Горячие дозы (сборник)

– А Дики, что же, не мог подождать?

– Он из тех, которые всегда торопятся. Понимаете, что я имею в виду? – Росситер зло посмотрел в сторону удалявшегося Дики и добавил: – Пожалуй, я перейду вброд заводь и поймаю тело, когда оно поплывет вниз по течению. Хотите помочь мне?

– Послушать вас, все так просто покажется…

– Что ж, будем считать, что так оно и есть.

– Я вернусь через несколько минут, – сказал Уиллоус, – позовите меня, если понадобится помощь.

И он пошел обратно мимо вертолета, подошел к палатке, свернул ее, поискал и нашел измазанный соевым маслом кофейный котелок. Собрав все вещи, отнес их в вертолет. Пилот сидел в тени машины, прислонившись спиной к стойке. Между его вытянутыми ногами лежали две пустые банки кока–колы, третья стояла у него на коленях. Когда на край банки, из которой он пил, села муха, он не сделал даже попытки отогнать ее.

Уиллоус расшнуровал ботинки, надел сапоги, вернулся к реке и нашел Росситера. Он сидел на корточках у края воды в жокейских шортах.

Дики ухитрился занять место на дальней стороне заводи неподалеку от водопада. Уиллоус видел, как он опустил пилу на землю, наклонился над ней и тут же резко выпрямился. В небо поднялось облачко густого синего дыма. Секундой позже Уиллоус услышал неприятный скрежет мотора…

Уиллоус вошел в реку. Росситер, следовавший за ним, выругался, почувствовав первое прикосновение ледяной воды.

Дики в это время опустил конец пилы в воду. Пенящийся белый столб воды накрыл его, залив грудь и лицо. Он отпрянул, а затем снова наклонился вперед. Мимо Уиллоуса поплыли опилки и небольшие кусочки желтого, свежесрезанного дерева. Дики еще сильнее надавил на пилу. Уиллоус видел, как он опрокинулся, а затем исчез под кипящей водой.

– Боже мой! – воскликнул Росситер.

Белая голова Дики то появлялась на поверхности воды, то погружалась в нее снова. Прошла целая минута, прежде чем он вынырнул снова, только на двадцать футов ниже по течению. Его рот был широко открыт, глаза вытаращены. Лицо в багровых пятнах. Он плыл кашляя и отплевываясь.

Когда Дики подплыл ближе, Уиллоус увидел, что труп девушки он тянет за собой.

Дики барахтался, пытаясь держать голову на поверхности. Он побледнел и покрылся гусиной кожей. Взгляд его выражал отчаяние. Уиллоус, стоявший по пояс в воде, схватил его за грудь и очень удивился, увидев, что Дики так и не выпустил из руки пилы. Он начал медленно вытаскивать товарища из воды. Стальное лезвие пилы громко стучало по камням. Зубы Дики стучали не менее громко, он дрожал.

– Вы в порядке? – спросил наконец Уиллоус, наклоняясь к нему.

Дики, казалось, не слышал вопроса. Он смотрел в сторону Росситера.

Уиллоус, выйдя из воды, развернул складные носилки. Росситер в это время занялся телом девушки. Оно было закоченевшим, неуклюжим и холодным, как кусок льда. Наконец он схватил ее под мышки, пытаясь оттащить подальше от воды. Ее пятки оставляли параллельные бороздки на песке.

– Помогите положить ее на носилки, – обратился Росситер к Уиллоусу, понимая, что на Дики рассчитывать нечего.

Уиллоус схватил девушку за лодыжки. Ее тело оказалось тяжелее, чем он ожидал. Вместе с Росситером они опустили его на носилки. Высоко, на уровне предплечья у девушки была татуировка: грязновато–голубое пятно.

– Что за черт! – сказал Росситер.

Уиллоус встал на колени, чтобы закрыть глаза утопленнице и разглядеть наконец это таинственное пятно, расползшееся на распухшей коже.

– Смурф, – сказал он.

– Что?

– Смурф. Такое маленькое существо, герой мультиков. Вы что же, не смотрите телевизор по утрам в воскресенье?

– Нет, предпочитаю поспать.

Уиллоус разглядывал девушку. Она была очень хорошенькой. Смутившись, он отвернулся.

Коротко остриженные волосы Дики словно прилипли к голове. Он поигрывал усами. Вода капала с его рубашки и голубых джинсов. Он наклонился и ударил ребром руки по пиле.

– Надо разобрать это отъявленное дерьмо до каркаса, – сказал он, – вымыть все детали в бензине, протереть промасленной тряпкой, заменить прокладку и обмотку.

