Кто правит бал

Сегодня придет копия видеозаписей из Львовского аэропорта, дай Бог, чтобы они засветились. И еще надежда на Халилова.

Видеокассета из Львовского аэропорта появилась даже быстрее, чем протоколы бесед с венскими любителями оленьих рогов. Очевидно, в отличие от морских просторов, делить воздушное пространство с Россией Украина пока не собиралась, и потому с самолетом там решили посодействовать.

Турецкий просмотрел кассету дважды с повторами и паузами. Интересующие его люди на записи действительно были, по крайней мере, была пара в кожаных куртках: один — высокий светловолосый, другой — поменьше, круглый. Появлялись они и в зале ожидания, и при выходе на посадку, но стабильно оказывались спиной к камере. Случайно это или закономерно? Если летят не в первый раз, то вполне могли знать расположение камер в аэропорту. Нужно проверить в «Глобусе», не постоянные ли они клиенты, если да, то, возможно, раньше они были менее осторожны и на более старых записях можно будет выделить лица. Хорошо бы, конечно, они года два летали в одних и тех же кожаных куртках, с одними и теми же сумками, а то придется проверять все пары «худой-толстый». А если раньше они летали по одиночке или в составе других групп?

Еще украинские коллеги прислали весьма любопытный документик, из которого явствовало, что совместное украинско-российско-германское предприятие «W. A. Motor» действительно зарегистрировано Ленинским райисполкомом города Львова в 1997 году, код ЕДРПОУ 75900411. Знать бы еще, что это за аббревиатура?

Турецкий кликнул Маргариту:

— Рит, просвети, что есть ЕДРПОУ?

— А это из какой области?

— Из области дружественной украинской экономики.

Маргарита напряглась, и Турецкий решил, что даже для нее это задачка неразрешимая, но не тут-то было.

— Едыный дэржавный рэестр пидприемств…

— Чего-чего?!

— Единый государственный реестр предприятий, — пояснила Маргарита, — а вот что такое ОУ… У — возможно, даже скорее всего, Украина, а вот О — честно говоря, не знаю. Что-то вроде «образованных» или «организованных»… Нет, наверное, предприятий и организаций Украины, то есть реестр всех юридических лиц.

Итак, эта организация с трудно запоминающимся восьмизначным кодом официально прозывалась торгово-посреднической фирмой, призванной снабжать дома украинских потребителей бытовой техникой — холодильниками, кондиционерами и тому подобным, а на самом деле являлась обыкновенной «прачечной», в которой отмывались грязные деньги. Украинские коллеги провели полную ревизию финансовой отчетности и не обнаружили никаких складов с пылящимися на них холодильниками, зато обнаружили несколько банковских счетов, по которым перегонялись с места на место и обналичивались довольно крупные суммы.

Учредителем данной конторы с немецкой стороны являлась открестившаяся уже от всего фирма «W. A. Motor», которая скорее всего действительно была ни при чем, поскольку денег в уставной фонд они не вносили, а как бы помогли программным обеспечением для маркетинговых исследований и бухгалтерскими программами. А вот с российскими учредителями все оказалось сложнее. Две фирмы — «Сомби» (еще бы «Зомби» назвали) из Красноярска и «Прима» из Екатеринбурга. Тут уж украинцы ничем помочь не могли, этих бизнесменов придется проверять лично.

Но что самое парадоксальное, «худой-толстый» под фамилиями Кривинцов, Бобрышев в данной фирме не работали, по ведомостям не проходили, зарплату не получали и никто о них там ни сном ни духом. По описанию тоже никто их не опознал. Вот и возникает вопрос: а есть ли у них вообще связь с данной фирмой или они просто нарисовали себе документы с понравившимся названием? Проверять «Сомби» и «Приму», конечно, нужно, однако, если прямой связи с самолетом нет, пускай этим занимаются ребята из ГУЭП (Главного управления по экономической преступности МВД).

