Темные силы

Потом забегаловка закрылась, к большому неудовольствию окрестных маргиналов, которые стали искать стол, дом и туалет в подъезде прокуратуры, пришлось отучать их от этого с помощью милиции. За это время в помещении забегаловки был сделан ремонт, и открылось чистенькое и недорогое кафе, где даже прокуратурская зарплата позволяла наесться досыта и такому проглоту, как Горчаков. Тараканов здесь не водилось, на столах стояли салфетки и живые цветочки, а главное — здесь каждую неделю мыли окна. Раньше, в забегаловке, такими изысками не баловались, окна немыты были с дореволюционных пор, да еще наглухо завешаны шторами, так что дневной свет туда не проникал. И соберись мы такой компанией в забегаловке, были бы в безопасности. Но любовь нового хозяина кафе к гигиене нас подвела.

Журналисты, естественно, ничего не поняли, но по изменившемуся Лешкиному лицу догадались, что произошло нечто ужасное. Алена, сидевшая спиной к окну, подумала, наверное, что все они находятся под прицелом заказного убийцы, хотя, с точки зрения Горчакова, дело обстояло много хуже. Горчаков понял, что теперь уж его ничто не спасет, и находясь в шоке, продолжая смотреть в глаза безмолвному прокурору, словно загипнотизированная пища — удаву, взял со стола открытую бутылку вина, плеснул в свой бокал и отхлебнул из него. Этого зрелища прокурорское сердце не выдержало. Наш начальник резко распахнул дверцу, сел в машину и с визгом шин отъехал.

— Ле-ша! — я потрясла Горчакова за плечо. — Можешь расслабиться.

— Да?! — он вышел из ступора и поднял на меня глаза.

— Да. Он уехал.

— А мне что делать?

Он так жалобно на меня смотрел, что язык мой не повернулся как-нибудь гадко пошутить.

— Ничего не делать. Прокурор уехал. Наверное, сегодня уже не вернется. Завтра будешь отпираться. Скажешь, что сидел на рабочем месте. И пил только чай. И вообще, Лешка, хватит дрожать. Ты же не крепостной.

— Не выйдет, — понуро сказал Горчаков. — Ладно, скажешь, что обедал. Пообедать ты имеешь право?

— Время не обеденное… — А у нас день ненормированный.

— А это? — Горчаков приподнял бутылку.

— Ну знаешь… Ничему ты от своих подследственных не учишься. Главное — все отрицать. Даже если у тебя копыта, надо отвираться тем, что ты не дьявол, а кентавр, — это, конечно, я не сама придумала, где-то прочитала, а вот теперь, в результате потрясения афоризм всплыл у меня в памяти.

— Леша… — это уже Алена положила ему руку на плечо. — Я вспомнила кое-что… Может, хоть это тебя успокоит?

— Что? — он оборотил к Алене измученный взор.

— После интервью мне в редакцию позвонил человек, представился коллегой из регионального издания, с дурацким названием, и сказал, что они хотят перепечатать мой материал про Удалецкую. Бред какой-то.

— Почему бред? — с трудом отвлекся Лешка.

— Потому что. Это совершенно проходной материал, ничего в нем особенного нет. И для регионального издания никакого интереса не представляет. Магазин находился в городе, а не в области. И еще — статья откровенно рекламная. Зачем ее перепечатывать, да еще и за деньги? Чушь.

— И что? — тут уже Старосельцев заинтересовался историей.

— И ничего. Я его отправила к главному редактору, но судя по тому, что главред наш молчал, тот так и не позвонил.

— А что за газета? Как называется?

— Я же сказала, название дурацкое. Издевательское прямо. «Раздвоенное копыто».