Полуденный вор

Знаменский слушает с большим вниманием и по ходу фиксирует суть в протоколе.

— А откуда он взялся?

— Не знаю… Мне было уже вообще не до чего.

Ситуация подталкивает вызвать Томина. Знаменский звонит:

— Саш, если можешь, зайди… Да, сейчас. — И вновь к Клячко. — Скажите, прежде вам случалось обниматься с Пузановским?

— С какой стати…

— В его поведении по-вашему была нарочитость?

— То есть? — переспрашивает Клячко.

— Мне кажется, у вас осталось впечатление, будто Пузановский виноват в угоне.

— Ну… Всегда хочется на кого-то свалить, — самокритично замечает Клячко.

— А кто он, в сущности, такой — Пузановский?

— Работает в нашей же системе. Директор маленького стадиона. Раньше называлась «оздоровительная площадка», но он мужик шибко форсистый, пробил, чтобы переименовали в стадион.

— Так. Чем еще он вам несимпатичен? — Пал Палыч маскирует свой интерес полушутливой интонацией.

— Правы, несимпатичен, — подтверждает Клячко. — Все он хочет, все может, все покупает. Ненасытная какая-то утроба. И даже внешне… чересчур его, как говорится, много. Туша-тушей, физиономия лоснится! — Клячко показывает руками, какая толстая у Пузановского физиономия. — Но это, конечно, субъективно, — обрывает он себя: не привык говорить о людях плохо.

На последних репликах входит Томин, слышит описание Пузановского и просматривает протокол.

— Все покупает… — возвращается Знаменский к началу характеристики Пузановского. — Высокая зарплата?

— Ну что вы!

— Тогда откуда? Или об этом не спрашивают?

— Я, знаете, не представляю… подойти к человеку: послушай, откуда у тебя деньги? Не принято.

Томина одолевает некое подозрение.

— Какие-то там глазки… носик, — цитирует он по памяти Раису, — а в остальном — щеки и загривок.

— Вы знакомы? — вскидывается Клячко.

В маленькой передней своей квартиры Раиса надевает парик и очки с затемненными стеклами; осмотрев себя в зеркало, находит превращение достаточно радикальным и выходит.

Садится за руль светлого «жигуля» и стремительно уносится по улице…

На перекрестке в веренице машин стоит сияющая «Волга» Молоткова. Зеленый свет. «Волга» трогается, секунду спустя, отделенный от нее двумя-тремя машинами, трогается и «жигуль». Раиса ведет слежку за «подлецом автомехаником».

— Думаешь, прошляпили мы с Глазуновой? — спрашивает Пал Палыч.

— Могли. Но не в этом суть. На Пузановском и так все замыкается! Гляди. Доценту всучили фальшивый паспорт на «Волгу». Нодиеву добыли фальшивый талон. И оба раза замешан Пузановский: и в угоне «Волги», и в добывании талона!

— Плюс, по мнению Зины, фальшивки делала одна рука! — добавляет Пал Палыч.

— Неужели наконец повезло?! Ну-ка, где у нас этот стадиончик? — Томин заглядывает в протокол. — Ага! В том районе зам по розыску — отличный мужик, — говорит он, уже крутя диск телефона. — Ованес Филиппович?.. Некто Томин приветствует… Знакома тебе фамилия Пузановский? И что бы ты о нем?!.. По счастью, в разведку мне с ним не ходить. А конкретнее?.. Так-так, поня-ят-но… Сначала ты мне помоги, коллега дорогой, потом и я тебе. Надо энергично подумать, как бы меня представить Пузановскому — через надежных для него людей. Допустим, я намерен приобрести хорошую машину…

Вор тоже звонит.

— Алло, мастерская?.. С вами говорит сотрудник Министерства иностранных дел, — начинает он значительным голосом. — Здрасте-здрасте. Имеется небольшая проблема: привез японскую видеоприставку и не могу наладить. Требуется квалифицированный… Так… так… А когда этот Федор Михайлович будет?.. Благодарю.

Позже, сидя в пивном баре, он потешает мастера анекдотами:

— Федор Михайлович, а еще про Еву знаешь?

— Не.

