Розанна

— О чем вы еще говорили?

— Честно говоря, уже не помню. Так, ни о чем особенном. Мы как раз проходили часть пути по берегу канала. Там многие пассажиры шли пешком.

— Вы видели ее с другими людьми?

Мужчина сидел молча и тупо смотрел в окно.

— Это очень важный вопрос.

— Да, понимаю. Я пытаюсь вспомнить. Да, она с кем-то разговаривала, когда я стоял рядом с ней, с каким-то американцем или англичанином. Но я его не запомнил.

Мартин Бек встал и подошел к графину с водой.

— Хотите пить?

— Нет, спасибо, я не испытываю жажды.

Мартин Бек выпил воды и вернулся к столу. Нажал кнопку под столом. Перемотал пленку и выключил магнитофон.

Через минуту вошел Меландер и направился к своему столу.

— Пожалуйста, приложи это к документам.

Меландер взял катушку с пленкой и вышел.

Мужчина, которого звали Фольке Бенгтссон, напряженно и прямо сидел на стуле и смотрел на Мартина Бека ничего не выражающими голубыми глазами.

— Как я уже сказал, из всех, кого мы знаем, вы единственный, кто ее помнит или признается, что с ней разговаривал.

— Да.

— Может быть, это вы ее убили?

— Нет, не я. А вы думаете, что это я?

— Кто-то ведь должен был это сделать.

— Но ведь я даже не знал, что она мертва. И не знал, как ее зовут. Не думаете же вы, что я…

— Если бы я ждал, что вы признаетесь, то не задавал бы вам этот вопрос таким тоном, — сказал Мартин Бек.

— Да, да, в таком случае я понимаю… или думаю, что понимаю. Вы шутили?

— Нет.

Мужчина молчал.

— А если бы я вам сказал, что нам точно известно, что вы были у той женщины в ее каюте, как бы вы к этому отнеслись?

Прошло десять секунд, прежде чем прозвучал ответ.

— Я бы так сказал, что вы ошиблись, не знаю как, но вы должны были ошибиться. Вы ведь ничего такого не сказали бы, если бы не были в этом уверены, так?

Мартин Бек ничего не говорил.

— В таком случае я сказал бы, что там был, но не отдавал себе в этом отчета.

— Вы всегда отдаете себе отчет о том, что делаете?

Мужчина приподнял брови.

— Можете не сомневаться, отдаю, — сказал он и решительно добавил: — Я там не был.

— Поймите, — сказал Мартин Бек, — это очень запутанное дело.

Слава Богу, что этого нет на магнитофонной ленте, подумал он.

— Это я могу себе представить.

Мартин Бек закурил.

— Вы не женаты?

— Нет.

— Регулярно встречаетесь с какой-нибудь женщиной?

— Нет. Мне нравится холостяцкая жизнь, я привык быть один.

— У вас есть родные братья или сестры?

— Нет, я один.

— Вас воспитывали родители?

— Мать. Отец умер, когда мне было шесть лет. Я его почти не помню.

— Вы никогда не вступаете в сношения с женщинами?

— У меня, естественно, имеется некоторый опыт. Мне уже почти сорок лет.

Мартин Бек глядел на него в упор.

— Когда у вас возникает потребность в женщине, вы обращаетесь к проституткам?

— Нет, никогда.

— Вы можете назвать мне имя какой-нибудь женщины, с которой поддерживали регулярные отношения какое-то время?

— Могу, но не хочу.

Мартин Бек выдвинул ящик сантиметров на пятнадцать и заглянул туда, теребя при этом указательным пальцем нижнюю губу.

— Было бы очень хорошо, если бы вы смогли кого-нибудь назвать, — в растерянности вздохнул он.

— Самая последняя… я встречался с ней дольше, чем с другими… она уже замужем и мы не встречаемся. Это могло бы поставить ее в неловкое положение.

— И все-таки было бы хорошо, если бы вы мне сказали, — повторил Мартин Бек, глядя в ящик.

— Мне бы не хотелось причинить ей неприятности.

— Никаких неприятностей у нее не будет. Как ее зовут?

— Вы можете мне гарантировать… хорошо, ее зовут Сив Линдберг. Но я хочу вас попросить…

— Где она живет?

— На острове Лидингё. Ее муж инженер. Адрес я не знаю, кажется, где-то в Будале.

