Афёра

— А когда отходит поезд?

— В девять утра.

— Так, — сказал полковник. — Утром к поезду выехал, а вечером его видели в ресторане с Гостениным. Может, специально так сделал, готовил алиби?

— А это на него похоже? Его стиль?

— Вполне. Предусмотрительный человек. Я видел досье; сразу же, с первого дела бросается в глаза, пока не подстрахуется как следует — шагу не ступит… Похоже на него.

— Было ещё одно, правда косвенное, подтверждение того, что Иваненко собирался отъезжать, но уже позже, вечером: уборщица корпуса, где жил Гостенин, видела их вместе, Пашу и Красавчика, и молоденькая девушка с ними. Кто она, я пока не знаю.

— Может быть, та, с фотографии?

— Может быть. Они вышли из здания вечером, навеселе, как уборщица утверждает, и Гостенин сказал, что вернётся поздно — товарища надо проводить.

— Так, значит, он знал об отъезде Иваненко?

— Знал. А затем была ссора между ними в ресторане, и первым, по утверждению официанта, ушёл Паша, а Красавчик расплатился и поспешил за ним.

— А девушка? Она была с ними в ресторане?

— Да. И ушла намного раньше, часа за два до Гостенина. Парень, ну, тот, атлет…

— Это который со штангой?

— Да. Он тоже там был и пытался их мирить. Но тоже ушёл раньше, вслед за девушкой. Официант говорит — это скорее всего телохранитель Иваненко. В общем, в итоге они остались вдвоём, один на один, и продолжали ссориться. У Гостенина, по-видимому, были к Красавчику серьёзные претензии.

— Так-с, — задумчиво произнёс Воронцов. — Прилично ты за день успел нарыть… Чем я могу тебе помочь?

— Хотелось бы, чтобы вы выяснили кое-что у этой женщины, Эллы или Элины.

— Пошлю к ней человека. Что конкретно тебя интересует?

— Во-первых, почему она в этом году не поехала в «Янтарный залив» и был ли на самом деле у них какой-то договор с Гостениным.

— Так. Во-вторых?

— А во-вторых, насчёт ожерелья. Похоже, это действительно вещь очень редкая и она её вовсе не покупала… — Алексей рассказал Воронцову о своих беседах с попутчиком в электричке и фотографом.

— Значит, в аренду у музея, — повторил Воронцов, дослушав рассказ Алексея о встрече с фотографом. И тут же выразил ту мысль, что не успел высказать Макаров. — Так ты думаешь, Паша хитрил, под свой «роман» выколачивал из сердобольной тётки деньги?

— И из друга детства.

— На картишки и девочек, — сделал за ключение полковник. — Ладно, попробуем и с ожерельем этим разобраться.