Вздымающийся ад (сборник)

Поль медленно и осторожно спросил:

И к каким выводам вы пришли?

Очередное облако дыма. Харрис наклонился и стряхнул пепел в пепельницу на журнальном столике. Потом снова выпрямился.

Знаете что, вот, допустим, вы работаете на какого–то парня, понимаете? Он отличный парень, хорошо к вам относится, значит, вы ему чем–то обязаны, так?

По–моему, это разумный подход, ответил Поль. Товарищеский подход, добавил он.

С другой стороны, продолжал Харрис, понимаете, что я имею в виду? С другой стороны, человек должен подумать и о себе, понимаете? Мы живем в мире, где один пожирает другого. Человек или урвет свое, или отдаст концы. Он выжидательно замолчал.

Думаю, что и этот подход в известной мере приемлем, сказал Поль.

Для меня это слишком мудрено.

«А мудреные слова опасны, сказал себе Поль, потому что звучат двусмысленно». Но не оставалось ничего другого, как не обращать внимания на эти пререкания.

Ну, а дальше? спросил он Харриса.

Как мне кажется, продолжал Харрис, человек взвешивает то так, то этак и пытается выяснить, что правильно.

Поль кивнул и отпил виски. Оно вдруг потеряло всякий вкус и начало жечь горло. «Ерунда, просто нервы шалят», сказал он себе.

И что вы решили? как можно спокойнее спросил он.

Харрис взял из пепельницы сигарету, глубоко затянулся и выпустил подряд четыре больших кольца. Только потом заговорил:

Берт Макгроу сейчас в больнице. Инфаркт. Возможно, не выживет.

Его беспокойные глаза забегали по лицу Поля.

Не знаю, ответил Поль. Сердечный приступ у него был, это да. Он махнул рукой. Но мы говорили о вашем решении. Берт сейчас ни при чем.

Не скажите, ответил Харрис. Как подумаю, что уставится на меня налитыми кровью глазами… Он покачал головой.

Берт, продолжал Поль, мне показывал какие–то извещения на изменения. Голос его звучал совершенно спокойно. Спрашивал меня, провели ли мы изменения. Я ответил, что, разумеется, провели, почему бы и нет?

Харрис вытер рот:

Господи Боже! Так вы сознались! Поль покачал головой. Наплевать на ту боль в горле. Наплевать на все.

Эти извещения выплыли наружу, но как, не знаю. Обнаружил их Гиддингс. Берту он ничего не объяснил, собирался ковыряться в стенах, чтобы проверить, так ли это. А я ему мог только подтвердить, что мы, естественно, провели все изменения. Чтобы он взглянул на подпись: «Нат Вильсон», тот Колдуэллов херувимчик. Могли ли мы усомниться в гласе свыше? Последние четыре слова он подчеркнул.

Харрис заботливо потушил сигарету. Потом поднял глаза.

Не знаю, ответил он. Вы бросаетесь учеными словами и говорите, что все в порядке, но я не знаю.

Он встал, прошелся по комнате, потом обернулся и вернулся в свое кресло. Упал в него, так что оно даже заскрипело.

Скажу вам откровенно. Вы отличный парень. Мне уже доводилось работать на таких, что все время так и тянуло дать им в морду, но вы парень что надо.

Спасибо, ответил Поль совершенно серьезно.

Я вам скажу, в чем дело, продолжал Харрис. Понимаете, есть две вещи, которые я могу сделать, два выхода. Во–первых, он загнул палец могу пойти в мэрию, когда все это кончится, он показал в сторону телевизора. Могу сказать: «Господи, да если бы я знал в чем дело, я бы послал его куда подальше». Ну, вроде вас. И ещё могу сказать: «Что я мог сделать, он шеф, он инженер, он уверял, что с изменениями все в порядке и извещения подписаны архитектором, а кто я такой, чтобы после этого возражать?»

Наступила тишина. Поль произнес тоном, тщательно скрывавшим его эмоции:

У вас был только один вопрос, Пат, сколько вам отломится за то, чтобы не задавать вопросов?

Это утверждаете вы, ответил Харрис. А я буду утверждать совсем другое. Я утверждаю, что у меня были вопросы, и могу разыскать двух–трех рабочих, которые это подтвердят, и то, что вы говорили: «Все в порядке, продолжайте», и я продолжал, так чего бы я ломал себе голову, а?

