Охота на выбивание [СИ]

— Хватит, а то его так долго не найдут, — сказал Соленов, запыхавшись. Пахарь послушно свернул в кусты.

— Подсвети мне, — велел он Соленову, — нужно положить его так, чтобы все подумали, будто Зотов убил Аркашу здесь.

Михаил начал ворочать тело Максимова, потом замер, полез в карман дождевика покойного, и вытащил охотничий нож.

— А это у него откуда? — Удивленно спросил Михаил, рассматривая в свете фонарика на лезвие ножа гравировку инициалов Зотова. — Это же Императора? Ну, где был он его не взял, это нам как раз с руки. Везет нам, Константиныч! Фарт сам прет в руки, папашка! Дай сюда фонарь!

И Михаил, найдя рану, снова с силой воткнул лезвие в тело.

— Ну, а за что вы убили Юрия Ветрова? — спросил Астафьев. — Что плохо сделал вам бывший штурман? Это ведь вы убили его, а, Семен Константинович? Не Пахарь, а лично вы.

Вот теперь на лице Соленова отразилось явное потрясение.

— Откуда ты знаешь?

— Догадался. Юрка был убит топором Зотова, но еще за пару часов до этого я видел его в воткнутым в колоду, на которой рубили дрова для камина. Я думал, что ошибся, но потом просмотрели записи на вашей кассете, там этот топор мелькнул в кадре. Значит, человек шел навстречу Юрию из лагеря. К тому же он подпустил убийцу близко, чужому он так бы не подставился. А убили вы потому, что Юрка засек Пахаря. Это ведь так?

— Да, он долго его поджидал, выслеживал. Увидел дымок от костра, и вышел на него. Мишка засек его, когда уже переплавился на тот берег. Увидел, переплыл обратно, но догнать он его не смог, позвонил мне. Ну, и мне пришлось взять на себя эту неприятную обязанность.

Юра Ветров очень спешил, его слишком взволновало то, что он увидел на протоке, у поворота.

"Да, это меняет все", — подумал он. — "Раз этот парень не хочет, чтобы его засекли, значит, он причастен ко всем этим делам".

До базы оставалось метров сто, когда навстречу ему показался один из охотников. В руках у Соленова был небольшой топорик, тот как-то странно улыбался, длинное его лицо с печальными глазами было бледнее обычного.

— За дровами, что ли, Семен Константинович? — спросил Юра. — Да дров у нас вроде, с избытком?

— Да нет, удочки хочу сделать из тальника, порыбачить.

— Да, что вы! Удочек у меня море, бамбуковые, фиберглассовые, любые, я вам дам! Пойдемте.

Он развернул охотника за рукав в сторону лагеря.

— Это хорошо, — согласился Соленов. — А где тут у вас рыбные места?

— Да, везде, хотя бы вот там, — Штурман обернулся, показал в сторону рукой, но сказать ничего не успел, обух топора со страшной силой опустился на его затылок.

Когда через пять минут на тропинке показался бегущий Пахарь, Соленов на корточках сидел, прислонившись спиной к березе, лицо было уже не бледным, а скорее зеленым, но он уже немного пришел в себя.

— Ну, что, ушел он? — спросил Михаил. Соленов только кивнул себе через плечо, и Пахарь, глянув в ту сторону, присвистнул, а потом с уважением посмотрел на старика.

— Да-а! А ты молодец, Константиныч.

— Оттащи его подальше, — попросил тот. — Не надо ему здесь лежать.

Пахарь охотно сделал этот. Потом он протер рукавом топор, и запустил его в кусты.

— А ты молодец, папашка, — повторил он. — Смог и убить, когда нужно стало.

— Дети, что для только ради них не сделаешь, — прошептал Селенов.

— Ну, с Прокопьевым все было просто, — продолжал Юрий. — Тот понял, что Юрия убил кто-то другой, и Виктор решил сам проверить окрестности. Михаил не смог выбраться с длинной протоки, и не потому, что не осилил бы перетащить лодку по суше, а потому, что там уже во всю работали монтажники. Его сгубила собственная жадность. Если бы он не убил Максимова, то втроем вы свободно бы перетащили «Казанку» по суше, еще до их приезда. Но, было потеряно время, кроме того, вы едва не столкнулись на тропинке с шедшим ставить верши Ветровым, так что вы даже забыли закрыть машину Максимова. Я угадал?

Соленов послушно кивнул головой. Он сидел, нахохлившись, и вжав голову в плечи.

— Что мне не понятно, так это, зачем вы подстроили эту аварию зотовского "Ланд Крузера"?