С австрийцами тоже все разъяснилось. Небольшая фармацевтическая фирма занимается в основном производством натуральных гомеопатических препаратов из всяких трав, корней, хрящей, плавников и рогов. У них долгосрочный контракт с заготовительной конторой в Нарьян-Маре, рога они вывозят уже три года и собираются вывозить еще лет семь. Почему через Москву — это их проблемы, возможно, им так удобнее, но главное — все у них законно и подрывать самолет, из которого они высадились и выгрузили товар, не было никакой необходимости. С товаром тоже все чисто: три контейнера погрузили, три забрали. Ничего нового о львовских пассажирах не вспомнили, но в один голос утверждали, что, когда они покидали самолет, Бакштейн был живехонек.

Итак, остается Халилов.

Поговорить с ним ранее Турецкий не мог, за отсутствием оного в Москве — Халилов летал в Германию уговаривать экспертов.

Хотелось бы, конечно, вызвать его повесткой на допрос и разделать под орех прямо тут, но Костя не позволил, а Грязнов, который вполне мог бы создавать напряженную атмосферу и давить на психику своим присутствием, пойти не смог — вызвали на ковер в собственное министерство.

Название «Глобус» у Турецкого ассоциировалось давно и довольно прочно с венгерскими консервами, и потому он подспудно ожидал увидеть захудалую контору, в которой летают на консервных банках.

Офис «Глобуса», расположенный на Коровьем валу, был действительно скромным, без излишней напускной роскоши, и соседствовал с Алжирской авиакомпанией «Aeronika». Но на консервных банках там, конечно, не летали: на балансе фирмы состояли шесть самолетов Як-40, которые осуществляли грузовые перевозки в четырнадцать стран Европы и чартерные рейсы в Стамбул и Алеппо.

Генеральный директор «Глобуса» Ренат Рашидович Халилов — тридцатипятилетний живчик с типично азиатской наружностью: скуластое смуглое лицо, раскосые черные хитроватые глаза, черные вьющиеся довольно длинные волосы, с едва заметной горбинкой тонкий нос и тонкая, едва уловимая линия губ, так сочетающейся со сшитым на заказ и наверняка не в России светлым костюмом, — производил впечатление нефтяного магната откуда-нибудь из Абу-Даби. Кабинет был под стать хозяину — «утонченный» и немного восточный: светлый персидский ковер на полу, низкая мебель, тяжелые шторы вместо приевшихся уже всем жалюзи. Главным украшением кабинета была фотография, на которой улыбающийся потный Президент жмет руку Халилову, и оба они в шортах и взмокших футболках, с теннисными ракетками и выпирающими из карманов мячиками, а на заднем плане маячит зять Президента и еще какие-то личности.

Как и подобает другу зятя, Халилов держался с достоинством и, погруженный в свои проблемы, особого гостеприимства не проявлял.

Турецкий для начала решил дать Халилову выговориться и предложил рассказать о компании вообще и о причинах катастрофы, как он их понимает. Но Халилов оказался немногословен и растекаться мыслью по древу не стал.

— Это была диверсия, — произнес он мягким, приятным баритоном. — У нас много конкурентов, и, возможно, таким образом они пытались подорвать престиж нашей авиакомпании.

Турецкому просто пришлось задать уточняющие вопросы, хотя что там спрашивать, все и так понятно: сидит Халилов высоко, покровители его сидят еще выше, прямых улик против него нет, труп он в шкафу не прячет, а если даже и прячет — все равно Костя санкцию на обыск не даст. То есть бояться ему нечего, а значит, и выкладывать всю подноготную он не станет, а давить на него опять же Костя запретил.

— Что вы можете сказать об экипаже? — спросил Турецкий, чтобы что-то спросить. В принципе единственная надежда: задавать побольше дурацких и самых противоречивых вопросов и, если он запутается, попробовать его прищучить. Очень нежно прищучить, самую малость…

— Прекрасный опытный экипаж, — откликнулся Халилов, — у всех большой стаж работы на международных авиалиниях. Предположения о некомпетентности экипажа абсурдны и беспочвенны. Техника тоже не могла выйти из строя сама собой: буквально за месяц до этого рокового рейса мы провели профилактический ремонт всего летного оборудования и даже оснастили самолеты дополнительными электронными системами. Я абсолютно уверен, что это была диверсия, акт авиатерроризма, и все без исключения российские эксперты, работающие сейчас в составе международной комиссии по расследованию, со мной полностью согласны.