Мартин Бек бросил последний взгляд на фотографию женщины из Векшё. Задвинул ящик и сказал:

— Благодарю вас. Мне неприятно, что я вынужден расспрашивать вас о подобных вещах. Но, к сожалению, у нас такая работа.

Вошел Меландер и уселся за свой стол.

— Будьте добры, подождите меня минутку, — сказал Мартин Бек.

В кабинете этажом ниже из магнитофона как раз раздавались последние фразы. Мартин Бек прислонился к стене и слушал.

— Хотите пить?

— Нет, спасибо, я не испытываю жажды.

Первым нарушил тишину окружной начальник.

— Ну?..

— Отправим его домой.

Окружной начальник уставился в потолок, Колльберг в пол, а Ольберг посмотрел на Мартина Бека.

— К стенке ты его не очень-то и припер, — сказал окружной начальник. — Это был короткий допрос.

— Да.

— Если мы оставим его здесь… — произнес окружной начальник.

— В четверг его все равно придется отпустить, — закончил за него Хаммар.

— Мы не можем так поступить.

— Да, — сказал Хаммар, — не можем.

— Ну, хорошо, — сказал окружной начальник.

Мартин Бек кивнул. Он вышел из кабинета и поднялся наверх, по-прежнему чувствуя пустоту в животе и с левой стороны груди. Меландер и мужчина, которого звали Фольке Бенгтссон, очевидно, даже не пошевелились за время его отсутствия, и ничто не свидетельствовало о том, что они обменялись хотя бы словом.

— Сожалею, что пришлось вас побеспокоить. Если хотите, мы отвезем вас домой.

— Спасибо, я поеду в метро.

— Возможно, так даже будет быстрее.

— Да.

Мартин Бек, как обычно, проводил посетителя.

— До свидания.

— До свидания.

Обычное рукопожатие.

Колльберг и Ольберг сидели без движения и смотрели на магнитофон.

— Будем следить за ним дальше? — спросил Колльберг.

— Нет.

— Думаешь, это он? — спросил Ольберг.

Мартин Бек остановился в центре комнаты и посмотрел на своего помощника.

— Да, — сказал он. — Конечно, это он.

XXIV

Дом был очень похож на его собственный дом в Багармуссене. Неуютная лестничная клетка, на дверях стандартные таблички с именами и на каждом этаже лючок мусоропровода. Мартин Бек находился на Фрегатгатан в Будале, он приехал сюда пригородным поездом.

Время визита он выбрал очень тщательно. В четверть второго трудолюбивый шведский служащий сидит в своем кабинете, а вероятный грудной ребенок спит после обеда. Хозяйка приглушила поп-музыку по радио и попивает кофе.

Женщина, открывшая ему дверь, была маленькой голубоглазой блондинкой. Очень красивая. Еще нет тридцати. Она нервничала и держала дверную ручку, словно собиралась захлопнуть дверь перед его носом.

— Полиция… что-то случилось? Муж…

Лицо ее было растерянным и испуганным. И очень красивым, подумал Мартин Бек. Он показал ей удостоверение; это, как ему показалось, немного ее успокоило.

— Пожалуйста, проходите, но я совсем не понимаю, в чем могу вам помочь.

Обстановка в комнате приличная, но какая-то скучная, впрочем, вид из окна прекрасный. Прямо под окном залив Лилла Вертан, отделяющий остров от центра Стокгольма, два буксира у противоположного берега толкают большое грузовое судно к причалу. Он бы охотно поменялся с ней квартирами.

— У вас есть дети? — спросил он, чтобы как-то начать разговор.

— Да, дочь, ей десять месяцев. Я только что уложила ее.

Он вынул фото.

— Вы знаете этого мужчину?

Она мгновенно покраснела, глаза у нее забегали, она неуверенно кивнула.

— Да, я знала его. Но… прошло уже много лет. Что он сделал?

Мартин Бек не отвечал.

— Для меня это очень неприятно. Понимаете, муж… Она, очевидно, не знала, как продолжить.

— Может, мы присядем? — сказал Мартин Бек. — Не сердитесь, что я предлагаю это сам.

— Да. Нет. Конечно.

Она присела на краешек тахты и напряженно выпрямилась.

— Вам не нужно бояться и нервничать. Все очень просто: этот человек нас интересует как свидетель. К вам это дело не имеет никакого отношения. Нам нужна всего лишь общая информация о его характере, а ее мы можем получить только от того, с кем он был близок.