Тайны столичных предместий (СИ)

— Предположим. — кивнул инспектор. — А как в Вашу теорию вписывается неполная телеграмма?

— Я, в запале, признаться, и позабыл о ней… Постойте! Но что мешало ему изготовить на перфораторе два послания? Одно — отправленное, где не говорится, что нужно расследование, дабы Вы прибыли один, а второе — то что он подклеил в журнал.

— Или же мог быть какой-то сбой в передаче. — задумчиво произнес окружной околоточный. — Случается же, что приходят неполные сообщения… Ну хорошо, а мотив?

— Да мотив элементарный, мистер Вильк! — воскликнул я, прищелкнув пальцами. — Никакой он не злоумышленник на самом деле, отнюдь нет! Напротив, он действовал во благо сэра Филтиарна! Так, как его понимал, разумеется.

— Однако… — крякнул инспектор. — Это интересный поворот в Ваших рассуждениях, мистер О'Хара. Продолжайте, прошу Вас.

— Предположим… — я в возбуждении прошелся по комнате. — Просто допустим, что ему стало известно о заговоре мистиков, решивших сорвать создание кумпанства, — а это ударило бы по его хозяину напрямую, — и как верный слуга решил заговорщикам воспрепятствовать, однако не имея доказательств, чтобы открыть правду сэру Филтиарну, он решился переговорить с девицей Макмилан и склонить ее на свою сторону, пристыдить и вразумить, так сказать. Зная о нелюбви Торлоха к склепу куда направилась девушка, и понимая, что мальчик в него не пойдет, он решает встретиться с ней там, наедине. Не могу сказать, чем закончилась их беседа, но, вероятно, ничем хорошим. Мисс Дарла бросается прочь…

— К сэру Филтиарну? — инспектор позволил себе подпустить в голос немного иронии.

— А отчего, собственно, и нет? Лучшей защитой является нападение, а Вы мне тут только что сам толковали о надругательствах. Бросить тень на возможного обвинителя, заявить о домогательствах с его стороны…

— Помилуйте, в его-то годы? — изумился Вильк.

— Для его лет у него весьма молодая жена. — отрезал я. — Итак, она бросилась наносить удар первой, оклеветать Мармадьюка, выставить себя невинной жертвой — вот для чего она так спешила к графу! Ей бы могли и поверить, ведь она воспитанница леди Элизабет, близкой и, заметьте, любимой родственницы эрла Кедаха, а дворецкий… всего лишь дворецкий. Причем, она была убеждена, что ей следует спешить, не была уверена в недоказуемости обвинений Мармадьюка, не имела времени посоветоваться. — я перевел дыхание. — Понимая, что мисс Дарла намерена каким-то образом его погубить, дворецкий бросился за ней следом — а ведь он доподлинно знал, кто из слуг где должен в это время находиться, потому почти не рисковал их встретить, — настиг на вершине донжона и убил.

— Интересная версия. — инспектор присел на один из стульев. — Полагаю и прочих участников заговора Вы сможете назвать, и связь со злополучной телеграммой тоже нашли?

— Ну это уже совсем просто. — ответил я, тоже присаживаясь, и в этот момент раздался стук в дверь. — Входите! — выкрикнул я.

— У меня глухо, шкипер. — произнес О'Лонган, перешагивая через порог. — Ничего нового. Совсем.

— Не страшно, зато у нас тут… весьма занимательно. — ответил Айвен Вильк. — Продолжайте, мистер О'Хара, раскройте, кто же эти таинственные заговорщики?

— Непосредственно в Кедахе, полагаю, леди Элизабет. — Саймус удивленно выпучил глаза. — Ее резоны и выгоды мы обсуждали, и все они в силе. Что же касается австрийского следа в этом деле, так главой общества Гермеса Трисмегиста является леди Фартингдейл, а вот у ней в Австро-Венгрии хватает родственников, с которыми она поддерживает контакты. Ее бабка, в конце концов, была мадьяркой, а сама она, должен Вам напомнить, супруга Третьего Морского эрла — того самого, что, если выразиться предельно мягко, не способствовал раскрытию убийства матери Лукреции.

— В том деле мы, однако, столкнулись с британской, а не с австрийской агентурой. — отметил инспектор.

— А австрийские деньги от этого перестают быть деньгами? Они менее денежные, чем британские? Какая разница предателю, от кого их брать?

