смерти.

Роза не спеша красилась перед большим зеркалом в ванной. Между темными чулками и зеленой кружевной комбинацией белела полоска обнаженной кожи.

Петренко обнял женщину и поцеловал в шею. Рука скользнула вниз по бархатистой коже бедер.

— Тебе не хватило ночи? — коротко засмеялась женщина.

— Не хватило.