Рейс на эшафот

Нордин сел. Белокурая Малин выжидательно глядела на него.

— Ульф Нордин, первый ассистент криминальной полиции, — представился он. — Надеюсь, вы сможете помочь мне в одном деле.

— Ясно, — сказала Белокурая Малин. — И что же это за дело? Вы там что-то говорили о моем друге.

— Да. Мне нужна кое-какая информация о человеке, которого вы знали.

Белокурая Малин окинула его презрительным взглядом.

— Я не доносчица, — сказала она.

Нордин вынул из кармана пачку сигарет, предложил Малин и поднес ей огонь.

— Это не доносительство. Несколько недель назад вы приехали на белом «вольво-амазони» вместе с двумя мужчинами в гараж в Хегерстене. Гараж находится на Клуббакен и принадлежит одному швейцарцу по имени Хорст. За рулем сидел испанец. Припоминаете?

— Конечно, я прекрасно это помню, — ответила Белокурая Малин. — Ну и что? Ниссе и я поехали с тем Пако, чтобы показать ему дорогу в гараж. Он уже вернулся домой, в Испанию.

— Пако?

— Да.

Она осушила бокал и вылила туда остатки вина из графинчика.

— Вы позволите угостить вас? Может быть, еще вина?

Девушка изъявила согласие, и Нордин, подозвав официантку, заказал полграфина вина и кружку пива.

— А кто такой Ниссе? — спросил он.

— Ну, так это ведь тот, что был в автомобиле, вы же сами минуту назад сказали.

— Да, но какая фамилия у того Ниссе, чем он занимался?..

— Его фамилия Ёранссон. Нильс Эрик Ёранссон. А чем он занимается, я не знаю. Я уже пару недель не видела его.

— Почему? — спросил Нордин.

— Что «почему»?

— Почему вы уже несколько недель не видели его? Раньше ведь вы, вероятно, виделись довольно часто.

— Мы вовсе не из одной компании. Просто иногда ходили вместе. Наверняка он встречался с какой-то девушкой. Откуда мне знать. Во всяком случае, он уже давно не показывается.

— А вы знаете, где он живет?

— Ниссе? Нет, у него, очевидно, не было квартиры. Какое-то время он жил у меня, потом у одного приятеля в Сёдермальме, но, по-моему, он там больше не живет. А где он живет теперь, я и в самом деле не знаю. А даже если бы и знала, все равно не сказала бы полицейскому. Я ни на кого не доношу.

Нордин сделал глоток пива и дружелюбно посмотрел на могучую блондинку.

— Вам не нужно этого делать, фрекен… извините, я не знаю вашей фамилии, фрёкен Малин.

— Мое имя вовсе не Малин, а Магдалена. Магдалена Розен. А прозвали меня Белокурой Малин, потому что у меня светлые волосы. Она потрогала рукой прическу. — А что вам нужно от Ниссе? Что он сделал? Я не хочу отвечать на вопросы, а их наверняка будет много, до тех пор, пока не узнаю, в чем дело.

— Да, понимаю, — сказал Нордин. — Сейчас я объясню, каким образом вы можете нам помочь, фрёкен Розен. — Он снова сделал глоток пива и вытер губы. — Однако предварительно я хотел бы задать один вопрос. Как одевался Ниссе?

Она нахмурила брови и задумалась.

— В основном он ходил в костюме. Таком светлом, бежевом с обтянутыми тканью путницами. На нем была рубашка, ботинки, наверное, трусы, как на каждом мужчине.

— А плащ он не носил?

— Нет, настоящий плащ он не носил. Он ходил в таком тоненьком, нейлоновом. Ну, знаете?

Она вопросительно посмотрела на Нордина.

— Фрёкен Розен, он, вероятно, мертв.

— Мертв? Ниссе? Но… почему… почему, вы говорите «вероятно»? И откуда вам известно, что он мертв?

Ульф Нордин вынул носовой платок и вытер шею. В заведении было жарко и он чувствовал, как одежда прилипает к телу.

— Дело в том, что у нас в морге есть мужчина, которого мы не можем идентифицировать. Однако имеются основания полагать, что это Нильс Эрик Ёранссон.

— А с чего вы взяли, что он должен был умереть? — с подозрением глядя на Нордина, спросила Белокурая Малин.

— Он был одним из пассажиров того автобуса, о котором вы наверняка читали в газетах. Он получил огнестрельное ранение в голову и мгновенно умер. Поскольку вы единственный известный нам человек, который мог бы опознать Ёранссона, мы будем очень признательны вам, если вы не откажетесь прийти завтра в морг и посмотреть, он это или не он.

Она испуганно уставилась на Нордина.

— Я? В морг? Ни за что!

В среду, в девять часов утра Нордин и Белокурая Малин вышли из такси возле Института судебной медицины на Томтебодавеген. Мартин Бек ждал их уже пятнадцать минут. Все вместе они вошли в морг.

Белокурая Малин была бледной под небрежно наложенным гримом. Ее светлые волосы тоже не были так старательно причесаны, как накануне вечером.

Нордин ждал в прихожей ее квартиры, пока она закончит утренний туалет. Когда наконец она была готова и они вышли на улицу, он констатировал, что она выглядела гораздо привлекательнее в приглушенном свете винного погребка, чем в туманную утреннюю погоду.

В морге их уже ждали и провели в морозильник.

Размозженное лицо покойника прикрыли, но волосы было видно. Белокурая Малин схватила Нордина за руку и прошептала:

— О Боже!

Нордин обнял ее широкие плечи и подвел поближе.

— Прошу вас хорошенько посмотреть, — тихо произнес он. — Посмотреть и сказать, узнаете ли вы его.

Прикрыв рот рукой, она смотрела на обнаженное тело.

— А что с его лицом? — спросила она. — Я могу увидеть лицо?

— Лучше будет, если вы сможете обойтись без этого, — ответил Мартин Бек. — Вы и без этого должны его узнать.

Белокурая Малин опустила руку и кивнула.

— Да, это Ниссе. Вон тот шрам и… да, это он.

— Благодарю вам, фрёкен Розен, — сказал Мартин Бек. — Мы приглашаем вас на кофе в управление полиции.

Сидя в такси рядом с Нордином, Белокурая Малин время от времени бормотала:

— О Боже, это что-то ужасное.

Мартин Бек и Нордин организовали кофе и пирожные. Через минуту к ним присоединились Колльберг, Меландер и Рённ.

Малин вскоре пришла в себя, и можно было заметить, что она оживилась не только от кофе, но и от того уважения, которое ей выказывали. Она охотно отвечала на вопросы, а перед уходом пожала им руки и заявила:

— Я никогда бы не подумала что мусор… полицейские могут быть такими мировыми парнями.

После того, как дверь за ней закрылась, они с минуту переваривали комплимент, потом Колльберг сказал:

— Ну, мировые парни! Подведем итоги?

Они подвели итоги.

Нильс Эрик Ёранссон. Возраст: 38—39 лет. С 1965 года без постоянного места работы. С марта по август 1967 года жил у Магдалены Розен (Белокурой Малин) на Арбетаргатан, 3, на Кунгсхольмене. Позже, примерно до октября, — у Суне Бьёрка в Сёдермальме. Место жительства в последние недели перед смертью не установлено. Наркоман. Курил, глотал и впрыскивал себе любой наркотик, какой удавалось раздобыть. Возможно, также торговал наркотиками. Был болен триппером.

Магдалена Розен видела его в последний раз третьего или четвертого ноября возле ресторана «Дамберга». Тогда на нем были те же самые костюм и плащ, что и тринадцатого.

Денег у него всегда хватало.