Охотники на фазанов

Она побледнела, но держалась по-прежнему прямо.

— Можно кивнуть или покачать головой, — продолжал Карл, не дождавшись ответа.

Он взглянул на Ассада: тот уже держал наготове блокнот и диктофон.

— После нападения вы ничего не могли вспомнить. И это до сих пор так?

После короткой паузы, которая показалась всем вечностью, Грета наконец кивнула. Ассад шепотом зафиксировал это на диктофон.

— Кажется, мы теперь знаем, кто это был, — шесть учащихся зеландской школы-пансиона. Вы можете подтвердить, что их было шестеро?

На это она никак не реагировала.

— Там было пятеро парней и одна девушка в возрасте восемнадцати-двадцати лет. По-видимому, они были хорошо одеты. Сейчас я покажу фотографию девушки.

Карл предъявил копию снимка из «Госсипа», на котором Кимми Лассен стояла на улице у входа в кафе с парой ребят из группы.

— Этот снимок сделан два-три года спустя, на нем она немного взрослее, но…

Карл взглянул на Грету Сонне. Она его уже не слушала, а только смотрела на снимок, глаза ее так и бегали, останавливаясь то на одном, то на другом представителе золотой молодежи — завсегдатаях ночных развлекательных заведений Копенгагена.

— Я совершенно ничего не помню и не хочу вспоминать это дело, — сказала она наконец, совладав с волнением. — Буду вам очень признательна, если вы оставите меня в покое.

И тут вперед выступил Ассад:

— В старых налоговых ведомостях я нашел записи о том, что в восемьдесят седьмом году вы внезапно разбогатели. До этого вы работали на молочной ферме, — Ассад заглянул в свой блокнот, — в деревне Хесселагер. А затем у вас появились деньги, семьдесят пять тысяч крон. Так, кажется? И тогда вы открыли магазин сперва в Оденсе, а затем здесь, в Копенгагене.

У Карла от неожиданности брови поползли вверх. Откуда Ассад это узнал? Да еще и в субботу? И почему ничего не сказал по дороге? Времени для этого было достаточно.

— Вы можете рассказать, откуда взялись эти деньги? — спросил Карл, обернувшись к Грете и еще не сумев прогнать с лица удивление.

— Я… — начала было она, силясь вспомнить свое прежнее объяснение, но так и не смогла.

Видимо, газетные снимки, которые все еще упорно стояли у нее перед глазами, вызвали в голове короткое замыкание.

— Откуда ты, черт возьми, узнал про деньги? — спросил Карл, когда они вышли на улицу. — Сегодня ты же не мог проверить старые налоговые декларации!

— Нет, конечно. Но я вспомнил одну пословицу, которую придумал мой отец. Если хочешь узнать, что твой верблюд стащил вчера на кухне, не обязательно распарывать ему брюхо, достаточно заглянуть в задницу.

Ассад широко ухмыльнулся, а Карл помолчал, переваривая услышанное.

— И это значит…

— Зачем осложнять простое, в общем-то, дело? Я поискал в Интернете, нет ли в Нюборге человека по фамилии Сонне.

— А затем позвонил ему и потребовал, чтобы тебе выложили всю правду о финансовых делах Греты?

— Нет, Карл. Ты не понял пословицу. На самом деле надо подойти к истории с другого конца.

Карл действительно ничего не понимал.

— Сначала я позвонил людям, которые жили рядом с теми Сонне. Надо было выяснить, будет ли здесь вообще толк. А вдруг это не та семья? Или соседи живут там недавно?

— Но тебе попались настоящие, старые соседи того самого Сонне?

— Ну да! Не то чтобы прямо сразу, но оказалось, что они жили в одном подъезде, так что у меня было пять номеров на выбор.

— И что?

— Я вышел на фру Бальдер с третьего этажа. Она живет там уже сорок лет и знала Грету еще тогда, когда та ходила в плюсированной юбочке.

— Плиссированной, Ассад. И что дальше?

