Правила убийцы (Правила охоты)

— Ну?

— Мне неловко признаваться, но он мог пройти и мимо дежурившего в переходе. Совершенно не скрываясь при этом. Мы должны были перекрыть много точек на случай, если он каким-либо образом захочет проскользнуть мимо нас. Мы поставили человека в переходе, он должен был наблюдать и за переходом и за лестницей. Если открывались двери лифта, то он должен был следить за ними, а Валлион мог в этот же момент выйти с лестницы и повернуть в другую сторону...

— Так он мог пройти мимо вас?

— Мог. Даже не подозревая о том, что мы за ним наблюдаем.

— Господи. Опять мы не знаем. — Лукас посмотрел вверх на окно кабинета Валлиона. Там горел свет.

— Я вот подумал...

— Ну?

— Там, откуда он шел, когда мы его засекли, есть пара ресторанчиков. Он держал смятую газету, похоже было, что он ее уже прочитал. Конечно же, я на стал бы клясться в этом перед судом, но думаю, что, вполне возможно, он ходил обедать. Ведь он больше не обедал.

— Гм.

— Ну? Что теперь будем делать?

Лукас запустил пальцы в волосы и подумал о том, как они накололись в прошлый раз. Эти воспоминания не должны были влиять на него, но они влияли.

— Оставим его, — проговорил он. — Надеюсь, под прилавком киоска в том переходе не обнаружат труп.

— Хорошо, — согласился полицейский.

Игра была сыграна, и последний вечер они посвятили ее обсуждению. Все считали, что она прошла очень успешно. Нужно было добавить лишь несколько штрихов...

Генерала Ли потрепали войска Мида, окопавшиеся вдоль Пайп Крик. Сам Мид нес огромные потери. Но хуже всех пришлось Пикетту, он первым ворвался в Геттисбург, и его дивизия удерживала высоту к югу от города. Во время преследования сил юнионистов, когда те отступали к Вашингтону, дивизия Пикетта оказалась в арьергарде. В последний день сражения у Пайп Крик Ли бросил сравнительно свежие силы Пикетта в центр. Там он и погиб. Юнионисты удержали свои позиции, а конфедераты дрогнули, поспешно отступив за Потомак.

— Что-нибудь изменилось? — спросила Элла Лукаса.

Они стояли у выхода в стороне от других. Элла говорила почти шепотом.

Лукас кивнул, он тоже понизил голос.

— Кажется, мы знаем, кто убийца. Наверное, благодаря твоим молитвам. Это просто подарок Господа. Чистая случайность. Судьба. Наверное, так.

— Почему вы его не арестуете?

Лукас пожал плечами.

— Мы знаем, что это он, но не можем доказать. Пока. Мы ждем, когда он сделает первый шаг.

— Он интеллектуал?

— Точно не знаю. — Лукас окинул взглядом комнату и понизил голос. — Он адвокат.

— Будь осторожен, — предостерегла его Элла. — События быстро подходят к финальной точке. Он играл, и если он настоящий игрок, то я уверена, что он тоже чувствует это. Он может сделать мастерский ход.

— Мне кажется, это ему не по зубам. Мы просто в порошок его сотрем.

— Возможно, — сказала она, трогая Лукаса за рукав. — Но помни, может быть, для него смысл победы не заключается в том, чтобы избежать ареста. Он адвокат и, возможно, надеется выиграть процесс и выйти сухим из воды. Вот в чем заключается фокус.

Лукас уехал из колледжа святой Анны в восемь часов. Он отправился домой, включил свой компьютер, зажег лампу и принялся вносить последние доработки в сценарий игры. Вступительное слово должно быть сочным, в нем должны быть намеки на дев с обнаженной грудью и пышным задом, поединки на шпагах в темных туннелях, дальние странствия старых добрых друзей, короче, все, о чем мечтают и чего не имеют мальчишки — любители компьютерных игр. Нужно было все это вставить и в то же время скрупулезно избегать порнографии или чего-нибудь такого, что может настроить против мамашу ребенка.

У него это не очень получалось. Он вздохнул и отключил компьютер, положил дискету обратно в коробку, потом спустился в библиотеку и, устроившись в кресле, принялся размышлять.

