Погружение во мрак

— Так что если вы найдете человека, обвиненного в краже со взломом в Северной Виргинии и приговоренного к трем годам тюремного заключения, а затем, после освобождения, перебравшегося в Ричмонд, то это и будет главный подозреваемый.

Хоргас последовал совету агентов. Он вернулся к первому изнасилованию, особенно встревоженный предположением, что убийца живет неподалеку — там же, где жил сам Хоргас с женой и маленьким сыном. Хоргас надолго уходил из дома по делам. Беспокоясь о близких, он пересмотрел все дела об инцидентах, связанных с кражами со взломом, произошедшими в тот временной промежуток.

В Ричмонде, где жители впали в истерику, детективы не согласились с теорией Хоргаса — даже после того, как он представил им ту же информацию, которую сообщил агентам ФБР, и вопреки тому, что на трупах нескольких жертв были обнаружены черные волосы, возможно, принадлежащие преступнику негроидного типа.

В самом начале 1988 года Хоргас и Хилл начали просматривать кипы распечаток данных из памяти компьютера полицейского управления. Их целью были преступники, арестованные в Арлингтоне в 1984 году и освобожденные три года спустя в Ричмонде. К сожалению, как ни хотелось, им не удалось сократить зону поисков: списки включали преступников из различных округов и не были рассортированы по их месту жительства. Кроме того, в списках не были указаны ни вид преступлений, ни дата ареста. Работа затянулась. Через несколько дней Хоргас решил переключиться на новое направление. Он работал в районе Арлингтона, где произошло первое изнасилование, и был знаком со многими жителями. Он попытался припомнить человека подходящего возраста, соответствующего описанию насильника. Как рассказывал Пол Монс в превосходной книге «Правосудие на охоте», детектив кружил по улицам, чтобы подстегнуть память, и наконец в голове у него всплыло имя Тимми. Тимми, местный подросток, был известен всем соседям как нарушитель спокойствия приблизительно за десять лет до того, как произошло первое изнасилование. Хоргас допрашивал его в связи с кражей со взломом, хотя за это преступление Тимми не был арестован. Тогда о Тимми ходила дурная слава, говорили, он что-то поджег — дом матери, а может, ее машину, Хоргас забыл, что точно, но это напомнило детективу, что насильник тоже поджег машину одной из жертв. Два дня Хоргас расспрашивал товарищей по работе, но никто об этом парнишке больше ничего не знал. Наконец 6 января 1988 года Джо Хоргас вспомнил имя и фамилию подростка: Тимоти Спенсер.

Продолжая проверку данных в памяти компьютера, Хоргас нашел то, что искал: Тимоти Спенсер, чернокожий мужчина примерно того же возраста, что и насильник в маске, был арестован за кражу со взломом еще в 1980 году. Приговор ему был вынесен в Александрии, находящейся под юрисдикцией Арлингтона, 29 января 1984 года. Запись в деле заключенного свидетельствовала, что после освобождения он отправился в гостиницу на полпути между Ричмондом и Арлингтоном. Это случилось 4 сентября 1987 года. Подробности последнего обвинения Спенсера звучали устрашающе в контексте преступлений, которые расследовали Хоргас и Хилл: Спенсер проник в дом через маленькое заднее окно, при аресте в его карманах нашли юбилейные монеты, похищенные из нескольких домов, вместе с парой черных носков, небольшим фонариком и отверткой. В машине Спенсера обнаружили пятидюймовый складной нож. Несколько жертв насильника в маске сообщали, что на руках у него были черные носки, он держал в руке фонарик и угрожал им складным ножом. Но еще более убедительным доводом выглядели юбилейные монеты. Коллекционные монеты, принадлежащие Таккерам, несмотря на явную ценность, остались на месте. Спенсер однажды попался на краже легко узнаваемых монет и не собирался повторять одну и ту же ошибку дважды. Как мы и предсказывали, он учился на собственном опыте. Согласно документам из архива, Спенсер постоянно жил в Арлингтоне, в доме, находящемся на расстоянии всего 200 ярдов от того места, где произошло первое изнасилование. А гостиница в Ричмонде была расположена в нескольких минутах ходьбы от домов Хелламс и Дэвис.