— Эка Вы, знаете ли… Уже и адмирала в изменники записали. — Вильк покачал головой. — Есть в Вашей версии одно очень и очень уязвимое место. Вот скажите мне, откуда бы Мармадьюку узнать о заговоре?

— Да от слуг миссис Килпатрик. — нашелся я. — Даром ли она их всех рассчитала?

— Ну-у-у-у… — протянул окружной околоточный. — С чего бы им делиться такими секретами? Мармадьюк — дворецкий, а не профессиональный разведчик. Я скорее поверю в его виновность, нежели в то, что он неведомо зачем, просто на всякий случай начал заводить агентов в чужих домах. Им, знаете ли, платить надобно, и немало.

— Подобный вариант мы тоже когда-то рассматривали. — напомнил я Вильку. — Отбросили его, когда узнали, что именно Мармадьюк сопровождает сэра Филтиарна в поездках. А не напрасно ли? О графском завещании он не знает, так могли и перекупить.

— Тогда зачем ему убивать мисс Дарлу? — поинтересовался сержант-инспектор.

— Помните, я говорил Вам, что она могла и отказаться от затеи? И если так, леди Элизабет могла приказать Мармадьюку вразумить девушку. И устранить, если это потребуется. Исчезнувшая же из телеграммы фраза, это сигнал его сообщнику, австрийцу Трангсведену.

— Сообщнику… — Вильк повернулся к констеблю. — Скажите, Саймус, в каких отношениях Мармадьюк с телеграфистом Трангсведеном, Вы знаете?

— Еще бы! — тот жизнерадостно осклабился. — Мистер Мармадьюк в кумовстве со старой склоч… виноват, приходится крестным отцом первенцу миссис Кустопул, соседке немчиков. Так что эти двое джентльменов, можно сказать, в лютой вражде.

— Это не показатель! — возмутился я.

— Да показатель, показатель. — махнул рукой инспектор. — Сколько в Комарине живу, так эти двое ни разу ближе чем на десять футов друг к другу не приблизились. Как увидят один другого на улице, так тут же и разворачиваются в противоположные стороны. А уж чтобы они заговорили… Это не ранее, чем вострубит седьмой ангел. [33] К тому же большая часть Вашей гипотезы, уж не обессудьте, строится на исключительно эмпирических соображениях. Нет, к сожалению, что нам теперь доподлинно известно, так это лишь то, что в склепе или часовне девица Макмилан кого-то повстречала — Айртон ведь говорил, что видел какую-то тень, но мы не придали тому должного значения, — и это все. Однако!

Он воздел вверх указующий перст.

— Однако, мистер О'Хара, насчет мистера Фартингдейла — это весьма любопытное замечание с Вашей стороны. И я даже знаю, кто нам скажет, известно ли Третьему Морскому эрлу о планах по строительству мексиканских верфей.

— Сэр Долий? Ну конечно же — он не может не знать таких вещей! — и вполне возможно, что он мои «эмпирические соображения» подтвердит.

— Тогда, господа, предлагаю посетить его и задать мистеру Краггу несколько вопросов. — Айвен Вильк стремительно поднялся.

Однако сразу попасть в апартаменты первого сюрвейвера нам было не суждено. Едва мы вышли от меня, как из коридора, ведущего в сторону крыла слуг раздался шум и приглушенные расстоянием ругательства. Первым на это отреагировал констебль О'Лонган — он ринулся с места в карьер, на бегу доставая дубинку, — всего на миг от него отстал инспектор, а за ними поспешил уже и я.

По мере нашего приближения шум стихал, голоса становились спокойнее, раздался даже чей-то хохоток, мы уже перешли с бега на быстрый шаг… А вот последовавший за этим леденящий душу хохот кузена Арчера, от звука которого задрожали плафоны светильников, принудил нас вновь прибавить ходу.

Наконец, у входа в кухню, нам открылась воистину феерическая картина: в коридоре, облаченный в разошедшуюся по шву тогу, с закопченным и растерянным лицом, взъерошенными и едва ли не стоящими дыбом бакенбардами, со съехавшим набекрень венком из сухих лавровых листков, стоял дворецкий эрла Кедаха и смотрел на окружающий мир взглядом, полным нечеловеческой печали.

— Боже мой, Мармадьюк, что произошло? — воскликнул инспектор.