Его беспокоили те два часа, когда Бешеный ушел из-под наблюдения. Может быть, это произошло случайно. А если он сделал это специально, то зачем? Куда он ходил? Как и когда он обнаружил слежку? Он отлучался не для того, чтобы кого-то убить, у него не было нужных вещей, если только он не носил их в портфеле. Но не такой уж он дурак.

Его посещение антикварного магазина тоже вызвало некоторое беспокойство. Правда, Бешеный зашел сперва в магазин, где продают материалы для работы на компьютере, и купил там пачку бумаги. Но Лукас-то помнил, что около принтера лежало полпачки бумаги. Ведь ему не нужна была бумага. По крайней мере, не настолько, чтобы специально ехать за ней. Затем он зашел в антикварный магазин, и наблюдатель, прогуливавшийся по противоположной стороне улицы, видел, как владелица магазина снимает с витрины наживки для рыбной ловли. Позже, когда Бешеный уже ушел, это подтвердилось. Слоун сам ходил и расспрашивал женщину.

Старинная наживка для рыбной ловли. С чего бы это вдруг? У него дома не было никаких безделушек или украшений, чтобы Лукас мог подумать, что он купил это для себя.

Подарок? Но для кого? Насколько им было известно, у него не было друзей. Бешеный никому не звонил по телефону, и никто не приходил к нему домой. По почте он получал только счета и рекламные объявления.

Так кому же предназначался раритет?

Дэвенпорт сидел в темноте с закрытыми глазами и вертел эту проблему в уме, как крутят кубик Рубика, но у него все время что-то не сходилось.

«Не имеет смысла сидеть здесь», — подумал Лукас. Он посмотрел на часы. Девять. Лукас поднялся, надел куртку и вышел на улицу к машине. Теперь ночи становились все холоднее, и ветер, бивший ему в лицо, напоминал о катании на лыжах. Пора приводить в порядок и смолить лыжи. Он всегда уставал от зимы в конце сезона, но начало ему нравилось.

Бешеный жил в пяти милях от Лукаса. Лукас остановился у газетного киоска и купил пару журналов.

— Ничего нового, — сказал наблюдатель, когда Дэвенпорт поднялся к ним. — Сидит у телевизора.

Лукас посмотрел на окна квартиры Бешеного.

Сквозь шторы в гостиной просвечивал синий свет телевизора.

— Ну давай же, давай, сукин ты сын, — проговорил он.

32

Бешеный заставил себя поужинать и убрать посуду. Все, как всегда. В семь часов он включил телевизор. Шторы были задернуты. Он огляделся. Сейчас или никогда.

Он никогда особенно не пользовался инструментами, но эта работа не будет сложной. Он взял из подсобной комнаты отвертку с длинной ручкой, молоток-гвоздодер, клещи, электрический фонарь и отнес все это наверх. У себя в спальне он надел две пары толстых носков, чтобы заглушить шаги. Когда все было готово, Бешеный опустил чердачную лестницу.

Чердак был небольшой, он делился между четырьмя квартирами восьмимиллиметровыми фанерными перегородками. Так как пол чердака имел теплоизоляцию, а сам чердак не отапливался, то здесь было холодно. Тут можно было хранить вещи, которым не страшна холодная зима в Миннесоте. Бешеный бывал здесь лишь дважды: первый раз, когда он только снимал эту квартиру, а второй, когда задумал свой удар,— для того, чтобы осмотреть фанерные перегородки.

Неслышно ступая по полу, он подошел к перегородке, отделявшей часть чердака, которая относилась к соседней квартире, выходившей окнами на улицу. Фанера была прибита гвоздями с его стороны. Сделано все было небрежно, и Бешеный без особого труда просунул кончик отвертки под край фанерного листа и осторожно отжал его. Чтобы с помощью гвоздодера и клещей вытащить гвозди, ему потребовалось двадцать минут. Все было сделано непрочно, лист крепился десятком гвоздей.

Затем он отогнул фанеру настолько, чтобы иметь возможность пролезть на соседний чердак. Эта часть была такой же пустой, как и его, только у сложенной лестницы лежало несколько сборных картинок-головоломок. Вокруг было тихо, он воспользовался моментом и продолжил работу. Спешить было некуда. Он не выйдет из дома, пока полицейские шпионы не будут думать, что он лег спать. Тихо и осторожно работая при свете фонаря, Бешеный отодрал фанерные листы, отделявшие чердак его соседа от чердака женщины, жившей в квартире, расположенной по диагонали от занимаемой им квартиры.