Соучастие в убийстве

— Миссис Элизабет Тайсон.

— Очень печально, очень печально, — сказала она, благочестиво вздымая глаза к потолку — к небесам. — Вон туда, джентльмены… Налево… Родственники, наверное?

— О, нет, — сказал Браммел, — мы из полиции.

— Тогда другое дело, — сказала она более веселым голосом, и ее клоунское лицо засияло приветливой улыбкой. — Наверное, вы хотите посмотреть, кто здесь? Хорошенько разглядеть провожающих? Тогда следуйте за мной. Увидите каждого в лицо. Идемте, сейчас они должны войти.

Она пошла впереди них, лицо ее снова выражало привычную скорбь.

В дверях часовни она вдруг остановилась.

— Что там стряслось, молодые люди? — спросила она шепотом. — Говорят, она любила веселую жизнь… — Распорядительница многозначительно подмигнула сыщикам.

Хэм отвернулся и хмуро уставился в стену, но Браммел, видимо, считал, что вход в часовню — самое подходящее место для сплетен.

— Да, поклонников у нее было хоть отбавляй, — сказал он. — Боюсь, даже слишком много.

— Последний, наверное, ее и доконал, — сказала распорядительница. — А вообще она была ничего, симпатичная.

— Много прислали венков? — спросил Браммел.

— По-моему, нет, — ответила она. — Но Джо вам точно скажет.

Они пошли между пустыми скамьями. Впереди, у органа, уже стоял на помосте гроб. Крышка была вся покрыта венками. Распорядительница подозвала мужчину в черном сюртуке, брюках в полоску и галстуке-бабочке. Он направился к ним из левого придела размеренной, важной походкой. Браммелу он напомнил администратора большого магазина или английского дворецкого из американского фильма. Когда Джо представили сыщикам, лицо его стало еще серьезнее.

— Очень рад познакомиться, — сказал он глубоким, меланхолическим голосом.

— Не часто нам это говорят, — шутливо заметил Браммел. — Мы вроде вас, мало кто нам радуется.

— Может быть, — сказал Джо. — Но без нас не проживешь.

— И это верно.

Распорядительница взглянула на свои часики.

— Пора начинать, Джо.

— Ведите, — сказал он.

— Джо вам поможет, — уходя, шепнула она Браммелу.

Браммел подумал, что «Джо» — слишком легкомысленное имя для такого солидного похоронных дел мастера. Тот занял место у гроба в ожидании провожающих и священника. Браммел подошел поближе к Джо.

— Я бы хотел, чтобы вы рассказали мне о венках…

— Большинство венков поставили мы, — сказал Джо. — Заказали ее родственники. Им хотелось, чтобы было много цветов. Чтобы выглядело так, будто много людей прислали венки. Обычная история. Сентименты… От посторонних всего два-три венка.

— Там написано, от кого? — спросил Браммел.

— Думаю, что да, — ответил Джо. — После кремации я отложу их в сторону, и вы посмотрите.

— А потом вы их снова можете продать, — сказал Браммел, подмигивая бесстрастному Хэму. — Все-таки экономия. Налоги небось, немалые!

— Никогда не делаем ничего подобного, сэр, — с негодованием возразил Джо.

— Тогда не удивительно, что вы пользуетесь такой солидной репутацией.

— Мы поставляем товар высшего качества, — невозмутимо продолжал Джо. — И гробы и цветы у нас самые лучшие.

И словно для того, чтобы предстать в еще более выгодном свете — как честный и неподкупный гражданин, — Джо заверил Браммела, что он всячески постарается помочь полиции.

— Какое злодейство! — воскликнул Джо. — Надеюсь, убийце недолго гулять на свободе.

— Я тоже надеюсь, — сказал Браммел, с ухмылкой поглядывая на гробовщика.

Джо не изменил скорбного выражения лица.

Родственники и знакомые покойной миссис Тайсон тихо вошли в часовню и расселись по скамьям. Из репродуктора лилась записанная на пластинку органная музыка; казалось, что играет орган в часовне.

Сыщики остались стоять подле Джо, они внимательно разглядывали вошедших.

— Вы знаете кого-нибудь из них, Джо? — спросил Браммел, почти не шевеля губами.

— Старая леди — ее тетка… Рядом с ней, по-моему, кузины. Пожилой мужчина — дядя…

— А эти манекенщицы?