— Говорят, изменяла Адаму. А иначе как бы человек произошел от обезьяны?.. Слушай, а ты ведь можешь хороший совет дать! — вдруг «догадывается» Царапов. — Видеокассеты надо толкнуть, брат привез. Подскажи покупателей.

Мастер, размякший от пива и смеха, не задумываясь, вынимает записную книжку.

— Сколько душе угодно! — Листая странички, он приговаривает. — У этого своих полно… этот без денег… Вот: Столькин возьмет! И еще Пузановский. Этот гребет все под метелку!

Утро. У Томина один из сотрудников его отдела — Птахин.

— Он, мерзавец, вроде невидимой кометы, — говорит Томин о Царапове. — Мы можем обнаружить только хвост, то бишь краденое.

— Если исключительно повезет, — скептически уточняет Птахин.

— Исключительно — это если на улице возьмешь его по приметам. А мы программируем среднее везение при хорошей организации. И ты не строй кислую мину, ты записывай. Первое. Размножить перечень украденных Цараповым вещей с их описанием. Второе. Провести совместный рейд дружинников с врачами саннадзора по винным отделам магазинов, где чаще всего продают вещи с рук. При проверке санитарного состояния помещений зафиксировать предметы, посторонние для рабочих мест продавцов. Дружинникам разъяснить нашу цель — обнаружение фактов скупки краденого. Третье. В таксопарках опросить шоферов с предъявлением фотографии Царапова на предмет выяснения, возил его кто из них и куда и не было ли со стороны данного пассажира попытки расплатиться вещами.

— Или сбагрить что-нибудь по дешевке, — добавляет Птахин.

— Правильно. Отдай Знаменскому, пусть выбивает «добро» у начальства. А я убежал по автоделам. И комиссионку стерегите в оба! — напоминает напоследок Томин. — Уж больно он любит радиотехнику!

Раиса убедилась, что «бегемот» действительно тесно контактирует с Молотковым. Сейчас, сменив парик и машину, она преследует «Волгу» автомеханика, где рядом с ним восседает и Пузановский. Когда «Волга» останавливается, Раиса — уже опытный конспиратор — проезжает мимо и тормозит поодаль. Затем опускает стекло и поправляет боковое зеркальце, чтобы видеть, что происходит сзади.

Пузановский с Молотковым выходят из машины и Раиса замечает, в какой подъезд они вошли.

И тут оказывается, что за всей картиной наблюдает в свою очередь Царапов. Он покуривает на лестничной площадке противоположного дома и ему одновременно — на сей раз без всякой оптики — видны и парадное Пузановского, и привезшая его «Волга», и «жигуль» Раисы.

Раиса меняет круглые очки на квадратные, повязывает голову косынкой, запирает машину и отправляется на разведку. У подъезда Пузановского она заговаривает с двумя девчушками-дошкольницами, выбежавшими погулять. При этом она изображает руками обширный живот и лукообразное лицо, ясно подразумевая «бегемота». Девочки смеются, кивают и что-то рассказывают.

Вор задумчиво и недовольно трет подбородок. Не нравится ему деятельность Раисы — она может стать помехой на его пути…

Арестованного Агафонова (Ванечку) Томин допрашивает в Бутырке.

Томин с помощью своего коллеги Ованеса Филипповича раздобыл фотографии Пузановского, Печкина и Тыквы. Это его козыри против Ванечки, но Ванечка осторожничает.

— Я же следователю сказал, и он записал: никогошеньки не узнаю! — в своей неподражаемо искренней манере разливается он. — Не умею я по фотографиям. Очень большая разница от живых людей!

— А по-моему, Ванечка, ты валяешь ваньку. Давай маленький урок тюремной арифметики. Допустим, сегодня у них три эпизода. Сколько тебе дадут?

— Я так рассчитываю — от силы полгода.

— Правильно. А если добегаются они эпизодов до пятнадцати, еще, не дай бог, кого пришибут? Ты хоть и сидишь, а все равно участник шайки! Сколько тогда им? Сколько тебе?

— Ой-ма!

— Вот то-то! Скорей поймаем — тебе лучше. Я к ним пойду, шкурой своей рискуя! Так ты мне хоть кивни: они? нет?

Ванечка взглядывает на фотографии и молча наклоняет голову.

Царапов снова на посту. Сегодня с ним чемоданчик — он намерен «поработать».