– Жизнь чертовски трудна, – философски заметил Росситер, надевая брюки, – но смерть неизмеримо хуже.

Дики проигнорировал эти слова. Он поковырял носком ботинка гальку и протянул дрожащую руку в сторону утопленницы.

– Это Наоми Листер, – сказал он. – У ее отца бензоколонка «Шеврон», та, что находится внизу, на шоссе. А она покинула город менее года назад, уехала в Ванкувер.

– Не думаю, чтобы я ее когда–нибудь видел, – ответил Росситер.

Уиллоус бросил на Росситера вопросительный взгляд.

– Я здесь всего шесть месяцев, – объяснил Росситер и спросил Дики: – Чем девушка занималась в городе?

– Откуда я знаю? – ответил Дики. Он неуверенно поднялся на ноги, сделал несколько шагов в сторону, и его стошнило.

Уиллоус пристально посмотрел на реку, на белую пенистую воду и огромную черную глыбу яйцеобразного валуна, а потом перевел взгляд на Росситера. Росситер кивнул ему. Оба подумали, что девушка, вероятно, разделась, собираясь купаться. Значит, одежда должна была находиться где–то поблизости.

– Мы с Джеком хотим немного прогуляться, – сказал Росситер Дики.

Дики издал какой–то не очень одобрительный звук.

В полумиле вверх по течению реки друзья наткнулись на заросшую просеку и старый разрушенный мост, сложенный из кедровых бревен. Заброшенная дорога была пошире, чем пространство между двумя колеями, оставившими след в траве. Видны были остатки ступенек и кем–то разрыхленная земля. Уиллоус нашел на земле следы нефти и несколько небольших шариков твердой смазки.

Аккуратно сложенная одежда Наоми лежала у моста. Сначала Уиллоус заметил ярко–оранжевую футболку, затем белые шорты и белые носки, лежащие поверх кроссовок.

Росситер взял в руки одежду. Белые трусики, расшитые маленькими красными земляничками, легко упали на траву. Росситер поднял их и, обыскав карманы белых шорт, нашел три двадцатидолларовые банкноты, лежащие в автомобильных правах, и небольшую черно–белую фотографию. На фотографии был изображен мальчик лет тринадцати – четырнадцати. Его глаза были тускло–серыми, зато зубы – большие и белые – резко выделялись.

Росситер указательным пальцем сбросил пластиковую обертку с автомобильных прав.

– Дики был прав, – сказал он, – это действительно Наоми Листер.

Росситер протянул права Уиллоусу. Сомнений не было! Это та самая девушка, которую он нашел в реке. Права были выданы ей двумя месяцами раньше, в день ее шестнадцатилетия. Получив их, она имела право водить автомобиль с автоматической передачей при одном условии – наличии корректирующих линз.

– Вы заметили, что она носила обручальное кольцо? – спросил Росситер.

– Да, я видел его.

– Как думаете, что случилось с ней тут? Преступление на почве страсти или что–то иное?

– Могу предположить, что она и некто, кто привез ее сюда, пошли купаться. Она ударилась головой о булыжник, а он, перепугавшись, уехал, но возможно, что отправился по каким–то делам неподалеку, не предполагая, что она попала в беду.

– Если она была с женихом и смерть была случайной, он не мог не сообщить об ее исчезновении.

Уиллоус показал на небольшую черно–белую фотографию.

– Хорошо бы узнать, кто этот парень…

– Мне кажется, он снимался в одной из автоматических фотографий.

– Возможно, ее родители смогут помочь нам.

– Вы хотели бы в этом участвовать?

– Не очень, – сказал Уиллоус, возвращая права Росситеру.

Росситер положил права, деньги и фотографию в карман рубашки.

– Нам пора вернуться, – сказал он. – Тем более что мы и так задержали пилота, а он получает почасовую плату.

Глава 9

В Ванкуверском международном аэропорту Юниор купил дешевое виски. Самолет был почти пуст. Юниор сел на место, находившееся над самым крылом, с которого нельзя было видеть землю.

Самолет сел в Лос–Анджелесе в час ночи. Юниору потребовалось более двух часов, чтобы попасть к особняку Феликса. А к тому времени, когда он добрался до постели, было почти четыре часа. Но ровно в пять Феликс и Миша вытащили его из нее, торопясь успеть на самый последний челночный рейс, который, как потом выяснилось, отменили. Узнав об этом, Юниор что–то пробормотал насчет возвращения в постель, но Феликс не позволил этого. Они втроем прободрствовали всю ночь, покуривая и попивая. У Феликса к утру открылось второе дыхание, и он захотел легко позавтракать на берегу.