— Ну, эта дама все и рассказала. Что девочке ужасно повезло, какой-то анонимный богач с Фюна подарил ей деньги, семьдесят пять тысяч крон. Как раз столько ей требовалось, чтобы открыть магазин ее мечты. Фру Бальдер очень за нее порадовалась, и весь подъезд тоже. Как же не повезло бедной Грете, что на нее напали!

— Да, это был хороший ход.

Эти сведения открывали новый аспект дела. Группа поступала со своими жертвами двояко. Сговорчивым людям, по всей видимости запуганным до беспамятства на всю оставшуюся жизнь, как Грета Сонне, они платили за молчание. А если жертва упрямилась, ей ничего не давали.

Она просто исчезала.

27

Карл жевал булочку, которую бросила ему на стол Роза. На большом экране шел репортаж о военном режиме в Бирме. Пурпурные одежды монахов действовали на публику, как красная тряпка на быка, так что сочувствие к датским солдатам, переживающим разные невзгоды в Афганистане, на время заметно остыло. Премьер-министр наверняка это должен только приветствовать.

Через несколько часов Карлу предстояла встреча с одним из бывших преподавателей школы-пансиона, с которым, по словам Манфреда Слота, у Кимми был роман.

И вдруг Карла посетило иррациональное ощущение, хорошо знакомое всем полицейским, которым приходилось вести следствие.

Он уже беседовал с мачехой Кимми, знавшей ее с детства, но именно сейчас почувствовал, что подобрался к ней необычайно близко.

Он устремил взгляд в пространство. Знать бы, где-то она сейчас…

Картинка на экране снова сменилась: уже в который раз возникли кадры взорванного домика у железнодорожного полотна на Ингерслевсгаде. Движение там было остановлено, несколько линий электропередачи полетело ко всем чертям. Впереди виднелись желтые рельсоукладочные поезда Датских железных дорог. Значит, есть и разрушения железнодорожных путей.

Затем появилось лицо полицейского инспектора, и Карл прибавил звук.

— Нам известно только то, что будка некоторое время служила жилищем бездомной женщине. На протяжении последних месяцев путейские рабочие иногда видели, как она оттуда выходит, но мы не нашли никаких следов ни этой женщины, ни кого-либо еще.

— Может ли в этом случае идти речь о преступлении? — спросила у него дама-репортерша тем преувеличенно заинтересованным тоном, какой используется, чтобы превратить заурядный репортаж в событие мирового масштаба.

— Согласно сведениям, имеющимся у правления железной дороги, в здании не было ничего такого, что могло бы вызвать взрыв, тем более настолько мощный.

Репортерша повернулась к камере:

— Военные эксперты по взрывотехнике работали здесь несколько часов.

Она снова обернулась к полицейскому:

— Что они обнаружили? Известно это к настоящему моменту?

— Э-э-э… В общем, в настоящий момент невозможно составить целостную картину, но были обнаружены осколки гранат того типа, который имеется на вооружении в нашей армии.

— Так значит, дом взорван при помощи гранаты?

Умеет же она тянуть время!

— Возможно, да.

— А женщина? О ней что-то еще известно?

— Да. Она появлялась в этом квартале. За покупками ходила туда, в магазин «Альди». — Инспектор махнул рукой, показывая направление. — А туда иногда ходила помыться. — Он указал в сторону торгового комплекса. — Мы, конечно, обратимся к населению за дополнительными сведениями. Приметы известны не очень точно, но мы считаем, что речь идет о белой женщине в возрасте тридцати пяти — сорока пяти лет, ростом приблизительно в сто семьдесят сантиметров, обычного телосложения. Одежда может быть разной, но, вероятно, не очень опрятной, поскольку она живет на улице.

Карл остолбенел. Нераскуренная половинка сигареты так и повисла у него на губе.

— Это со мной, — сказал Карл и вместе с Ассадом прошел внутрь полицейского оцепления, за которым работали взрывотехники.

На железнодорожных путях трудилось много народа, и ответить предстояло на множество вопросов. Было ли это попыткой устроить аварию поезда? Если да, то был ли целью тот состав, который проезжал в это время мимо будки? Вопросы и слухи так и носились в воздухе, и журналисты навострили уши, стараясь поймать их на лету.

— Начнешь с той стороны, — сказал Карл, махнув за дом.