«Спокойно, сказал себе Поль, спокойно».

А о каком втором выходе вы упомянули?

Харрис не мог усидеть спокойно. Вскочил, снова прошелся по комнате и повернул назад, но в кресло уже не вернулся.

Вы ведь сказали Макгроу, что провели изменения, потому что получили извещения, подписанные Натом Вильсоном. Ладно. Я могу утверждать то же самое. Могу сказать, что мы вместе ломали над этим голову, но, черт возьми, если контора Колдуэлла хочет, чтобы было сделано, то лучше сделать, хоть стоя раком. Этот Колдуэлл ни с кем не считается, не человек, а ледышка. Харрис сделал паузу. Вот такой у нас второй выход.

Очень хороший выход, заметил Поль.

Харрис медленно вернулся к креслу. Осторожно уселся.

Это ещё не все, продолжал он. Во–первых, остается инспектор Гарри.

Гарри не будет создавать проблем, сказал Саймон. А если будет, то только сам себе. Он помолчал. Вы сказали, что это ещё не все. Что дальше?

По лицу Харриса прочитать что–либо было невозможно, это было лицо игрока в покер, оценивающего своего противника.

Помните того парня, Джимми его звали?

Нет.

Харрис презрительно усмехнулся.

Так я и думал. Еще мальчишка, работал в моей бригаде, а вечерами ходил на курсы. Он умолк и закурил новую сигарету.

Ему очень не нравились эти изменения. Особенно ему не понравилось решение исключить защитное заземление в сети высокого напряжения. Заявил, что это опасно и что поговорит о нем с Натом Вильсоном.

Он снова помолчал.

Не хотел слушать ни меня, ни Гарри.

Ага, сказал Поль. И все.

Поговорить с Вильсоном он не успел, продолжал Харрис, потому что с ним случилось несчастье. Упал в давке под поезд метро.

Поль снова повторил свое «ага» и потом спросил:

Но зачем вы это мне говорите? Вас мучает совесть?

На этот раз усмешка Харриса была неподдельной и многозначительной.

Вы же знаете, что да, сказал он. Но если я вас поддержу, то рискую, что вы расколетесь и попытаетесь свалить все на меня.

Я не собираюсь раскалываться, ответил Поль. Отпил виски.

Вкус показался ему уже получше.

Тогда осталась ещё одна мелочь, сказал Харрис., Что я с этого буду иметь?

Вы свое уже получили. Харрис покачал головой.

Гм… Мне заплатили за работу. Я её сделал. Теперь речь о другом.

«Я что, не ожидал, что он будет меня шантажировать? спросил Поль сам себя. Нет, ожидал, подумал он, потому что не чувствую ни злости, ни огорчения, только решимость покончить с этим».

У него не было сомнений, что с Харрисом он сторгуется.

Тот уже улыбался:

Ну, наконец мы до чего–то договорились!

По лестнице Поль спустился один. В гостиной снова работал телевизор, и Харрис уже полностью погрузился в развертывавшуюся трагедию. Миссис Харрис, которая, любезно улыбаясь, извлекала из волос синие бигуди, Поль сказал: У вас прекрасный дом.

Спасибо, большое спасибо. Ее голос был полон удовлетворения.

Пат, продолжал Поль, счастливый человек.

Когда он отъезжал, к домику Харрисов из–за угла как раз сворачивал полицейский автомобиль. Поль заметил его в зеркале. Патрульная машина остановилась у тротуара против движения. Потом из неё вышли двое полицейских в форме и направились к дверям Харрисов.

Поль поехал дальше.

ГЛАВА XIX

17. 13–17. 23

Разогретый воздух поднимался в ядре здания, как в дымоходе, и сам создавал тягу, которая засасывала сквозь открытые двери вестибюля свежий воздух.

Снаружи безрезультатно маневрировали самые высокие автовышки и лестницы городской пожарной охраны. Проблема была не снаружи, а внутри.

От этажа к этажу, выше и ниже уровня земли, потные, задыхающиеся, кашляющие и порой блюющие пожарные с брандспойтами, извергавшими тонны воды, вели наступление на видимого, но чаще невидимого врага на огонь.

В тысячах точек внутри здания, нет, в десятках тысяч точек, тлели материалы, потихоньку занимаясь робкими язычками пламени, которые либо набирали силу и ярость, либо превращались в пепел, исчезая из–за недостатка кислорода.