— Это Мишка придумал, — пояснил Соленов. — Он сотворил эту комбинацию еще в августе месяце, когда он еще работал у Костомарова. Там нехитрая была конструкция, один поворот ключа, и стопорный болт оказывается на честном слове, а при большой скорости рулевое выходит из строя. Тогда мы отказались от этой затеи, но после убийства Максимова Мишка решил перестраховаться, и вытащил ту заглушку. Он думал, что Император все же поедет в Кривов на своей машине. Но после убийства Юрки и Прокопьева, его засунули в воронок. Так что тот парень погиб совершенно зря.

— Да, а так было бы все красиво, — признал Юрий. — Подозреваемый разбивается, дело можно считать закрытым. Я вот не понял одного: за рулем «Волги», в которой удавили сына Сомова сидели вы. Зачем вам это надо было?

— Витька мог не выдержать всего этого, у него было больное сердце. Так что, пришлось рулить мне.

— Ага, понятно. Сам Витька то про это знал?

— Знал. У них там все друг о друге знают, как в муравейнике.

— И Славка тоже был в «Волге»?

Вот теперь Соленов буквально вскинулся. Он вскочил с березы, и закричал.

— Нет, не было его! Не было!

— Ну-ну, потише, — Юрий примиряюще поднял руку. — Как это не было, когда таксист заметил в салоне три человека. Витьки не было, значит, был третий из братьев. Только я одного не пойму. Почему он не Пахарь, а Омельчук?

— Отец у них ушел к другой, а на матери Миши и Витьки женился вот этот самый Омельчук. Славка у них поздний ребенок, но выросли они все вместе. Разница в возрасте у них большая, они его, собственно, и воспитали. Мать умерла, когда ему пять лет было, отец женился на другой. Он парень хороший, симпатичный, молодой.

— Да, это я знаю. Именно поэтому он так понравился вашей дочери. У той до этого был неудачный брак, она развелась, а тут подкатил такой гарный парень с хохляцкой фамилией.

— Наташка очень любит его. Да, и я тоже. Он ни в чем не виноват, понимаете. Он во всем этом не замешан!

Астафьев отрицательно покачал головой.

— Моя первая, и единственная жена была страстной театралкой. Она меня все просвещала по части театра, таскал и в балет, и на драму. Как сказал бы Станиславский в таком случае: "Не верю". Кто-то же тогда стрелял в меня в Цыганском поселке? Кто-то же кинул гранату в окно мотеля? У Михаила стопроцентное алиби. За ним в это время наблюдали наши участковые.

— Это мог быть кто угодно, только не Славка…

— Не надо, отец! — раздалось вдруг совсем рядом. Даже Юрий невольно вздрогнул. Метрах в трех от них зашевелилась кусты, и на полянку выбрался Славка Омельчук. Младший из братьев был в камуфляже, в руках пистолет.

— Не надо, — повторил он. — Я был там, — эти слова младший из братьев обратил уже к Юрию. — И это я стрелял в тебя в поселке. И это я бросил гранату. А еще я убил одного из парней Марка, самого здорового из них.

"Мороза", — понял Юрий, а сам спросил: — И ты этим хвалишься, парень? Что хорошего в том, что ты стал убийцей?

— Я стал настоящим мужчиной. Я жалею только об одном — что не убил тебя раньше. Я не мог понять Михаила, когда тот так настаивал на этом. Теперь я понял, как он был прав.

— Ты, парень, не мужиком стал, а в лучшем случае — зэком, — с горькой усмешкой сказал Юрий. — Ты сядешь, и надолго. Что тебя, толкал кто на это?

— Нет. Просто брат попросил.

— Слово брата важнее законов, важнее людской морали? Он попросил, и ты стал убивать людей?

Славка усмехнулся.

— Ты не знаешь, что такое для меня братья. Они были для меня вместо отца и матери.

— И поэтому ты не был на похоронах Витьки? Боялся засветиться. Еще бы, в Кривове вы появляетесь редко, живете с Наташкой в Железногорске. Зря все это вы затеяли.

Астафьев обернулся в сторону Соленова.

— Я вчера звонил в Австрию. Телефон взяла жена, вернее, вдова Карла Шульца. Он умер в тот самый день, когда вы убили Сомова. Случайно, конечно, но символично. Обширный инсульт. Как сказала Анна-Мария, он слишком любил пиво, и совсем не хотел лечиться. Так что не будет его приезда, не будет пяти миллионов баксов. Зря вы все это затеяли, — снова повторил он.