Крутой поворот (Повести, рассказ)

Корнилов знал, что Белянчиков, его старый сослуживец и друг, - честный и умный человек. И добросовестный. Он никогда не позволял себе верхоглядства. И умел быстро отключаться от прошедших дел и отдавать все свои силы новым. А Корнилов не умел. Прошлое всегда цепко сидело в нем.

…Придя на работу, он провел ежедневную оперативку - начальник уголовного розыска был в командировке, а в его отсутствие оперативки всегда вел Корнилов. Сводка была неспокойной: несколько краж в новостройках, изнасилование в Парголове.

- Семен, через полчаса зайди ко мне. Расскажешь, что вы там собираетесь делать в Невском районе, - сказал Корнилов Бугаеву, заканчивая оперативку.

- Я бы хотел доложить тебе по вчерашнему ограблению, - попросил Белянчиков. - Есть кое-что новое… Преступников взяли.

- Я к тебе загляну сам… Попозже, - Корнилов нетерпеливо постучал по столу пальцами.

Когда все разошлись, он снял трубку прямого телефона к начальнику управления. Тот не отвечал. «Вроде бы с утра был на месте», - подумал Корнилов. Положил трубку, поднялся и нервно заходил по кабинету. В это время загудел зуммер телефона.

- Вы звонили, товарищ Корнилов? - спросил Владимир Степанович. - Я по смольнинскому телефону разговаривал.

- Да, товарищ генерал. Разрешите зайти? По одному делу…

- Заходите.

Когда Корнилов открыл дверь в кабинет, генерал опять разговаривал по телефону. Игорь Васильевич хотел было подождать, но генерал увидел его, махнул рукой, показав на кресло.

- Ну что, товарищ Корнилов? - спросил Владимир Степанович, закончив разговор и положив трубку. - Как поживают сыщики? Уж не хотите ли вы сказать о том, что задержаны вчерашние грабители?

- Задержаны. Мне только что доложил капитан Белянчиков, сегодня их взяли.

- Этот ваш Белянчиков опытный работник. Быстро умеет закрутить розыск, - уважительно сказал генерал.

- Да, способный сыщик. Очень организованный человек.

Генерал согласно покивал головой, сказал уже буднично:

- Так что ж, какие дела?

- Товарищ генерал, - Корнилов на мгновение замялся, подумав: «А не зря ли все-таки я затеваюсь?» - Владимир Степанович, дело об убийстве на станции Мшинская прокуратура собирается закрывать из-за смерти убийцы… Я вам докладывал, помните, отец и сын?

Генерал кивнул. Он слушал внимательно, давно уже привыкнув к тому, что подполковник, один из лучших специалистов уголовного розыска, по пустякам не тревожит.

- Но есть в этом деле несколько белых пятен, - продолжал Корнилов. - Ну, как бы сказать поточнее? - Он помедлил секунду. - Дополнительный розыск может и не оказать никакого влияния на конечный результат уже проведенного расследования. Все останется по-прежнему… Я очень путано говорю? - Корнилов виновато улыбнулся.

Генерал улыбнулся тоже:

- Не путано, Игорь Васильевич. Мне только непонятно пока, к чему вы клоните.

- Владимир Степанович, из-за того, что лесник Зотов покончил с собой, сложилась необычная ситуация. - Корнилов вдруг нашел нужные слова. - Знаете, как у экспериментаторов иногда бывает: открытие сделали, конечный результат есть. Но ведь надо еще обосновать это открытие, исследовательскую работу провести, которая дала бы ключ к пониманию первопричин открытия…

- Причинно-следственные связи не выявлены?

Корнилов кивнул:

- Вот именно. Причинно-следственные связи! Они ведь в первую очередь для нас важны. И я только тогда окончательно поверю в то, что Зотов сына убил, когда эти самые причинно-следственные связи выясню…

- Вы что же, не уверены в том, что Алексеева убил отец? - спросил Владимир Степанович. В его словах чувствовались нотки недоумения.

Корнилов непроизвольно поморщился. Словно услышал, как по стеклу ножом поскребли.

- Я знаю, что лесник Зотов застрелил художника Алексеева, - ответил он. - И следствие располагает серьезными доказательствами. Они так и посчитали: главное, дескать, сделано, убийца найден, он на свободе не гуляет. Но ведь мы ничего не знаем о причинах…

- Эх, кабы нам всегда причины знать! - задумчиво проговорил генерал.