Хоргас связался с администрацией гостиницы, чтобы сравнить даты нападений 1987 года и время, когда Спенсер покинул гостиницу. Все сведения подтверждали его возможную причастность к преступлениям. Хоргас пришел к выводу: если Спенсер действительно тот преступник, которого он ищет, то верна еще одна часть нашей теории: днем он работал на мебельной фабрике. Хоргас позвонил в Ричмонд, но не застал Уильямсов, те выехали на место другого убийства. На первый взгляд оно напоминало дело рук «душителя из Саут-сайда», разве что на этот раз жертву несколько раз с силой ударили по голове. Но позднее в тот же день ричмондская полиция получила сообщение о самоубийстве и нашла труп мужчины, который встречался с сестрой жертвы убийства и снимал у нее комнату, пока она не выставила его. Очевидно, автор последнего убийства подражал «душителю».

Напряжение достигло пика 7 января, когда Хоргас и Хилл встретились с детективами из Ричмонда. Те согласились установить слежку за Спенсером, но по-прежнему придерживались мнения о том, что их убийца — белый человек. На предстоящий уик-энд Спенсер планировал поездку в Арлингтон, и никому не хотелось упускать шанс. В конце концов из-за бурана поездку пришлось отложить.

Поворотный пункт в деле наметился в пятницу, когда ричмондская полиция застала Спенсера возле универмага «Кловерлиф» — он сидел в машине, ожидая двух женщин, которых поймали на краже в магазине. Полиция Арлингтона опасалась, что вспугнет Спенсера и заставит его покинуть округ, но теперь она сочла этот инцидент доказательством тому, что он бывает возле универмага (а ведь здесь убийца выслеживал свои жертвы).

Еще через неделю наблюдения ричмондская полиция решила, что Спенсер не совершил ничего предосудительного и вел себя отнюдь не как серийный убийца. Детективы объявили, что прекращают слежку в понедельник, восемнадцатого. Узнав об этом, прокурор округа Арлингтон Элен Фейи приняла решение обратиться к коллегии присяжных. Двенадцатого был составлен обвинительный акт, и в тот же день подписан ордер на арест.

В ожидании ареста Спенсера Хоргас позвонил в Квонтико, желая проконсультироваться насчет ведения допросов. Стив посоветовал ему набраться терпения и позволить Спенсеру разговориться. После ареста за кражу в январе 1984 года тот охотно сотрудничал с полицией, радуясь, что о других его преступлениях ничего не известно. Серийные убийцы редко признаются в своей вине, предупредил Стив, но сказал, что Хоргас может заставить Спенсера расслабиться, расспрашивая о кражах, а не об изнасилованиях и убийствах.

После того как коллегия утвердила обвинительный акт, по пути в Ричмонд Хоргас и Хилл заехали в дом к Спенсеру в Арлингтоне. Он жил в кирпичном доме, рассчитанном на две семьи, вместе с матерью и сводным братом. Вторую половину дома занимала его бабушка. Расположенный в конце тихого переулка, рядом с местом первого изнасилования, дом этот находился в десяти минутах ходьбы от жилища Таккеров. Детективы объяснили матери Спенсера, что расследуют кражу со взломом, произошедшую в День Благодарения. Они рассказали, что один из свидетелей заметил в том же месте ее сына, и выразили желание поискать в доме украденные вещи. Хотя ордер на обыск отсутствовал, женщина поняла, что ее сотрудничество поможет исключить сына из списка подозреваемых, если полицейские ничего не найдут, и позволила им осмотреть дом. После короткого обыска им удалось найти только липкую ленту, такую же, как была использована при убийстве Чо.

Далее, вместе с сержантом Генри Траблом и еще одним детективом, Стивом Картером, они отправились в Ричмонд. Тимоти Спенсера арестовали по обвинению в краже со взломом в тот вечер, когда он вернулся в гостиницу с работы. Он долго расспрашивал полицию, удивляясь, почему арестовывать его явилось столько народу и почему назначен такой высокий залог — 350 тысяч долларов, если его обвиняют только в краже. Он позволил полиции обыскать его комнату, но там не нашли ничего значимого, хотя у Спенсера имелось несколько отверток, кепка и перчатки, наличие которых было вполне нормальным явлением среди зимы. Но на нижней стороне его матраса кто-то нарисовал символ бесконечности — лежащую на боку восьмерку, — похожий на тот знак, что был запечатлен на ноге у Чо.