— Их я не знаю.

— А хотелось бы, а?

Джо не ответил.

Браммел шепнул Хэму:

— Ни одного молодого мужчины, одно старье.

Хэм кивнул.

Пластинка кончилась. Голосом, преисполненным скорби, распорядительница объявила:

— Панихида начинается.

Слева из двери вышел священник; прижав к груди молитвенник и склонив голову, он медленно двинулся к гробу. Затем склонился над гробом и начал читать молитву. Джо и сыщики благопристойно потупили глаза. Остальные опустились на колени. Когда молитва была окончена и отзвучал еще один гимн, священник сказал несколько слов о скончавшейся, которую постигла такая страшная смерть, и призвал слушателей помнить о быстротечности земной жизни, которая есть не что иное, как краткое вступление к вечной жизни. Они должны уже теперь решить, хотят ли они, чтобы их последующая жизнь была приятной. Это от них зависит. Живущие праведно познают вечное блаженство…

Отзвучала еще одна молитва, и Джо подвел к гробу нескольких дюжих молодцов в длинных черных сюртуках. Они подняли гроб на плечи и, возглавляемые Джо, двинулись в короткий путь к ожидавшему снаружи катафалку. Провожающие последовали за ними. Стоя у двери, Браммел и Хэм всматривались в лица проходящих. Молоденькая манекенщица улыбнулась сыщикам — ей нравилось, когда на нее смотрели. Но зрелая красотка с серьезным выражением лица смотрела прямо перед собой. Браммел и Хэм вышли последними и приблизились к маленькой группе, чтобы послушать, о чем говорят. Катафалк отъехал, за ним двинулись две траурные машины. В первой поехали священник и ближайшие родственники. Две красотки и остальные родственники поместились во второй машине. Полицейская машина с Браммелом и Хэмом была третьей и последней в траурном кортеже.

Браммел ломал голову, кто эти две красотки в машине, ехавшей впереди.

— У этих малюток есть что нам рассказать, — обратился он к Хэму.

Браммел вдруг почувствовал уверенность, что скоро он настигнет убийцу. И вызволит Сима. Браммел откинулся на сиденье. А потом что? Жизнь сыщика — это бесконечная и в общем довольно бесплодная погоня. Джо, который правил катафалком, получает за свои труды больше любого сыщика.

— Неплохая коммерция — хоронить мертвецов, — сказал Браммел Хэму. — Джо загребает кучу денег… Нет, право, это довольно прибыльно — иметь дело со смертью.

Хэм не сводил глаз с дороги и даже не улыбнулся. Но Браммел разошелся, ему хотелось выговориться.

— Знаете, если бы начать жизнь сначала, я бы, пожалуй, тоже стал гробовщиком… — Он помолчал. — Нет, лучше бы завел трактир. Веселее. Хотя с мертвецами меньше риску. День и ночь контора открыта, и никаких тебе налетов, никаких штрафов…

27

Быстро промелькнул пригород. Катафалк впереди мчался с такой скоростью, будто спешил освободиться от своей ноши. Но как только показалась кладбищенская ограда, катафалк замедлил ход, степенно въехал в ворота и медленно поплыл по дорожке между высокими эвкалиптами, за которыми начинались ряды надгробных плит и памятников. Они проехали мимо плантации роз — здесь, под цветущими кустами, были погребены урны с пеплом усопших. Наконец траурная процессия остановилась перед крематорием — мрачным строением, похожим на масонский храм.

Браммел и Хэм вышли из машины и последовали за родственниками в просторный пустой зал крематория. Священник быстро прочитал надгробную молитву, невнятно бормоча слова. Провожающие склонили головы. Юная красотка приложила к глазам маленький кружевной платочек. Браммел смотрел на опускающийся гроб, не испытывая никаких эмоций; покойная миссис Тайсон была для него всего лишь очередной юридической загадкой, преступлением, которое должно быть раскрыто. И все же почему-то образ этой женщины преследовал его. Он даже не отдавал себе отчета почему.

Когда все кончилось, Браммел сказал Хэму:

— Задержите тех двух малюток. Я только взгляну на венки и подойду к вам.

Вместе с Хэмом он вышел на лужайку, чтобы выразить соболезнование родственникам, ожидавшим, когда им подадут траурные машины, чтобы вернуться в город. Затем Браммел направился к катафалку, куда Джо сложил снятые с гроба венки.