- Случай, Владимир Степанович, уж больно серьезный. Надо попытаться ясность внести. Правда, один мой товарищ сказал: даже если до истины ты докопаешься, она будет бесплодной, твоя истина. Ты ее никуда не приложишь. Только собственное любопытство удовлетворишь. Но я с этим не согласен.

- Ну и что же, хотите собственное любопытство удовлетворить? - спросил генерал, и Корнилов не понял, то ли он пошутил, то ли осудил его.

- Нет, я хочу только, чтобы в каждом деле была полная ясность, - твердо ответил Корнилов. - Нельзя считать дело закрытым, если есть вопросы без ответов…

- Я тоже за полную ясность. - Владимир Степанович задумался, глядя куда-то мимо Корнилова. Лицо его стало пасмурным, озабоченным, словно он вспомнил что-то тревожное и досадное. - Я тоже за полную ясность… - Он хотел еще что-то добавить, но не добавил, а откинулся на спинку кресла и неожиданно улыбнулся доброй, какой-то простодушной улыбкой: - Вот еще с флота помню штурманскую мудрость: всякий случай должен быть изложен в сжатой, но ясной форме, не допускающей каких-либо сомнений или неправильного толкования! - отчеканивая каждое слово, продекламировал он. - Так в капитанском справочнике записано.

Все в управлении знали, что генерал в молодые годы был штурманом, ходил в загранку. Видно, с той поры осталось в нем пристрастие к четкости и порядку, удивительный лаконизм, так полюбившийся всем сотрудникам. И легкий налет франтоватости, какого-то едва уловимого морского шика, которому многие стремились подражать.

- Так зачем же вы ко мне пришли? Обсудить теоретические вопросы? Судя по всему, вы для себя их давно решили. Значит, хотите получить от меня разрешение самому заняться этим делом?

Корнилов кивнул.

- А вы, подполковник, сегодняшнюю сводку видели?

- Я уже проводил в своем управлении оперативку.

- Ленинградцев хвалят и хвалят на всех совещаниях… И за то, что преступность среди подростков снижается, и за связь со школой, и за опорные пункты. А в те минуты, когда вы сводку читаете, у вас не создается впечатление, что нас перехваливают?

- Нет, Владимир Степанович.

Генерал покачал головой:

- Однако с самокритикой в уголовном розыске явно не все в порядке. - Потом подумал и сказал: - Игорь Васильевич, я разрешаю лично вам заняться мшинским делом. Три дня. Но не скрою, у меня уже не первый раз появляются сомнения: а не слишком ли часто вы берете на себя конкретные операции, вместо того чтобы решать вопросы общего руководства? Вы ведь заместитель начальника управления розыска. Ваш опыт и знания надо более рационально использовать…

Корнилов вспыхнул. Сказал тихо:

- Я обдумаю ваше замечание, товарищ генерал. Разрешите идти?

Владимир Степанович добродушно рассмеялся:

- До чего у вас в уголовном розыске народ обидчивый! Это что, Игорь Васильевич, профессиональная болезнь? Идите, идите! И можете ничего не обдумывать - я ведь знаю, что вы потом без ложной скромности скажете мне: я сыщик, у меня это получается лучше, чем общее руководство, прошу вас… и так далее.

Генерал говорил это так весело и добродушно, что и Корнилов не выдержал, улыбнулся.

Придя к себе в кабинет, он позвонил в Лугу, попросил начальника уголовного розыска Белозерова срочно прислать в управление подробную справку по делу об убийстве Тельмана Алексеева. Потом зашел к Белянчикову.

Тот сидел и читал какие-то бумаги. На столе у него лежал новенький стартовый пистолет и небольшой изящный наган с ручкой, отделанной перламутром.

- Ого! - удивился Корнилов. - Целый арсенал. Откуда?

- Вчерашние грабители. Я тебе и хотел рассказать после оперативки…

- Я ходил по начальству.

- У Владимира Степановича был? Ну что? Разрешил заняться мшинским делом?

- Разрешил. Дал три дня. - Корнилов вздохнул. Лицо его сделалось замкнутым. - Короче говоря, это дело я доведу до конца, - сказал он. - Или, как ты считаешь, до середины.